Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

– Я подумал, тебе не помешает собственное пространство, ну, знаешь, чтобы сидеть и сочинять сценарии к твоим фильмам, когда погода хорошая, – пояснил Юан, неловко переступая с ноги на ногу.

– Ох, здесь просто потрясающе!

Я села за стол, стараясь игнорировать огромного паука на стене. Я была тронута, но теперь сомнения одолевали меня с удвоенной силой. Прошлым вечером решение уехать казалось мне таким очевидным, но теперь при ярком свете восхитительного весеннего дня в Галлоуэе, сидя в собственной писательской лачуге, я вдруг поняла, какими ужасными и даже предательскими были эти мысли.

Я встала:

– Значит, тебе правда нравится, что я живу у тебя?

– Иногда, – сказал Юан насмешливо, и все же, как это ни прискорбно, в его ответе заключалась обескураживающая правда.

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела их обдумать.

– Я тебе подхожу?

– Ну конечно. Вот это да, Джессика. – Юан обнял меня, словно это был верный способ развеять мои сомнения.

– Что?

– А ты умеешь застать человека врасплох.

– Но ведь ты сказал Хезер… – Услышанное вчера отдавалось в памяти обжигающей болью, и я невольно поморщилась. Это ощущение напомнило мне тот момент, когда я прочитала дневник Гранта, тот жгучий стыд, который я испытала, случайно наткнувшись на доказательство его истинных чувств, а вернее, их отсутствия.

– Знаю, что сказал. Просто я немного запутался. – Юан вздохнул. Он заметил, что мои брови удивленно поползли вверх, и на его лице отразилось беспокойство. – Иногда мне кажется, что подходишь, а иногда – нет.

– Когда, например?

– Например, сейчас. Я терпеть не могу разговаривать обо всем таком.

Я отстранилась и сокрушенно опустилась обратно в кресло.

– Не знаю, просто это не слишком свойственно британцам. – Юан попытался выдавить из себя улыбку, вот только он не шутил. – Разве нельзя просто не обращать на такие вещи внимания и закупорить их внутри, пока все не пройдет само собой?

Я не поднимала на него глаз.

– Джесси, я хочу, чтобы ты была рядом. – Юан подошел ко мне. – Каждый раз, представляя свою жизнь без тебя, я чувствую… нечто ужасное, это трудно описать.

Я его не слушала. В противном случае я заметила бы, насколько была ему небезразлична, но единственное, о чем я могла думать, – это его сомнения.

– Тебе было бы проще, будь у тебя время и возможность подумать, чего ты действительно хочешь?

Не успели эти слова сорваться с языка, как я тут же пожалела о них, но сказанного не воротишь – они ожили и теперь гулко звенели в ушах.

В полных искренности голубых глазах Юана сверкнула обида. Я хотела, чтобы он счел мою идею глупой, отмахнулся от нее и повторил, что не хочет, чтобы я уезжала. Но вместо этого он задумчиво склонил голову и пожал плечами:

– Может быть. Это не приходило мне в голову.

Мое сердце было разбито, однако я выдавила улыбку. И что со мной не так? Почему нельзя просто поверить в его слова, в то, что он хочет быть со мной, что он нашел для меня место в своей жизни, принять все это за чистую монету? Разве этого недостаточно?

– Что ж, нам следует об этом подумать, – сказала я и вышла из «Лисьей норы».

Утром, незадолго до этого, Юан уговорил меня выбраться на день из дома, чтобы, как он выразился, «выбросить все из головы». Тогда его идея мне не понравилась: мне казалось, что единственное, о чем я могу думать, так это о том, как удержать наши отношения от неизбежного крушения о скалистые берега. Однако теперь, когда я вышла в залитый солнцем сад, эта идея показалась мне ниспосланной нам самой судьбой. Да и как можно было сопротивляться соблазну прокатиться на велосипеде, вдыхая теплый весенний воздух?

Автомобиль катил по дороге, а мимо мелькали уже не тускло-зеленые и коричневые поля, к которым я успела привыкнуть, а новая, преображенная Вселенная. Некогда голый зимний пейзаж теперь был полон красок, словно сам Ван Гог расписал Галлоуэй в честь прихода весны. Вдоль извилистых проселочных дорог пестрели розовые и белые полевые цветы, а по зеленым холмам бродили овцы, похожие на пушистые белые облака, повисшие в ярко-голубом небе. Все сияло красотой, волей к жизни и радостью, словно каждый атом во Вселенной кричал: «Я жив, я жив! Я существую, я существую!»

Каждый атом – разумеется, за исключением тех, из которых состояли углеродные формы жизни, обитающие в моем синем «ситроене». Мы выпрыгнули из машины, сняли с багажника на крыше наши велосипеды, и все это не говоря ни слова. Наша любимая тропинка, ведущая через лес, теперь была усыпана колокольчиками. Она напоминала пейзаж из фильма про зачарованный лес, где растут деревья с толстыми темно-коричневыми стволами, простирающие свои покрытые зеленой листвой ветви над морем сиреневых цветов, на которых играют солнечные блики. Мы ехали по лесной тропе, виляющей между деревьев, и воспоминания уносили меня в те счастливые времена, когда я каталась на велосипеде по Лос-Анджелесу, и в детство, когда почти на каждый день рождения родители возили меня гулять по лесам вокруг Уолденского пруда рядом с городком Конкорд, штат Массачусетс. Велосипед всегда был для меня источником неистового счастья, а здешние леса даже в самое неприглядное время года казались волшебными – сегодня это сочетание стало для меня противоядием от скверного настроения. Я невольно расплылась в улыбке, что было весьма опасно, учитывая тучи насекомых, как и я наслаждавшихся началом новой жизни, которую миру подарила весна.

Мы вернулись в Уигтаун под звуки волынок. Их древнее, заунывное гудение эхом отражалось от каменных домов, и, пока мы с Юаном парковали машину напротив Книжного, нам казалось, будто они возвещают о нашем прибытии. В городе царила радостная суматоха, жители со всех концов стекались к площадке, которая некогда предназначалась для выгона скота. Над крышами поднимался высокий столп черного дыма, заслонявший голубое небо пепельной чернотой.

Едва я открыла дверь автомобиля, как мне в нос ударил запах гари.

– Что случилось? – спросила я, обескураженная всеобщим оживлением. Поднялся ветер, и я почувствовала капли дождя, падающие мне на голову и оголенные плечи.

Обойдя автомобиль, Юан в явном нетерпении взял меня за руку:

– В Уигтауне неделя национальных празднеств, горожане развели огромный костер. Я совсем забыл об этом. Тебе понравится, Лиса.

На площадке для выгона скота мы увидели множество машин и людей, которые собрались вокруг огромного костра, сложенного из мусора, дров и всевозможного хлама, – мне никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Несмотря на порывистый ветер и разошедшийся дождь, я смогла разглядеть, что шириной он был почти в пять автомобилей, а высотой превзошел бы любое дерево или здание в округе.