Федра Патрик - Библиотека утрат и находок [litres]

– Мы решили? – удивилась Зельда.

– Здесь Лилиан. И Уилл, и Роуз. Мы хотим устроить особый праздник вместе с тобой.

По щеке Зельды покатилась слеза. Она вытерла ее, но щека осталась влажной.

– Правда? – Глаза у нее заблестели. – После всего, что было? – Марта взяла ее за руку. – Я подумала, ты приглашаешь меня, может быть, для того, чтобы сказать: больше никогда не хочу тебя видеть. – Зельда опустила голову.

– Никогда такого не будет.

Зельда беззвучно всхлипнула. Она наморщила лоб.

– Я всю жизнь одного хотела: вернуться к родным. Снова быть с вами.

– И я этого хочу. Мы все хотим.

Зельда не шевелилась.

– Ты прости меня, Марта, – печально произнесла она. – За все. Я устроила безобразие, но я никак не хотела навредить тебе – и Бетти, и Лилиан. Я столько лет себя мучила. Я могла бы видеть, как вы растете. Могла быть частью вашей жизни… и жизни дочери. Моей милой Бетти… Я потеряла ее…

Обессилев, она зарылась лицом в грудь Джины.

Марта тихонько погладила ее по плечу, стараясь не заплакать тоже, и дала ей салфетку с алоэ.

– Все уже позади, – утешала она. – Сколько времени у нас осталось – мы можем потратить на сожаления о том, что сделали не так. А можем использовать его разумно.

Зельда поняла. Она вытерла глаза, шмыгнула носом и, насколько могла, выпрямилась. Коснулась волос Марты.

– Время – такая драгоценность…

Марта сглотнула слезы. Подняла подбородок.

– Да. Поэтому давайте сделаем его прекрасным. – Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и продолжила: – Теперь у нас семейный обед. Не будем обсуждать прошлое. Ни секретов, ни обид – будем веселиться.

– Но я… – начала было Зельда.

– Никаких «но» и «если». – Марта крепко обняла ее и не отпускала. Прижалась щекой к теплой, мягкой щеке Зельды. – У нас Рождество, родная. В Рождество все прощено и забыто. Все остальное – на потом. А сейчас развернем подарки под елкой, и я пойду подавать обед.

Зельда сидела в деревянном кресле, Джина стояла рядом с ней. Уилл и Роуз легли на ковер. Марта с Лилиан сидели на диване. Оуэн взялся раздавать подарки. Он по очереди зачитывал имена, и каждый разворачивал свой подарок. У всех были книги.

Лилиан с Мартой выбирали их вместе, накануне, в магазине Оуэна, и Лилиан заворачивала книги в серебряную бумагу – с бантиками и ярлычками.

Уилл развернул трилогию «Бегущий в лабиринте»:

– Клево. Спасибо.

Роуз любовно гладила обложку «Как приручить дракона»:

– Я давно хотела ее прочесть.

Марта купила для Лилиан «Словарь моды» Кристиана Диора (когда Лилиан отвлеклась), а для Джины – книгу о скандинавской архитектуре.

Оуэн подарил Марте изданную малым тиражом «Алису в Стране чудес».

Для Оуэна Марта попросила Джину зайти к Рите в «Араукарию» и купить экземпляр «Книжной лавки в Париже».

Зельда пришла в восторг от «Сказок на ночь для юных бунтарок».

Они обедали за большим столом. Когда Марта передала миску с морковью сестре, ей вспомнился стол, заставленный книгами, растениями Горацио, его же аквариумом. Последние пять лет она ела в одиночестве, а сейчас с ней была родня, и Джина, и Оуэн. Она посмотрела в свою тарелку с аппетитной индейкой, овощами и подливой и улыбнулась – прежде тут был бы тост с сыром.

Оуэн тронул ее за рукав:

– Как вы?

Марта взглянула на сестру, беседующую с бабушкой, на красивую племянницу и племянника, обсуждавших свои книги. Улыбнулась седовласой даме, столько лет опекавшей Зельду, и снова повернулась к Оуэну, доброму человеку, который заново открыл перед ней будущее, оставив для нее у библиотеки книжечку.

– Все хорошо, – сказала она. – Как мне благодарить вас за все, что вы сделали?

Он заулыбался.

– Сделали вы большей частью сами. Я вам уже говорил. А кофе с кексом всегда кстати.

Зельда всех смешила рассказами об их с Джиной жизни в Северной Каролине, а Лилиан хвалилась ландшафтным дизайном своего сада. Оуэн рассказывал о пестрой публике, посещавшей его книжный магазин, и Марта радовалась застольной беседе. Веселье и смех царили в комнате, не чувствовалось ничего вязкого, подспудного.

Под конец пошли в ход рождественские хлопушки, и все надели бумажные короны. Потом были анекдоты с бородой, после чего Уилл и Роуз удрали наверх с новыми книжками.

– Марта, после рождественского обеда ты всегда рассказывала какую-нибудь из своих сказок, – сказала Зельда, разделавшись с третьим сладким пирожком. – Сегодня угостишь какой-нибудь?

Марта покачала головой.

– У меня нет новых, но обязательно начну писать опять. Слова ко мне как будто возвращаются.

– Я свое последнее «Читай и беги» отработала, – вздохнула Зельда. – Так что сегодня пусть расскажет кто-нибудь другой.

Лилиан откашлялась и оглядела стол:

– Ну, давайте я расскажу.

Марта удивилась:

– Ты?

– Да. Я никогда не верила сказкам – во всякие там хрустальные кареты, в красивых принцев, но эту почему-то сохранила. – Она подняла с пола свою сумку, вынула листок и медленно развернула. – Мамину одну сохранила. Тогда она для меня не так уж много значила. Теперь важна.

Лилиан кашлянула и принялась читать вслух.

В маленькой лесной хижине жил-был дровосек. Он был добрым человеком и был доволен своей простой жизнью. Но иногда ему становилось очень одиноко. Каждый день он отправлялся с топором в лес и рубил дрова. Часть поленьев он продавал, а другие оставлял себе и каждый вечер топил ими свой камин. Он сидел перед камином и думал: хорошо бы, если бы у меня был товарищ.

Однажды в лесу он заметил на дереве соловья. Соловей пел красивым-красивым голосом, и казалось – поет для него, чтобы ему не было одиноко.

И на другой день он пел, и на следующий, и когда дровосек смотрел на него, его сердце наполнялось радостью.

Он стал приносить соловью кусочки хлеба, и соловей благодарно клевал. Ему, казалось, была приятна такая забота. Но когда дровосек возвращался вечером домой, его опять одолевало одиночество.

Однажды он протянул соловью кусочек хлеба, а соловей спорхнул и сел ему на палец. «Я заберу тебя домой, маленькая птичка, – сказал дровосек. – Будешь жить со мной, буду тебя кормить и всю жизнь о тебе заботиться. Можешь петь мне, и оба мы не будем одинокими».

Он сделал клетку из прутиков, поселил в нее соловья и запер дверку, чтобы тот не улетел. Он кормил соловья зернами, хлебом и давал воды. Он разводил огонь в камине, чтобы им было тепло, и улыбался своему новому другу.

Первое время соловей был весел, пел по утрам и вечерам. А днем за работой дровосек скучал без его песен, но знал, что соловей ждет его дома. Но с каждым днем песни соловья становились все тише, и он уже не прыгал от радости, встречая дровосека.