Дмитрий Бавильский - Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

С восприятием Тинторетто происходит примерно то же самое, что и с Бродским, – он темнеет, теряет свет, становится непрозрачным. Не весь, конечно же, но только местный – помещенный в походные условия, где и ветшает.

В Венеции сыро и пахнет плесенью. Сыром. Не скажу, что последние годы были для меня прорывными или я перешел на какой-то иной уровень понимания, насмотренности и всего прочего. Искусства в этот период (пятилетку за три года) было более чем достаточно, но в основном современного и в Москве. Я больше думал, чем ездил или смотрел. Еще больше мечтал, читал и писал.

Это и накопило во мне безвозвратные (?) изменения, причем не уверен, что в лучшую сторону. Но если их мерить картинами Тинторетто из Сан-Рокко, собачка смогла подрасти. Правда, пока непонятно куда, но порядка внутри стало больше, а вот Тинторетто гораздо меньше. Он для меня теперь здесь одноразовый, вот ведь!

Ну от него все равно не убудет, а мне важно и интересно зафиксировать разницу. Конечно, первостатейный аттракцион с зеркалами, отражающими потолки, в скуоле Сан-Рокко остался, но мне повезло набрести на родителей со школьниками, которые эти зеркала таскали туда и сюда, из-за чего внезапно обнаружилась инфантильная природа этого, казалось бы, фундаментального ритуала.

Да, я слишком многого ждал, слишком много придумал. Сейчас вспоминаю, что на подходах к кампо со скуолой и церковью (лихие люди открыли на нем еще и Музей Леонардо да Винчи; между прочим, в одной секуляризированной церкви, чуть ли не за углом, есть точно такой же; ждем Музей Сальвадора Дали) я вспоминал свои слова из «Музея воды» про главную венецианскую электростанцию, бесперебойно качающую энергетику из тайной трансформаторной будки внутри Зала Альберго – и мне стало неловко за свою писанину.

Не тогда становилось неловко, когда я шел и предвкушал встречу с прекрасным, но сейчас, когда, плотно отужинав, сижу и записываю события дня.

Теперь стало понятно, почему я только заглянул во Фрари, но так и не зашел туда, хотя «Ассунта» призывно алела из-за хоров. Когда-то я поставил ту картину на первое место как свой самый главный шедевр Венеции, так как внезапно будто бы увидел ее внутренним взором, очищенную от материальной оболочки – холста и красок, лессировок и многочисленных подновлений. Это был почти шок, заставивший в который раз поменять отношение к Тициану.

Ему ведь не особо повезло с нынешней Венецией – лучшие картины разбрелись по свету, а здесь нормально видно лишь то, что в Академии (финишная «Пьета», например).

В церквях Тициан встречается реже Тинторетто и Тьеполо, но достаточно часто. Лишь вчера (это было всего лишь вчера!) пытался рассматривать его в Салюте, а в ГМИИ недавно привезли его большого «Святого Иоанна» из Сан-Джованни-Элемозинарио, где он и показался самым концентрированным.

Никакого личного или командного зачета нет и быть не может, Тинторетто на Тициана я ни за что не поменяю, буду учитывать их обоих, просто некоторые гештальты действительно закрываются, чтобы не мешать другим, более настырным, изматывать нас нудным, как зубная боль, зудением.

А во Фрари не зашел, чтобы помнить «Ассунту» живой. Такой, какой она навсегда осталась в моей памяти. Если, конечно, к человеческой памяти применимо это волшебное и преувеличенно оптимистическое слово «навсегда».

Вдаль от имен

Ане Сухобок

Имена неважны, конкретика несущественна – вот открытие, которым отныне я должен гордиться. Количество Тицианов на умонастроение и самоощущение головы и тела не влияет, важен общий настрой. Средняя температура по кампо.

С какого-то момента перестаешь заходить в музеи, затем в церкви. С церквями, кстати, сложнее. Если они открыты, то настежь. И общедоступны. Ну их и больше, конечно же. И действуют они прямее. Прямолинейнее и сразу. Или не действуют. В них я еще заглядываю, но уже без внимания к работе темечка, без соучастия, с прохладцей (в Венеции сегодня свежо, почти мглисто, +14)…

Но когда на Пьяцетте и в Мерчерии такие толпы, хочется укрыться в музеях, пустых и прохладных. Сегодня очередь в Сан-Марко загибалась за колокольню отчуждения. Совсем как в мавзолей.

Пришлось сделать лошадкам на самом красивом балконе большие глаза и посмотреть в сторону Музея Коррер (он прикрыт лесами, часть левого крыла подпала под реставрацию), вдруг пришло время музеев?

Но нет же, даже мимо Галереи Академии прошел без магнита внутри, очень странно. Никогда со мной такого не было. Видимо, еще забреду. Фантомными желаниями подкормиться.

Венеция устроена центробежно. Она сама провоцирует побег из себя. Чем глубже погружаешься в ее географический центр, тем сильнее сжимается пружина. В прошлый раз тоже так было. С какого-то момента начинаешь избегать каменных джунглей, гуляешь по набережным в основном. Благо здесь в них нет недостатка. Жмешься к окраинам и окончаниям. Заглядываешься на острова. Есть же еще Торчелло, в конечном счете. Не говоря о Лидо, который некоторые предпочитают даже Сан-Поло или Кастелло.

Толпы целеустремленных, особенно под вечер, людей, может быть, они как раз про это? Люди бегают по Венеции, словно ищут свою удачу, свое чудо. Изначальные условия у всех одинаковые – вот он, город, данный нам в ощущениях. Все прочее – это сколько ты сможешь из этих недр извлечь, вопрос опыта и ума, знаний и возможностей организма.

Такая, следовательно, изнанка субъективности – раз у каждого Венеция своя, то одной общей на всех Венеции не существует. Как и равных условий?

Сам-то город устроен равномерно, гомогенно почти, а если и сгущается временами, то не по своей воле, а из-за скоплений людей.

Идешь по пустоте как по суху, тихо вокруг, только волны плещутся, вдруг, раз, гомон и шум (обычно все это нарастание плотности именно с детских, преувеличенных голосов начинается), заворачиваешь за поворот – а там пабы, рестораны, зажиточное студенчество, например. Или немцы гурьбой. Или китайцы гуртом. Так и ходим друг за дружкой по кругу: Венеция – это же круг?

А если она, продуваемая, как кажется, никому не принадлежит, значит, ей владеют все. Ну или как минимум право на нее имеют. Нормальный взгляд любого варварского гостя в любом таком массовом месте. Хотя бы моральное.

Вот из-за этого и ждут (жду) непонятно чего. Каких чудес. Она ж, типа и вроде, всех удивляет и продолжает удивлять и, как однажды заведенная, удивлять должна. Обязана просто.

А некоторые (не будем на них показывать пальцем) и вовсе подраспустились и позволяют себе ждать от Венеции того, о чем в другом месте даже и не задумывались. Даже не подозревали бы, что такие опции вообще имеют место быть.

***

Спасает лишь то, что все лукавства Венеции – на поверхности, а соблазны – детские, понарошечные. Их легко если не объехать (в Венеции нет проезжей части), то уж точно легко обойти.