Кейси Маккуистон - Красный, белый и королевский синий [litres]

Джун моргает.

– Оу. – Она делает шаг вперед и убирает волосы с уха. – Мама?

– Джун, – раздается голос матери из маленького динамика. По другую сторону трубки Эллен находится в одном из конференц-залов, временно сооруженном для нее и ее основной команды. – Детка. Мне нужно, чтобы ты… эм. Мне нужно, чтобы ты пришла.

– Ладно, мам, – отвечает Джун спокойным и размеренным голосом. – Что происходит?

– Я просто… Я хочу, чтобы ты помогла мне переписать речь, – следует долгая пауза. – Ну… На случай поражения.

Лицо Джун на секунду становится совершенно пустым, и вдруг ее охватывает ярость .

– Нет, – говорит она и хватает Лео за предплечье, чтобы говорить прямо в микрофон. – Нет, я не стану делать этого, потому что ты не проиграешь. Слышишь меня? Ты не проиграешь. Мы отвоюем эти чертовы четыре года, все мы. Я не стану писать это проклятое признание поражения , ни за что.

На другом конце линии следует еще одна пауза, и Алекс представляет себе их мать в той маленькой импровизированной переговорной наверху, следящую за экранами, надеющуюся, уставшую и молящуюся. На ее переносице очки, а высокие каблуки все еще лежат в дипломате. Президент Мама.

– Ладно, – спокойно произносит она. – Ладно. Алекс. Как считаешь, можешь ты выйти и сказать что-нибудь людям?

– Да-да, конечно, мам, – тут же отвечает он. Прокашлявшись, он повторяет это так же мужественно, как и его мать: – Конечно.

Третья пауза.

– Господи, я так сильно люблю вас обоих.

Лео уходит, и его быстро сменяет Захра, чьи элегантное красное платье и неизменный термос с кофе в руках – самая большая отрада для глаз Алекса за всю эту ночь. Ее кольцо сверкает, и он думает о Шаане и отчаянно хочет, чтобы Генри оказался рядом.

– Приведи свое лицо в порядок, – просит она, поправляя ему воротник, и ведет их с Джун через главный выставочный зал в заднюю часть сцены. – Широко улыбайтесь, побольше энергии и уверенности.

Алекс беспомощно поворачивается к Джун.

– Что мне говорить?

– Пару слов. У меня нет времени писать для тебя речь, – отвечает она. – Ты же у нас лидер. Так вперед. Ты справишься.

О боже.

Уверенность . Он снова смотрит на красно-сине-белые манжеты своего пиджака. «Просто будь Алексом», – сказала ему Нора, когда отдавала пиджак. Будь Алексом.

Алекс – это… два слова, напоминание нескольким детям Америки о том, что они не одиноки. Целый год мучений. Секретные лазейки в окнах Белого дома. Постоянное разрушение того, чего так сильно хотел, с возвращением к начатому и новыми попытками получить желаемое. И это не принц, а, возможно, нечто большее.

– Захра, – спрашивает он. – Результаты по Техасу уже известны?

– Нет, – отвечает она. – Все еще не ясны.

– До сих пор?

Она понимающе улыбается.

– До сих пор.

Свет прожекторов почти ослепляет Алекса, когда он выходит на сцену. Но где-то глубоко в душе кое-что ему известно. Результаты по Техасу еще не ясны.

– Привет всем, – обращается он к толпе. Его рука сжимает микрофон, и она не дрогнула. – Это я, Алекс, сын вашего президента.

Толпа жителей его родного города ревет, и, ухмыльнувшись, Алекс продолжает, вкладывая в речь всего себя. Произнося следующие слова, он действительно в них верит:

– Знаете, что во всем этом самое странное? Прямо сейчас Андерсон Купер на канале CNN говорит о том, что результаты голосования в Техасе все еще не ясны. Все еще не ясны. Возможно, вы не в курсе, но я немного помешан на истории. Поэтому могу сказать вам, что последний раз, когда результаты голосования в Техасе были не ясны, был в 1976 году. В 1976 году мы проголосовали за демократов. После уотергейтских событий президентом стал Джимми Картер. Кое-как он выжал из нас пятьдесят один процент голосов, и мы помогли ему обогнать Джеральда Форда в гонке за президентское кресло.

Теперь я стою здесь и думаю… Думаю о надежных, трудолюбивых, честных южных демократах, борющихся против коррупции, злобы и ненависти. Думаю о большом штате, полном искренних людей, которым до смерти надоело, что им лгут.

Толпа совершенно выходит из себя, и Алекс едва не смеется. Он начинает говорить громче, перекрикивая шум аплодисментов и топот сотен ног по полу зала:

– Что ж, все это звучит для меня знакомо, вот и все. Так что думаешь, Техас? Se repetira la historia? Заставим историю сегодня повториться?

Рев толпы говорит сам за себя, и Алекс кричит вместе с ними, позволяя звуку унести себя с этой сцены, окутать его сердце и вновь наполнить кровью, которой он истекал всю эту ночь. В ту же секунду, как Алекс выходит за кулисы, на его спине оказывается чья-то рука, а до боли знакомое притяжение чужого тела заполняет пространство еще до того, как он ощущает прикосновение. Свежий и знакомый аромат наполняет воздух.

– Это было блестяще , – улыбаясь, говорит Генри, появившийся во плоти. Он выглядит великолепно в своем темно-синем костюме и галстуке, который, как оказывается при ближайшем рассмотрении, украшен маленькими желтыми розочками.

– Твой галстук…

– Ах, да, – произносит Генри, – желтая роза Техаса, верно? Я читал об этом. Подумал, что это может принести нам удачу.

И вот в одно мгновение Алекс снова безумно влюблен. Намотав галстук на тыльную сторону ладони, он прижимает Генри к себе и целует так, словно хочет, чтобы этот поцелуй длился бесконечно. Однако это, вспоминает Алекс, улыбнувшись и не отрываясь от губ Генри, невозможно.

Если уж Алекс завел речь о себе настоящем, хотел бы он, чтобы ему настоящему хватило ума сделать это еще год назад. Он не заставил бы Генри мерзнуть в тех кустах и не стал бы просто стоять там, пока тот дарил ему самый важный поцелуй в его жизни. Все было бы именно так. Он взял бы лицо Генри в свои ладони, сознательно поцеловав его сильно и крепко, и сказал бы: «Забирай все что хочешь и знай, что ты этого заслуживаешь».

Немного отстранившись, Алекс произносит:

– Вы опоздали, ваше высочество.

Генри смеется.

– Вообще-то, как мне кажется, я подоспел как раз вовремя к хорошим новостям.

Он имеет в виду последние результаты, которые поступили, пока Алекс был на сцене. В VIP-зоне все встают со своих мест, наблюдая, как с огромных экранов Андерсон Купер и Вольф Блитцер анализируют результаты. Вирджиния: Клермонт. Колорадо: Клермонт. Мичиган: Клермонт. Пенсильвания: Клермонт. Это почти компенсирует разницу в голосах, хотя результаты с Западного побережья еще не поступали.

Шаан тоже там, в одном углу комнаты вместе с Захрой, стоит в окружении Луны, Эми и Кэша. Голова Алекса едва не кружится от осознания того, сколько стран могла бы покорить их дружная банда. Он берет Генри за руку и притягивает к остальным.

Розы на галстуке Генри, полные надежд переливы голосов, несколько конфетти, сыплющиеся из сеток, натянутых на стропилах, и застревающие в волосах Норы – все это внезапно разливается волшебными волнительными потоками по телу Алекса.