Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

Мы с Юаном укрылись под деревом, а четверо мужчин пытались поддерживать огонь у основания костра. Вокруг горящей горы бегали дети, а в воздухе кружились искры и хлопья пепла. Ленточное ограждение порвалось и трепалось на ветру, стремительно расплавляясь в разгоравшемся пламени. Внезапно где-то заиграл диджей, из колонок загремел «Танец маленьких утят», и под этот фантасмагорический гимн мы смотрели, как горят кусочки Уигтауна.

Когда сложенные сверху дрова прогорели, стали видны покоящиеся под ними телевизоры, компьютеры и старые диваны. Чтобы соорудить эту внушительную гору мусора, жители побросали в костер все на свете, включая предметы, которые определенно не стоило жечь. Юан стоял за моей спиной, обхватив меня руками, и мы наблюдали, как небо над нашими головами заволакивает черный токсичный дым, и вдруг – промокшие и покрытые пеплом – мы ни с того ни с сего расхохотались. Я чувствовала себя живой и свободной, а вокруг нарастал хаос. В этом краю здоровья и безопасности на короткое время воцарилась анархия. Пламя вздымалось все выше, и тут я заметила, что на шаткую верхушку кострища взгромоздили два кресла, в которых сидели набитые соломой чучела мужчины и женщины. Языки пламени лизали их ноги.

Мы стояли под дождем, чувствуя, как ветер хлещет в лицо, и вдруг я услышала свой голос:

– Юан, если я уеду и дам тебе время разобраться в том, чего ты хочешь, это поможет все наладить?

– Думаю, да, – тут же отозвался Юан.

Я еще крепче прижала к себе его руки, и в этот момент пламя поглотило два соломенных чучела на вершине костра.

– Все будет хорошо, так ведь? – спросила я и повернулась к нему, чувствуя, как по лицу стекают струи дождя. – Не в том экзистенциальном смысле, что вообще «все будет хорошо», а в смысле, что у тебя и у меня все будет хорошо, понимаешь, у нас с тобой, вместе?

– Этого я обещать не могу, – ответил Юан, поднимая над головой куртку, чтобы укрыть меня от ледяного дождя, – но я на это надеюсь.

Ярко-рыжее пламя взмыло над толпой и выплюнуло пучок искр в опасной близости от детей, которые стояли неподалеку, глядя, как неистовствует пылающий костер. Вокруг послышались крики, а порыв ветра поднял в воздух обгоревший мусор. Мы с Юаном двинулись к дому, оставив позади голос Джонни Кэша, напевавший: «Любовь – обжигающая штука…»

В аэропортах пахнет точь-в-точь как в поликлинике. Такой же резкий запах химикатов, освежителей и затхлого, застоявшегося воздуха. С недавних пор от такой атмосферы меня коробило. В то утро сюда примешивался аромат кофе и выпечки – обмякнув в кресле, я сидела напротив Юана, за столиком в Costa Coffee.

Передо мной лежал круассан с шоколадом – я к нему даже не притронулась, как и к чаю, над которым поднимались тонкие завитки пара, благодаря чему возникшее между нами напряжение становилось еще более ощутимым. Мне не хотелось есть. Я была не из тех воодушевленных путешественников, которые готовы в любой момент отправиться навстречу долгожданным приключениям в надежде получить множество свежих впечатлений, увидеть и услышать много нового. Я принадлежала к числу тех грустных пассажиров, которые плачут в самолете или выпивают слишком много бесплатного вина, заставляя всех вокруг чувствовать себя неловко.

Я смахнула с глаз слезы и беспокойно поерзала в кресле. Я еще даже не уехала, но уже представляла, каково будет проснуться в доме родителей, в своей детской комнате, вдали от Юана без каких-либо доказательств того, что моя прежняя жизнь мне не приснилась. Эта мысль настолько угнетала, что вынести ее было невозможно. Уже сейчас Бостон вызывал неприязнь, мне претило думать о том, что его улицы, горожане и загазованный воздух вскоре станут для меня реальнее, чем извилистые проселочные дороги Галлоуэя, колоритные жители Уигтауна и чистый морской воздух. Разлука с Юаном уже казалась невыносимой, хотя он все еще сидел прямо передо мной, по другую сторону стола.

– Лиса, может, ты все-таки позавтракаешь? – Юан внимательно смотрел на меня своими голубыми глазами, улыбался и надеялся, что я отвечу тем же.

И как ему удавалось оставаться таким невозмутимым и спокойным? Какая-то эгоистичная часть меня хотела, чтобы он потерял самообладание, почувствовал, что стоит мне уехать – и мир уже никогда не будет таким прекрасным. В то время как меня одолевала вселенская тоска, Юан, казалось, испытывал лишь тихое беспокойство. Я была погружена в глубокое отчаяние, а он – раздражающе безмятежен, что окончательно выбивало меня из колеи.

– Все будет хорошо, Джесси, я обещаю. – Юан потянулся ко мне через стол, и я ощутила теплое прикосновение его руки.

– Откуда ты знаешь?

Сойдясь во мнении, что нам стоит некоторое время пожить раздельно, мы с Юаном также решили не разговаривать вплоть до того момента, когда он «появится у меня на пороге». Это была моя идея, и в тот момент, когда она пришла мне в голову, она казалась вполне уместной. Если мои обширные знания в области исторического кинематографа хоть чему-то меня научили, так это тому, что мужчинам нужна возможность совершать геройские поступки, и вот теперь Юану выпал шанс. Однако, когда я очутилась вне безопасных стен Книжного, в аэропорту, в холодном и жестком кресле кофейни, в одном шаге от того, чтобы потерять Юана, мой план перестал казаться мне гениальным стратегическим маневром, теперь я считала, что устроила нелепую авантюру. Мысли сейчас были заняты лишь тем, как приятно ощущать тепло его рук, и тем, что, возможно, я чувствую это в последний раз.

Юан пожал плечами, и уголки его губ дрогнули. Он старался не рассмеяться:

– Просто знаю. С нами все будет в порядке. Честно.

Дело было даже не в том, что он радовался моему отъезду. Его не столько беспокоили собственные чувства, сколько веселил мой мелодраматичный выплеск эмоций. Мне следовало сдержать слезы, вот только я не знала, где находится клапан, перекрыв который можно их остановить.

– Ты не обязан мне ничего обещать, – ответила я. В храброй попытке взять себя в руки я улыбнулась. – Я хочу, чтобы ты разобрался, чего ты на самом деле хочешь. Что бы это ни было.

– Джесси, ты опоздаешь, если сейчас не пойдешь на посадку, – мягко напомнил Юан.

Я заставила себя встать и посмотрела на него. Он обнял меня. Я знала, что совершаю ошибку. Что если мы доведем задуманное до конца, то я его больше никогда не увижу.