Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

«Я думаю, как раз в этом и смысл», – ответил он. Они сидели на скамейке на балконе своего домика – то есть Рэйчел сидела, а Тоби лежал, закинув ноги ей на колени.

«И что это им дает? Ты только посмотри. Они залезают на доски и тут же падают. Жалкое зрелище. И даже если им удается проплыть несколько метров, куда это их приводит?»

«Они этим занимаются ради самого занятия».

«Я не представляю себе занятие, которому предаются ради него самого».

«Э-э-э… Прошлой ночью я, кажется, наблюдал исключение из этого правила».

«Пусть даже так. И даже в этом случае. Сексом с мужем занимаются, чтобы что-нибудь скрепить. Даже сексом не занимаются ради самого секса. Это делают, чтобы что-нибудь доказать или чтобы упрочить свою близость с этим человеком».

«А я – нет. Я им занимаюсь, потому что люблю тебя».

Она подумала об этом, легко водя пальцами туда-сюда по его ноге – взъерошивая и приглаживая волоски:

«У тебя потрясающие икры».

«Не объективизируй меня», – сказал он.

«Они такие, я не знаю, мужественные. Они меня заводят».

«Как ты думаешь, не найдется ли для нас с тобой какого-нибудь предлога, чтобы вернуться в спальню?»

«Я что-нибудь придумаю».

На несколько минут, лежа в кровати и еще не стряхнув с себя сон, Тоби забыл, что с ними произошло. На несколько минут он забыл, почему их семью постиг такой печальный конец. Он не любил вспоминать плохое, но и счастливые моменты вспоминать тоже не любил. Ему нравилось находить в каждом воспоминании, даже приятном, момент, когда Рэйчел выдавала себя настоящую. Если ему это удастся, то он сможет больше не повторять свою ошибку. Он быстро подрочил – слишком быстро – и весь следующий час предавался ненависти к себе за то, что утратил бдительность и позволил себе увидеть Рэйчел во сне.

Шерри, двоюродная сестра Тоби – в детстве она была его любимой родственницей, – жила в Нью-Йорке, в отличие от всех остальных его родственников. Семья Тоби ездила в гости к нью-йоркской родне – раза два или три, пока отец Тоби не рассорился с матерью Шерри. Тоби всегда говорил кузине, что хочет, когда вырастет, жить так, как она. Он хотел кататься на метро, покупать претцели с лотка и смотреть, как поздно ночью парочки целуются на улицах. Шерри была на семь лет старше него и к тому времени, когда он приехал в Нью-Йорк учиться в университете, уже преподавала в школе. Она была первой родственницей, кому он представил Рэйчел. Рэйчел была с ней мила (а может быть, и нет, просто он не заметил). Когда уже в этом году Тоби позвонил Шерри и сказал, что разводится, она по доброте душевной хотя бы притворилась, что переживает.

А сейчас Шерри позвонила, чтобы спросить, не нужно ли ему на вечер отдохнуть от детей. Тоби подумал минутку. Моя бывшая соседка университетских времен, Соня, на следующий день устраивала традиционную деньрожденную тусовку, и я пригласила Тоби и Сета, который не бывал на Сониных вечеринках с тех пор, как она праздновала свой двадцать третий день рождения.

– А ты бы не могла вместо этого приехать завтра? Меня пригласили в гости, а мне не хочется оставлять детей с бебиситтером.

Назавтра Шерри приехала в город со своими двумя дочерьми-подростками и повела детей Тоби в ресторан на ужин.

– Мы приведем их обратно целыми и невредимыми, – сказала она. – Я обещаю.

– К которому часу мне возвращаться? – спросил Тоби.

– Папа, куда ты идешь? – Солли явно встревожился.

– Просто на день рождения. К ночи вернусь домой.

– Не волнуйся, – сказала Шерри. – Вечер весь твой. Мы пойдем поужинаем, вернемся и будем смотреть телевизор, пока ты не придешь. Повеселись как следует. Правда. Обещай мне.

Они ушли, а Тоби удалился в гардеробную – выбирать одну из двух практически одинаковых рубашек. Позвонили в дверь. Это был Сет.

– Прелюдия! – воскликнул он и показал Тоби упаковку из шести банок пива.

– Слушай, в нем углеводы. У меня в морозилке, кажется, есть водка. А в холодильнике – розовое шипучее.

– Розовое шипучее? Ты не заболел?

– Оно осталось с одного свидания месяц назад. – Тоби запнулся. – Впрочем, нет, эта история не делает мне чести.

– Рассказывай-рассказывай.

– Я познакомился с ней через приложение HR. Все как обычно, мы обменялись сексэмэсками, а потом решили встретиться. В общем, мы пошли в этот бар на Второй улице, выпили по несколько, очень веселились, и по дороге ко мне она непременно захотела купить две бутылки розовой шипучки. Кто я такой, чтобы ей запрещать?

– Абсолютно верно.

– Мы пришли сюда, и она устроила совершенно безумный стриптиз, и при этом хохотала не переставая.

– Очень секси.

– А когда мы добрались до спальни, оказалось, что я слишком пьян. У меня не встал. Я дико переживал по этому поводу, а она произнесла речь о том, что это не страшно и что с кем угодно бывает.

– А что, у тебя нет витамина «Вэ»?

– Виагры? Ты что! Мне всего сорок один год!

– А я всегда ношу с собой таблеточку.

– Что, с тобой такое бывает?

– Не-а. Это как волшебное перышко, которое дали слоненку. Пока ты носишь его с собой, ничего не случится.

– Буду знать.

– Вообще-то за такую женщину следовало бы держаться, – сказал Сет. – Если она произнесла эту речь, значит, будет по-настоящему о тебе заботиться.

– А может, это оправдалось наконец предсказание Зловещей Нищенки?

– Именно такого я не помню. «Да танцует у тебя на коленях похотливая юристка, рыгающая розовой шипучкой, и да не встанет у тебя в этот момент»?

Тоби посмотрел в зеркало, поправил воротник рубашки и вышел вслед за Сетом.

Повторю еще раз: жизнь – это процесс, в ходе которого коллекционируешь людей, а потом прореживаешь свою коллекцию от уже ненужных экземпляров. Единственное исключение из этого правила – друзья студенческих лет.

Когда мы с Адамом приехали на Сонину вечеринку, устроенную в новом баре в аптауне, было уже одиннадцать часов вечера. Последние три дня мы были в Диснейуорлде и только что вернулись. Из аэропорта мы отвезли детей домой, оставили их с бебиситтером и поехали назад в город. Наш рейс задержался на четыре часа. Все время, пока мы ехали, Адам ворчал:

– Сонины вечеринки всегда так себе. Я устал. Почему мы не могли остаться дома?

Но мне снова стало двадцать лет, и я бы не пережила, если бы все мои друзья где-то собрались, а меня там не было.

Первым человеком, попавшимся мне на глаза на вечеринке, оказалась Дженнифер Элькон, та самая, которой Сет добивался в Израиле и с которой недавно достиг пятой базы. Она была погружена в беседу с Даниэль. Вторым человеком, попавшимся мне на глаза, был Сет. Он надвигался на нас.

– Не это ли мужчина, растопивший сердце Либби Эпстайн? Я Сет Моррис. – Судя по виду Адама, это имя ему ничего не говорило. – Рад наконец познакомиться.