Анатолий Чмыхало - Седьмая беда атамана

Беднота брала верх. С каждым днем ее голос становился громче и увереннее. Делясь между собой последним куском хлеба, она мечтала о вселенском благоденствии, о счастье для всех, когда у каждого будет добрая одежка и обувка и люди станут хлебать щи из золотых мисок. Уж если буржуазия хлебала из серебра, то почему бы трудящимся не поставить на стол золото, добытое собственными руками? Всего достоин трудящийся гражданин, потому как на нем, сердешном, вся земля держится!

Богатеи говорили теперь вполголоса:

— Сопаткой не вышли. Да и на каждую золотую миску надо пригоршню десятирублевиков!

Тогда дружно поднимали рев сиплые бедняцкие глотки:

— Наша сопатка даже самая обыкновенная! Не хуже вашей!

— Зачем десятирублевики? Золото есть и в кирпичах. Слитками называется!

— Вот погодь, придет Ванька Кулик, получишь свой слиток! Он те даст слиток! — не выдержав бедняцкого напора, кричали подкулачники.

Станичная голытьба цепочкой потянулась в партячейку. Пришла проситься в партию и приволокла за собою мужа малокровная Антонида. Секретарь волкома партии, что случился на ту пору в Озерной, долго советовался с беднейшими казаками, как быть. Дай волю такой — в момент разгонит и осрамит всю станичную ячейку. Наконец озадаченный очкарик поехал в уком и, слава богу, получил там все необходимые разъяснения. Может, что было и не так, только Антонида оказалась в партии, а с мужиком ее решили повременить, приняв во внимание его частые и не знающие меры запои.

О Соловьеве говорили редко и мало. Держался он от Озерной далеко — ходил по тайге и по самой грани тайги. Массовых убийств, как прежде, уже не было, хотя то в одном, то в другом месте случались ограбления почтальонов, налоговых инспекторов и многолавок. Банда рассыпалась на мелкие шайки, которые сравнительно легко просачивались в степь через нечастое сито красноармейских заслонов.

Рискованная поездка Дмитрия в банду, казалось, не могла дать ощутимых результатов. Хакасы действительно не понимали или слабо понимали по-русски, где им было разобраться в текущем моменте, в котором толком не разбирались и довольно грамотные люди, о чем писалось в той же уездной газете.

И все-таки определенный прок от поездки в банду был. Пусть не все, но некоторые бандиты почуяли, на чьей стороне сила. То один, то другой стали возвращаться к своим семьям. Слухи о возвращенцах приходили из многих сел. Бандиты сдавались на милость советской власти, ссылаясь при этом на подходящие слова комбата Горохова, на его обещание сохранить им жизнь, а еще добавляли — свободу, раз они никого не убили.

Так оно поначалу и было: сдал оружие и дыши себе вольно, ступай на все четыре стороны, никто тебя не задержит, никто не потащит в тюрьму. Больше того, в селах вчерашним бандитам старались всячески помочь налаживать свое хозяйство, а у кого не было собственного двора, тех старались определить в работники на более выгодных для них условиях. Банда неуклонно таяла, как снег весною.

И вдруг в Озерную приехала Сима Курчик. Вечером, когда станица уже затихала, по улице, скрежеща колесами, пронесся ходок, запряженный парой горячих коней. Ходок остановился у ворот сельсовета, а пыль еще долго крутило по пустынной улице. А потом прискакали трое конных, они были из Симиной же группы, и тоже в кожанках.

Вскоре Дмитрия пригласили в сельсовет. В махорочном дыму он разглядел склонившегося над столом Гаврилу. Чумной со сна председатель разглядывал карту. В карту же смотрела и сидевшая напротив его Сима. Ее смуглое лицо казалось при свете лампы желтым, как охра, оно было мужественным и сосредоточенным.

— Садись, — грубо сказала она, заметив вошедшего Дмитрия.

Он подсел к столу и тоже потянулся взглядом к карте. Сима глубоко затянулась папиросой, пыхнула в него облаком дыма:

— Показывай, где избушка.

Дмитрий подвинул карту к себе и ткнул пальцем в точку рядом с Чебаками:

— Здесь. Но банда перебазировалась, а куда — пока неизвестно. Вероятнее всего, соловьевцы в верховьях Белого Июса.

— Почему не преследуете?

— Ведем глубокую разведку.

— А под Половинкой? — строго спросила она.

— Опоздали. Карусель развели.

— Вот видите, — Сима обратилась к своим спутникам, кольцом стоявшим у нее за спиною. — Опоздали! — и опять к Дмитрию. — Как просто у вас получается! А погибло-то несколько человек!

Она бросила на пол и каблуком сапога раздавила папиросу и перешла на доверительный тон:

— Ждем ваших соображений.

У Дмитрия покраснели уши. Ему было не по себе не только потому, что он чувствовал свою немалую вину в том, что случилось под Половинкой, а и потому, что его, как мальчишку, отщелкала по носу девка, ничего не смыслящая в военном деле, да и в разведке тоже.

— Соображения такие, что надо избежать лишних жертв, — ответил Дмитрий.

Она понимающе переглянулась со своими спутниками и одобрительно качнула гладко причесанной головой:

— Что ж, правильно…

— Зимою банда рассыплется. Вот тогда выйдем на Соловьева и возьмем его.

Сима задумалась и долго молчала, поигрывая граненым карандашом. Ее лоб покрылся сетью тонких, чуть приметных морщинок, она что-то решала про себя.

Ответ Дмитрия, по-видимому, вполне удовлетворил ее. Она лишь заметила, что непрошеный гость может появиться внезапно в любом селе, и скорее всего в том, где сейчас нет красноармейцев. Поэтому нужно укреплять отряды самообороны в каждом населенном пункте. Будь такой отряд в Половинке, банда никуда б не ушла.

— Не знаете Ваньку Соловьева! — поднял голову Гаврила. — Огонь! Завсегда уйдет от самого дьявола!

— Неужто? — чуть усмехнулась Сима, закладывая руки в карманы кожанки.

— Точно. Он такой, понимаете ли…

Сима заговорила о возвращенцах. Кто они? Каков их классовый состав? Она просила назвать хотя бы примерное число бандитов, вернувшихся домой.

Дмитрий затруднился сказать что-то определенное. Число возвращенцев колебалось: одни уезжали в иные края, чтоб быть подальше от греха, другие почему-то не приживались в селах и опять оказывались в банде.

— Хотя бы примерно, — настаивала Сима.

— Домой вернулся, пожалуй, каждый пятый.

— Даже поболе будет, понимаете ли, — сказал председатель. — Милицию надо бы спросить. В милицию они и оружие несут, там и временную справку получают на жительство.

На том беседа в сельсовете и закончилась. Сима ушла ночевать к Пословиным. Дмитрий заторопился проверять караулы.

В эту ночь со стороны мельницы послышались частые выстрелы. Батальон был поднят по тревоге. Быстро окружили мельницу и, рассыпавшись в цепь, начали прочесывать прибрежные тальники.

Однако тревога оказалась напрасной. Как выяснилось, станичные лошади, перебредя протоку, неожиданно появились в полыни у мельничных ворот. Напуганный прошлым налетом мельник, завидев их размытые туманом тени, принялся палить из берданы через чердачное окно в надежде, что часовые на той стороне реки если уж не услышат, то увидят вспышки выстрелов и явятся на выручку.