Дэвид Левитан - Записная книжка Дэша и Лили

А затем Марк Стрэнд:

«Мы читаем историю наших жизней,

Словно сами ее прожили,

Словно сами ее написали».

Марк Стрэнд, чьи самые известные три строчки:

«В поле

Я отсутствие

Поля…»

Я достал четвертую открытку и написал:

Открытка № 4: Таймс-сквер в канун Нового года

В поле я – отсутствие поля. В толпе – отсутствие толпы. В мечте – отсутствие мечты. Но я не хочу отсутствовать. Я хочу быть. И я двигаюсь вперед. Порой меня хмелит хорошее настроение. Порой – восхищает хитросплетение слов и жизней. И я хочу быть частью этого хитросплетения. «Игра окончена», – написала ты, и я не знаю, что меня больше задело: то, что, по твоим словам, игра окончена, или то, что ты называешь это игрой. Все закончится тогда, когда один из нас навсегда оставит у себя записную книжку. И все это – игра, только если в нашей переписке отсутствует смысл. А мы уже давно перешагнули эту черту.

Осталось еще две открытки.

Открытка № 5: Эмпайр-стейт-билдинг на рассвете

Мы и есть история наших жизней. И пишем ее в записной книжке. Что важно, эта история не выдумка, а правда. Во всяком случае, очень близка к ней. Я не хочу, чтобы наша переписка или наша дружба закончилась всего лишь из-за неблагоприятной встречи. Давай назовем случившееся незначительным инцидентом и забудем о нем. Не думаю, что нам нужно пробовать встречаться в реальной жизни. В нашем общении столько свободы. Пусть встречаются друг с другом наши слова. (Смотри следующую открытку.)

Последнюю открытку я оставил для следующего задания.

Позвонили в дверь. Пришел Бумер. Я поспешно накорябал указания для Лили.

– Ты дома? – закричал Бумер.

– Нет! – прокричал я в ответ, прикрепляя открытки скотчем к страницам записной книжки.

– Ну серьезно! Ты там? – забарабанил в дверь друг.

Как вовремя он явился. Его-то и отправлю со следующим заданием. Как бы мне ни хотелось увидеть Лилиного снеговика, я знал, что стоит заговорить с ее бабушкой или переступить порог ее дома, и я надолго там застряну. А дело с записной книжкой не требовало отлагательств.

– Бумер, мой друг, – начал я, – не против еще раз побыть моим «Аполло»?

– В «Аполло» только чернокожие поют [32] Бумер говорит о нью-йоркском театре «Аполло». , – отозвался он.

– Я о службе доставки. Побыть моим посланником. Курьером. Доверенным лицом.

– О, да пожалуйста. Дело касается Лили?

– Да, именно ее.

– Клево, – разулыбался Бумер. – Мне она нравится.

После вчерашнего неприятного общения с Тибо было приятно видеть искреннюю улыбку друга.

– Знаешь что, Бумер?

– Что, Дэш?

– Ты возрождаешь мою веру в человечество. А в последнее время я частенько думаю о том, как здорово окружать себя людьми, возрождающими в тебе эту веру.

– Такими, как я.

– Такими, как ты. И София. И Джонни. И Дов. И Лили.

– Лили!

– Да, Лили.

Меня тянуло написать историю моей жизни. В которой важен не сюжет. А главное действующее лицо.

Мужчины – самые непостижимые создания.

Дэш так и не пришел знакомиться со своим снеговиком. Я бы обязательно пришла, если бы кто-то слепил для меня снеговика, но я женщина. Логичная.

Миссис Бэзил позвонила сказать, что снеговик растаял. Фигово быть тобой, Дэш. Девушка слепила снеговика, лебкухенскими специями нарисовав ему глаза, нос и рот. И все это – только для тебя. Ты не знаешь, что потерял. Миссис Бэзил посоветовала не расстраиваться из-за кончины снеговика.

– Растаял этот, слепишь нового, – сказала она.

Очень по-женски: логично.

Нелогичный Лэнгстон, выздоровев, первым делом разорвал отношения с Бенни, поскольку Бенни укатил на две недели в Пуэрто-Рико навестить свою abuelita [33] Abuelita ( исп. ) – бабуля. . Бывшие возлюбленные решили, что их отношения слишком новы и хрупки, чтобы пережить двухнедельное расставание, поэтому их компромиссом стало расставание. Расстались они с обещанием возможного воссоединения, когда Бенни вернется домой, однако если один из них встретит кого-то другого в этот короткий двухнедельный промежуток, они должны дать друг другу зеленый свет. По мне, так бред. С такой логикой они заслуживают друг друга – а скорее, заслуживают не иметь друг друга, как, возможно, и будет. Парни – чокнутые. Раздули из мухи слона.

А кто из известных мне мужчин самый чудной? Дедуля. Ухал на Рождество во Флориду делать предложение Мэйбл и, когда она отвергла его предложение, тут же умчался обратно в Нью-Йорк, убежденный, что их отношения разрушены. А четырьмя днями позже, двадцать девятого декабря, кардинально изменив свое мнение, снова укатил во Флориду.

– Хочу уладить все с Мэйбл, – объявил он нам с братом за завтраком. – Уезжаю через пару часов.

Хоть меня и не прельщала идея вечного союза дедули и Мэйбл, наверное, я смогу привыкнуть к нему, если он сделает моего любимого старичка счастливым. К тому же, если смотреть на это с практической точки зрения, то я даже получаю бонус: уехав, дедушка перестанет постоянно спрашивать, куда я иду. А то ведь у обновленной Лили начинается все самое интересное.

– Как собираешься налаживать отношения? – поинтересовался Лэнгстон у деда. Все еще бледный, охрипший и сопливый. Однако он уже доедал омлет, а до этого умял кучу тостов с джемом. Ему явно намного лучше.

– Ты о том, буду ли я снова делать предложение? Я пришел к мнению, что брак – устаревшее понятие. Я хочу, чтобы мы с Мэйбл пообещали хранить друг другу верность. Никаких колец и свадеб, просто… партнерство. Я буду ее единственным возлюбленным.

– Угадай, кто еще у нас обзавелся возлюбленным, дед, – заявил брат. – Лили!

Вот засранец.

– Неправда! – возразила я тихо, тоном Не-Визгли.

Дедушка повернулся ко мне:

– Я запрещаю тебе встречаться с парнями следующие двадцать лет, Медвежонок. На самом деле, дай бог памяти, твоей маме до сих пор запрещено это делать. Но она каким-то образом обошла этот запрет.

При упоминании мамы я внезапно осознала, как сильно по ней соскучилась. Ужасно соскучилась. На прошлой неделе я до того была поглощена своей записной книжкой и внезапными приключениями, что совсем не скучала по родителям, но тут мне захотелось, чтобы они сейчас же вернулись. Захотелось узнать, почему они считают переезд на Фиджи хорошей идеей, увидеть их загорелые лица и поболтать о том о сем, весело смеясь. Мне хотелось наконец открыть свои рождественские подарки!

Уверена, они так же сильно скучают по мне. Уверена, они ужасно скучают по мне и жалеют о том, что бросили меня на Рождество и что, возможно, потащат в отдаленный уголок на другом конце света, когда я более чем довольна жизнью здесь, в самом центре мира на острове Манхэттен.