Дмитрий Бавильский - Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

Тем более что несколько веков подряд (почему-то они кажутся мне самыми сырыми и разрушительными) после убийства здесь герцога Франческо I и его супруги Бьянки (сколько ж трактовок и интерпретаций этих событий мне доводилось читать!) вилла Медичи стояла заброшенной и дошла практически до полного запустения. То, что я видел сегодня, – почти такой же муляж, как Петродворец или Павловск, сожженные во время Второй мировой. А воздушные потоки Понтормо – мои собственные душевные усилия, способные пробираться в любые эпохи и в складки любых картин.

Артимино

Прошвырнуться мимо «Виллы ста каминов» (она же «Ла-Фердинанда») недалеко от Артимино был чистый фан – раз уж поперло и удачно сложилось, сделать крюк в 11 км не проблема, тем более что, путешествуя в Карминьяно (если задумано несколько экспедиций в день, то начинать надо с самой дальней и трудной точки), я проезжал указатель на Артимино. Программа, связанная с Понтормо, исчерпалась, но ведь им весь маньеризм не исчерпывается, «Вилла Артимино» – тоже маньеризм.

Правда, в сам город я не попал, так как «Вилла ста каминов», построенная престарелым уже Буонталенти (не путать с Буонарроти) для герцога Фердинанда I Медичи в 1594 году, столь эффектно смотревшаяся в «Дарлинг Киндерсли» из-за обилия разнообразных печных труб на крыше, находится за оборонительной стеной.

Судя по ее окружности (пришлось объехать Артимино вокруг, чтобы засветло успеть вернуться в Пизу), городок совсем небольшой, а археологический музей, посвященный этрускам, находится не в самой вилле, как предполагает путеводитель, но где-то в городе.

Я-то думал, что, как водится, археологический музей или же коллекции сакрального искусства даны туристу в нагрузку, дабы можно было побольше денег содрать.

«Вилла Артимино» (видно ее издалека, стоит только развернуться на дорогу к городу, которая идет вверх и в сторону, вверх и в сторону, поэтому мимо проехать невозможно) совсем уже какой-то странный случай (хотя, как я понимаю, не уникальный): археологические находки из нее какое-то время назад перенесли в город, а виллу превратили в «зал конгрессов» с современным отелем сбоку, чего, разумеется, я знать не мог: самый поздний копирайт на моем экземпляре «Дарлинг Киндерсли» – 2011 года.

Именно поэтому там со мной произошло маленькое шпионское приключение. К вилле ведет широкая аллея, на которой все паркуются и гуляют вечер воскресенья, за аллеей – обрыв с виноградниками и видами на тосканские холмы, что само по себе стоит любого музея: их разглядеть-то из-за многоукладности крайне сложно, а описать и подавно.

Разумеется, я начал искать калитку входа в музейный садик, но все было закрыто, хотя по центральной лоджии ходили люди в белом. Значит, музей открыт и всего делов-то найти билетную кассу. Кассы нигде не было видно, и тогда я стал обходить Фердинанду слева – там, врытый в землю, впритык к вилле, разместился четырехзвездочный отель.

Я прошелся по его галереям в сторону виллы (изнутри он оказался совсем уже «эксклюзивным», встроенным в край холма) и легко вышел на поле перед фасадом, где стояли столики, а за столиками сидели и общались какие-то люди. Судя по логотипам у входа и в разных помещениях дворца, только-только начался международный конгресс (я даже встретил одного хлопчика в майке, на которой было написано «Газпром») или конгресс только готовился, потому что, когда я зашел внутрь виллы и поднялся на второй этаж, в конгресс-холле еще отстраивали аппаратуру и всюду были раскиданы коробки и упаковки, говорящие о том, что подготовка в самом разгаре.

Я заглянул в гостиный зал, где повара сервировали столы, техники настраивали микрофоны, повсюду ходили технички с ведрами и «лентяйками», стояли ящики с минеральной водой и, например, связками авторучек с одинаковыми логотипами. А когда-то здесь висели картины Тициана и Караваджо. «Вилла ста каминов» – лебединая песня Буонталенти, решившего на старости лет сделать обобщенный образ одновременно всех вилл Медичи в «одном флаконе». Именно поэтому Фердинанд I заказал живописцу Джусто Утенсу для оформления ее торжественных залов серию из 17 люнетов с видами разных загородных домов, принадлежавших благородному семейству (теперь все те рисунки и изображения, что сохранились, показывают в Музее истории Флоренции, ну а сами картины, дошедшие до наших времен, переехали в Галерею Палатина и в Уффици), выполняющих роль кадастра – все их, конечно же, видели в книгах по истории Возрождения.

На меня никто не обращал внимания. Во-первых, все заняты делом, во-вторых, если человек ходит здесь и фотографирует, значит, так надо. Он (то есть я) тоже делает свою работу. Вот и люди на лужайке, занятые совершенно трезвым общением, даже не смотрели в мою сторону, хотя я спустился из главной лоджии по парадной лестнице, построенной в 1930 году, и пошел смотреть тылы.

За Фердинандой стояли автомобили и клали газон. Небольшой парк, дальше обрыв, косогор, вековые деревья. У Фердинанды удивительная судьба. Для охотничьих игр Медичи устроили вокруг нее заповедник, в 1782-м ее продали. Перепродавали и перестраивали много раз, а в 1944 году в «сто каминов» попала бомба или же это был артиллерийский обстрел, реставрация длилась всего год, значит, деньги у хозяев водились немалые, хоть роман пиши.

Последние владельцы продали «Виллу Артимино» в 1979 году, и тогда тут решили устроить археологический музей, но, видимо, не сподобились. Теперь вот все эти камины докатились до бонуса при отеле на территории этрусского поселка. Главное, что каминная снова жива и неплохо для своих лет выглядит. Время и город

Одним из важнейших открытий этого тура оказывается проявление закономерности между временем, потраченным на тот или иной город, и «эхом», которое он дает.

Внутри городов «выходного дня» существует лишь один иероглиф однодневного маршрута, но стоит задержаться здесь чуть дольше, и территория начинает раскрываться с новых ракурсов и сторон. Блистать оттенками и полутонами. С наскоку можно обнаружить и переварить лишь самые лакомые и заметные куски, сермяга фундаментальности начинает подтягиваться чуть позже. Причем относится эта пропорция не только к «общепризнанным туристическим центрам», но к населенному пункту любой степени проработанности историей и культурой.

Как раз вполне вероятно, что главные паломнические пунктумы, подобно мази Вишневского, оттягивают все стороннее внимание на себя, оберегая аборигенов от нашествия неспокойных. Тогда как вся эзотерика скапливается в углах застоя, далеких от чужого внимания. Кроме того, более тонкие материи требуют и более изощренного зрения, и гораздо более тонкого инструментария.