Ян Козак - Гнездо аиста

Он вглядывался в расстилавшееся перед ним поле, по которому то и дело шмыгали зайцы. С детства он промышлял браконьерством, и глаз у него на них был наметан. Зайцы паслись на всходах, выросших на стерне. Какой-то зайчишка, ослепленный светом фар, петлял перед самыми колесами. Жаль, что тебя нельзя переехать, думал он. Теперь, весной, не стоит тебя губить. До чего же тощий. Кожа да кости. И у зайцев не было жратвы, от этой засухи и им несладко. Ну ничего, ты еще откормишься и раздобреешь. Уж осенью я до тебя доберусь.

А Резеш с растущим волнением наблюдал, как чернота распаханной земли поглощает стерню. Потом желтая стерня исчезла совсем, и когда лучи света ощупывали поле, вокруг лежала только темная, тускло поблескивающая земля.

Канадец остановил трактор и вылез из кабины.

— Ну, вроде все, — сказал он и потянулся.

Резеш стоял посреди пашни и вслушивался в глубокую благоухающую тишину. Земля никогда еще не пахла так сильно. Отчего это? — думал он. Потом понял, что он еще никогда не бывал на таком большом участке свежей пашни. Когда он сам тащился по борозде, сырой запах обнаженной земли быстро выветривался. Во влажном ночном воздухе пашня не высыхала. Резеш вбирал в себя крепкий, волнующий запах и думал о том, что завтра утром в землю ляжет зерно.

— Ну и хорошо. Вот уж чего не ждал, того не ждал, — сказал он, взял горсть земли и стал разминать ее пальцами.

— И на том спасибо. Может, тебе еще чего нужно? Может, тебе и дома помочь? — сплюнув, спросил Канадец.

— Нет, здесь твоя помощь куда нужнее, — отшутился Резеш.

Он был полон блаженства и благодарности к Канадцу.

— Хотел бы я знать, — сказал он, помолчав, — почему ты взялся за эту работу?

— Чтоб доказать тебе, какой ты осел, — ухмыльнулся Канадец. — Ну, пошевеливайся, поедем.

Они уложили борону и плуг на прицеп и выехали на дорогу. С грохотом проехали через деревню, уже погрузившуюся в темноту. У забора Резеша Канадец остановил трактор.

— Вылезай. Или мне пойти вместо тебя? — спросил Канадец без тени улыбки.

Резеш соскочил с трактора.

— Выпить хочешь? Зайди, опрокинем по стаканчику.

— Останется за тобой, — сказал Канадец.

Ему страшно хотелось пить. Прежде чем поехать к Резешу, он поел, но с самого обеда ничего не пил. Губы его пересохли, и в горле было сухо, но идти к Резешу ему не хотелось. Это смахивало бы на предательство.

Он выпрямился на сиденье и, не попрощавшись, поехал к шоссе.

Марча ждала мужа. Едва только он приоткрыл дверь, в нос ему ударил запах его любимого грибного супа. Запах этот смешался с запахом свежевспаханного поля, которым был насыщен ночной воздух. Оба запаха, одинаково земные, казалось, были как-то связаны между собой.

— Что ж ты не спишь, девочка? — спросил он, входя. Лицо его расплылось в счастливой улыбке.

Он знал, что Марча будет ждать его, будет одетая дремать у стола или у печки, даже если он вернется только под утро. Она всегда дожидалась его.

— Ну как, Мишо? — Лицо Марчи горело.

Он крепко обнял ее.

— Утром будем сеять, — выдохнул он. — А теперь налей мне супу побольше.

— Вы все поле вспахали? — Ей все еще не верилось.

Весь вечер Марча не могла прийти в себя от удивления. Ей хотелось вернуться на поле к Михалу, ей тоже не терпелось посмотреть, как пашет трактор. Но она побоялась, что в темноте они разминутся, и решила лучше дожидаться мужа дома.

— Все, — сказал Резеш. Он наклонился и стал разуваться.

В комнате было чисто, стол покрыт клетчатой скатертью, а на ней две тарелки. В доме дохнуло на него глубоким покоем. Резеш всегда возвращался домой с радостью, но сегодня был как-то особенно счастлив. На душе было легко, это ощущение было неожиданным и словно согревало его. Марча помешивала половником в кастрюле, и этот приглушенный клокочущий звук был ему приятен. Он радовался аппетитно пахнущему супу, радовался тому, что наконец-то ляжет в постель и отдохнет, но больше всего радовался завтрашнему утру. Ему уже не терпелось закончить все работы.

На крыльце послышались шаги. Резеш усмехнулся, решив, что Канадец все же передумал и вернулся.

Но когда дверь отворялась, он увидел старого Хабу, Дюри и Эмиля Матуха.

Они вошли и встали. Ни Резеш, ни Марча не предложили им присесть. Все молчали.

— Ты удивляешься, что мы пришли? — раздался наконец голос Хабы. — Мы тоже удивлялись. Дружище, что случилось? Что это ты выдумал?

Его лицо пылало, маленькие глазки светились злобой.

— А что вам так не понравилось? — холодно и отчужденно отозвался Резеш.

— Ты это брось, — сказал Дюри, сминая сигарету. Глаза его покраснели. — Мы ждали, пока этот мерзавец, этот твой новый дружок Канадец, исчезнет. Ну, рассказывай. И, пожалуйста, по порядку, все как было».

Резеш скользнул по нему взглядом, поднял руку и медленно провел ею по губам.

— Говори же. За сколько они тебя купили? За сколько нас продал, иуда? — наседал Дюри.

Он подошел к столу. Старик последовал за ним, только Эмиль остался стоять, прислонившись к стене. Кровь бросилась Резешу в голову.

— Ты так со мной не разговаривай, Дюри, — сказал он. — Хотелось бы мне взглянуть на того Христа, которого я предал. Можешь ты мне его показать? — Он холодно усмехнулся. — Таких, как я, завтра будет много.

— Ты слышишь? — Дюри повернулся к отцу. — Я знал, что он предаст при первом же удобном случае.

— Помолчи, — одернул его старик и спокойно спросил у Резеша: — Что ты сказал? Таких будет много?

Резеш пожал плечами.

— Они будут помогать на своем тракторе тем крестьянам, у которых нет тягла. И тем, кто всегда выполнял поставки.

— Тем, кто послушно набивал им брюхо. Ты это хочешь сказать? — отозвался стоявший у дверей Эмиль. — И смотри-ка, пришли почему-то к тебе. А ведь ты был с нами в Праге. Что они от тебя за это хотели?

— О Праге вообще речи не было, — сказал Резеш. — И ничего они от меня не хотели. Я заплачу им только за горючее и за три часа работы. Вот и все.

— Значит, все-таки купили они тебя, — повторил Дюри. — Взяли на буксир и теперь потащат за собой. Им, чертям, только того и надо.

Мне только этого и надо, подумал Резеш, продолжая, наблюдать за Дюри. Так и ты меня можешь купить, если вспашешь мое поле. Он сжал губы и, не сводя пристального взгляда с Дюри, стал шарить в карманах брюк, ища сигареты, но не нашел их. Видно, они выпали, когда он ехал на тракторе. Он встал и отодвинул стул. Стоя, он чувствовал себя увереннее.

— Посмотрел бы я, что б ты сделал, если бы тебе предложили такое, — сказал он. — Если б тебе это было нужно так, как мне.

— Ты нам зубы не заговаривай, — сказал Дюри мрачно. — Терпеть не могу тех, что, как сороки, перелетают с забора на забор.

— Будет и у нас все, что нам надо, — опять вступил в разговор старик. — Если будем держаться друг за друга. А иначе они нас задушат. Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно?!