Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

Когда у Ханны кончился урок, она просунула голову в дверь:

– Я начинаю собираться. Но у меня нет купальника. Он дома у мамы.

Где тебя черти носят?

– написал он Рэйчел.

Потом опять:

Наверно, приятно никогда не приходить вовремя туда, куда обещала прийти?

Наступило и прошло время воскресного ужина. Тоби снова написал Рэйчел:

На будущей неделе у детей нет лагеря. Они должны быть у тебя. Завтра ты везешь их в Хэмптонс. Ты им обещала.

Рэйчел, отправляя детей к нему на выходные, часто прихватывала утро понедельника. А кто такой Тоби, чтобы просить ее придерживаться расписания, о котором они договорились? Он всего лишь отец! Всего лишь другая сторона в их договоренности! Иногда, будучи в командировке, она в последнюю минуту посылала ему эсэмэску:

мне нужно кое-что закончить, ты бы не мог завтра отвести детей в школу? спасибо

Черт побери, когда они были еще женаты, Рэйчел иногда задерживалась в командировках на целый день или два – «просто нужно кое-что подчистить». Но обычно она по крайней мере спрашивала его или просто информировала под видом вопроса.

Ответа по-прежнему не было.

Но вообще-то она ведь уехала на ретрит по йоге. Может быть, там отбирают телефоны? Может быть, весь смысл ретрита – в том, чтобы не пользоваться телефоном. Тоби, знаете ли, тоже хотел бы так. Он был бы просто счастлив провести выходные без телефона. Точнее, он был бы просто счастлив провести выходные наедине с телефоном, неприличными картинками и порнографическими эсэмэсками.

Когда Ханна и Солли пошли спать, Тоби написал Моне и попросил ее прийти завтра. Мона ответила, что ей казалось, на этой неделе она выходная, что ее сын приехал в гости из Эквадора. Тоби взмолился: им в самом деле нужна помощь. Мона ответила, что договорилась с Рэйчел уже много месяцев назад, что ей в самом деле нужен отпуск и она хочет провести эту неделю с сыном, которого не видела три года. Тоби написал, что ему очень жаль и что он ее прекрасно понимает, но у него пациенты в тяжелом состоянии, и не может ли она прийти хотя бы на несколько часов? Он ей это компенсирует. Он сообщил, что Рэйчел снова исчезла и что Мона – единственный человек в мире, который поймет, на какую отвратительную легкомысленную халатность та способна. Наконец Мона снизошла и сказала, что может побыть до трех часов, но не позже. Он послал ей тысячу смайликов, означающих благодарность.

На следующее утро он жарил тосты и мазал их сливочным сыром. Ханна вышла из своей комнаты и хлопнула дверью со страшной силой, отчего Тоби дернулся и обжег палец.

– Мля! – заорал он.

– Плохое слово! – крикнул Солли из своей комнаты.

– А разве мы не с мамой должны быть на этой неделе? – спросила Ханна.

Тоби сунул палец под холодную воду:

– С мамой. Но она задержалась.

– Отчего? – В голосе Ханны слышалась паника. – Мы должны ехать в Хэмптонс. На этой неделе все едут.

– Не знаю, что тебе и сказать. Можешь ей позвонить и сообщить об этом.

– Я бы позвонила, но у меня нет телефона.

Анализы подтвердили однозначно: болезнь Вильсона.

– Проблема в том, что ее печень неспособна перерабатывать медь, – сказал Тоби Дэвиду Куперу. Клинические ординаторы стояли вокруг.

– У нее не функционирует печень, и поэтому ее организм не может перерабатывать медь. Вы не замечали, что у нее изменился цвет глаз?

Тоби приподнял веко женщины и показал Дэвиду. Дэвид уставился в глаз жены:

– Нет, а что такое?

– Видите это кольцо вокруг радужки? Симптомы проявлялись у нее уже давно, но их легко не заметить.

Неуклюжесть женщины и смазанная речь могли показаться какой-нибудь возрастной странностью или игрой на публику, но сама она была обеспокоена этим и пошла к врачу. Ее врач по внутренним болезням проглядел симптомы. Она поехала в Лас-Вегас, там много пила, и это обострило ситуацию. Понадобится пересадка печени.

– А она очнется?

– Обязательно. Сразу после операции, но ее надо сделать как можно быстрее.

– А чью печень ей пересадят?

– Первую же жизнеспособную печень, которую мы получим после того, как вашу жену поставят в очередь на трансплантацию.

Тоби молча стоял рядом с Дэвидом, давая ему время сформулировать другие вопросы. Однажды я спросила Тоби, какая часть его работы самая неприятная. Может быть, сообщать людям, что их близкий человек умер? Да, конечно, ответил Тоби, это тяжело. Но гораздо ужаснее сообщать людям, что они сами больны или болен кто-то из их родных. Смерть – диагноз, причем определенный и окончательный. Люди знают о его существовании. Все понимают, что такое смерть. А вот болезнь – огромная пропасть, заполненная словами «может быть». Пациент и все, кто его любит или от него зависит, в отчаянии, и у врача возникает соблазн использовать свою суперсилу целителя и всё исправить, ну или пообещать, что когда-нибудь всё исправится (что чревато судебным иском от пациентов). Это ненадолго спасает шкуру врача, но только до той поры, когда пациенту становится так плохо, что утешения уже не помогают. Правильный курс в таких случаях – тщательно обдумать, сколько именно надежды ты хочешь подарить замешанным в дело людям. Ты знаешь, что надежда иногда помогает. Она снижает уровень стресса и помогает держаться во время курса лечения. Но нужно очень осмотрительно выбирать дозу, потому что неизвестно, сколько надежды можно дать человеку в отчасти безнадежной ситуации.

Дэвид тяжело задышал, это была гипервентиляция. Он дико заозирался, и Тоби положил руку ему на плечо и усадил обратно в кресло. Он оглядел своих клинических ординаторов. Все трое смотрели в свои клипборды и старательно строчили. Тоби знал, как устроены мужчины типа Дэвида – с наголо бритыми головами, в дорогих костюмах, мягких кожаных туфлях, с шофером, ожидающим внизу в машине и готовым мигом унести хозяина вдаль. Дэвид Купер испугался, как испугался бы любой на его месте; но он испытывал дополнительный шок, свойственный всем, с кем никогда не случалось ничего плохого. Он родился под счастливой звездой, звездой богатства и здоровья. Между ним и всем, что могло его ранить в этом мире, располагалось огромное количество защитных слоев. Но этой беды он предотвратить не смог. Защитные слои предохраняли от любой угрозы извне, но сейчас беда пришла изнутри.

– Может быть, кого-то вызвать, чтобы с вами кто-нибудь побыл?

Дэвид поднял взгляд:

– Нет. Мне нужно позвонить на работу. Ведь в таких случаях положено брать отпуск, правда?

– Верно, – сказал Тоби. – Вам нужно оформить отпуск по болезни близкого родственника и организовать, чтобы кто-нибудь присматривал за детьми. Позвоните друзьям и родным, расскажите им, что случилось. Вам понадобится помощь – независимо от исхода этого дела. Сейчас мы заполним все бумаги и внесем вашу жену в очередь на пересадку печени.