Катриона Иннес - Кэйтлин и Купидон

– Под конец мы больше стали напоминать друзей. Но все равно это тяжело: я скучаю по нашим шуткам, по рассказам о том, как прошел день. – Она бросает на меня взгляд, будто просит разрешения продолжать. Я улыбаюсь, жалея, что не могу полностью стереть из нашей памяти ссору и все мои резкие слова, сказанные в минуту помутнения. Вот было бы здорово перемотать время назад, чтобы этого никогда не происходило.

– Как вы думаете, ребята, возможно ли остаться друзьями с бывшим? – продолжает Верити.

Усман смотрит на Джен, а та на него.

– Не уверен, – говорит он. – Я иногда вижусь с бывшей женой, пару раз в год за кофе. Но нам потребовалось много времени, чтобы к этому прийти. Не думаю, что это может произойти сразу.

– Когда ты в последний раз виделась с этим своим Джерри? – спрашивает Джен.

– Около двух недель назад, – отвечает Верити. – Он… он приезжал помочь мне кое в чем.

Верити говорила, что это произошло инстинктивно – как только Стью позвонил ей и попросил приехать, она сразу же перезвонила Джереми и сказала ему, чтобы он приехал на машине.

– Это слишком поспешно! – ахает Джен. – Тебе нужно сперва понять, кто ты есть без него, прежде чем вы сможете стать друзьями.

– Ну, поездка сюда определенно в этом помогает, – кивает Верити. – Я словно за миллионы миль от него, от всего.

– И здесь полно симпатичных официантов! – хихикает Джен. – Кстати, а что ты думаешь про Уильяма?

«Пожалуйста, не мечтай о нем», – вдруг мысленно прошу я. Что не совсем неожиданно – я помню жар, который ощутила от его взгляда, – но одновременно хочу подавить это в себе, как убегала от Стью каждый раз, когда все становилось слишком личным и заходило слишком далеко.

– О, он не в моем вкусе, – замечает Верити. – Красавчики, как правило, нет. Мне нравятся… эээ, как бы так сказать? Немного странные.

Джен смеется и отпивает глоток коктейля.

– Зато он уж точно в моем вкусе! – признается она, и Усман игриво похлопывает ее по руке:

– Мы все это знаем, дорогая!

Несколько часов спустя мы с Верити лежим бок о бок в гамаке с видом на море и смотрим в небо. Звезды – как осколки стекла. Каждая из нас с мини-бутылкой шампанского, а Джен зажигает под «Аббу», танцуя вокруг их домика. Мы отправились сюда после ресторана, и теперь я чувствую себя почти обкуренной от расслабленности. Не знаю, что дает такой ээфект – раскачивание гамака, плеск волн или шампанское, – но это волшебное ощущение. Джен с Усманом теперь вместе трясут бедрами под «Танцующую королеву».

– Помнишь, как это обычно происходило, когда нам было по семнадцать? – спрашивает меня Верити.

Я киваю:

– Это лучший возраст. Было так волнующе пробираться несовершеннолетними в ночной клуб, а похмелье проходило от пакета чипсов и банки шипучки.

Джен подходит и начинает раскачивать гамак, как будто мы на качелях.

– Ну же, девочки! – кричит она. – Вы еще молодые, вылезайте из этой штуки и потанцуйте со мной!

Усман закручивает меня в танце, а Верити и Джен крепко держатся друг за друга, шатаясь взад-вперед. Теперь, когда я на ногах, мир кажется накренившимся, и у меня кружится голова, словно я по-прежнему раскачиваюсь в гамаке.

– Ну ладно, последняя песня. А потом спать, я думаю, – говорит Джен, копаясь в своем телефоне в поисках подходящей музыки. – Завтра Рождество!

– Странно, – замечает Верити. – Его здесь отмечают?

– О, разве вы не читали? – удивляется Усман. – Они устраивают все, как положено, – но внизу на пляже, расставляют там длинные деревянные столы.

– Можно брать столько жареной картошки, сколько захочешь. Это чудесно. Ага, вот, нашла! – кричит Джен. Раздаются плямкающие звуки электрического фортепиано. Мелодия такая узнаваемая, что я машинально начинаю танцевать, словно включилась мышечная память. «Лучшее время моей жизни» Билла Медли.

– Сейчас лучшее время моей жизни… – подпевает Усман. Его голос такой же глубокий, как у Билла Медли, и мы с Верити смотрим на него, пораженные. Джен гордо улыбается, прежде чем целиком отдаться ритму танца. – …Всем этим я обязан лишь тебе…

К моменту припева мы уже поем хором, хотя и невпопад, громко выкрикивая:

– НАВЕРНО, ЭТО ЛЮБОВЬ!

И я возвращаюсь – в очередной раз – в день моей свадьбы. Танцпол мерцал фиолетовым и синим, окрашивая лица всех присутствующих. Мои волосы были усыпаны сердечками из серебристой фольги – ими стреляли из хлопушек под конец нашего первого танца, а к концу вечера их было уже столько, что дети сновали у нас под ногами, зачерпывая их горстями и кидаясь друг в друга. Под эту песню, в то время как наши танцующие подвыпившие друзья образовали огромный круг, я обхватила Гарри за талию, крепко в него вцепившись. «Нам так повезло, – шептал он мне на ухо. – Нам так повезло».

Интересно, помнит ли это Верити? Она приблизилась и держит меня за руку, сжимая мою ладонь в своей и размахивая ими в такт музыке. Наверно, я не должна слишком переоценивать подобные песни – песни, которые звучат бесчисленное количество раз на дню и навевают на каждого свои воспоминания. Но я не могу запретить своим мыслям переноситься в другое место, когда она играет; или когда я чувствую от кого-то запах его лосьона после бритья, или вижу кого-то в похожем джемпере. Даже зубной эликсир напоминает мне о Гарри – я вспоминаю, как он надувал щеки, пока полоскал рот, и старался не рассмеяться, когда я его передразнивала.

Я позволяю этим воспоминаниям просто прокручиваться в голове, как мини-фильм, пока тело берет на себя все движения, улыбки и танцы. Так что к тому моменту, когда песня заканчивается и я снова возвращаюсь в настоящее, Усман и Джен ничего не замечают. Они лишь хлопают нас по плечу:

– Спокойной ночи, девочки! Увидимся утром.

Мы не спеша возвращаемся в тишине, любуясь видами и вдыхая ночной воздух. Нам нужно перейти через огромный мост, ведущий к главному бару, чтобы добраться «домой». Вокруг камней под мостом кружат маленькие акулы размером с кошку, и мы какое-то время за ними наблюдаем. Откуда-то слабо доносится «Еще раз» Бритни Спирс, несколько человек подпевают. Моя меланхолия прошла и сменилась желанием повеселиться.

– Могу я соблазнить вас еще одним напитком, девушки?

Это Уильям. Он подкрался сзади. Его фартук теперь забрызган какой-то зеленой жидкостью, волосы слегка взъерошены.

Верити смотрит на меня:

– Все зависит от одного человека.

Я замечаю, что в одном его глазу – голубое пятнышко, контрастирующее с их темно-коричневым цветом. У него родинка под левой бровью и ямочка на правой щеке. Я киваю.

– Тогда вперед!

Глава 20

Коктейли бледно-розовые, на поверхности весело скачут пузырьки. Бар пуст, если не считать Верити и меня, балансирующих на высоких табуретках, пока Уильям добавляет в напитки малину.