Александр Снегирев - БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому

Прошло две недели. Было около пяти вечера, я только что вернулась с работы и стряпала на кухне пирожки в ожидании мужа. В трубке задыхающийся от волнения голос сообщил:

– Это я, Света, я, кажется, рожаю!

– Где вы? – спросила я.

Ее ответ ввел меня в ступор:

– Я за городом на берегу Волги, мы празднуем покупку новой машины.

– Давайте бегом в машину, и пусть вас везут в роддом!

У меня ёкнуло сердце, потому что я знала, что роды у Светы могут пойти весьма быстро.

– Мы заедем за вами!

Минут через тридцать снова зазвонил телефон и я выскочила на улицу. Через пять минут мы уже мчались в роддом. Я сидела впереди рядом с водителем – Светиным отцом. Сзади были Света и ее муж, а в багажнике на дополнительном кресле – Светин брат. Мужчины были необыкновенно мрачны. Света полулежала и в перерывах между схватками рассказывала, что приключилось.

Три дня назад ее отец подарил зятю новую машину в ожидании рождения внука. И мужская половина семьи поехала отмечать покупку на природу. Свете было скучно, и она упросила мужчин взять ее с собой. После шашлыка Света почувствовала себя нехорошо, но связала это с перееданием. Только через два часа она поняла, что у нее схватки, и ее охватила паника.

Ехать до роддома было минут сорок, но… в шесть вечера это было не так просто. Мы пересекли длинный мост через Оку и оказались в пробке. Света усиленно дышала каждые две минуты соответственно схваткам, и в ее голосе уже слышались нотки, которые появляются за десять-пятнадцать минут до рождения ребенка.

«Воды не отходили – может быть, еще успеем», – подумала я.

Едва мы преодолели пробку, как машина начала «кашлять».

– Надо заправиться, – сообщил Светин отец.

«Только не это!» Машина встала как вкопанная за двадцать метров до заправки. Мужчины выскочили и стали толкать виновницу праздника.

Мы въехали на заправку под причитания Светы и легкое ее рычание. Я вышла и попросила поменяться местами со Светиным мужем, морально готовясь принимать роды.

В момент, когда я открыла заднюю дверь и на всеобщее обозрение предстала женщина, из которой показывается плодный пузырь, заправщик, державший в руках шланг, замер в ужасе и произнес:

– Куда вставлять-то?

– Мы тут рожаем. Давайте быстрей, – вывела я его из оцепенения.

Через минуту мы уже мчались по проспекту Ленина. Ближайший роддом, до которого было рукой подать, был закрыт на ремонт, и надежды на медпомощь в нем не было.

Из сопровождающих нас со Светой мужчин в более-менее адекватном состоянии находился только брат. Каждую схватку он приподнимался, с интересом пытался увидеть, что я делаю, и успокаивал сестру:

– Ты дыши, дыши, Свет! Еще немножко – и приедем.

– Поищите в аптечке йод или спирт, может быть, бинт найдется, – попросила я.

И парень принялся выполнять мои указания.

– Зачем спирт? – захлебываясь от волнения спросил Светин муж.

– Да уж не тебе принять, – попытался сострить отец. – Хотя не мешало бы…

Выяснилось, что отец семейства две недели назад был выписан из больницы после инфаркта. «Только не хватало мне еще сердечного приступа за рулем».

– Может быть, вам с зятем поменяться местами? – робко предложила я.

– Он права забыл, – мрачно ответил отец.

Железнодорожный переезд, на котором поезд случался не чаще одного раза в неделю, оказался закрыт. Я поняла, что до роддома мы не дотянем.

– Раздевайтесь, – скомандовала я мужчинам.

– Зачем?

– Давайте рубашки, майки – во что завернуть ребенка. Он сейчас родится.

+32, солнце слепит глаза, у всех течет пот. Окна распахнуты настежь. У меня кричит голая женщина. Я сижу с закатанным платьем, потому что по новенькому кожаному сиденью растеклись околоплодные воды. Вокруг меня трое полуобнаженных мужчин. Люди из соседних машин заинтересованно вытягивают головы в открытые окна.

На пике очередной схватки малыш выскользнул мне в руки и громко закричал. Я поняла, что вся улица, полная машин, людей, затихла на мгновение. Все слушали, как новая жизнь дала о себе знать. А через несколько мгновений все как будто ожило. Мужчины в моей машине плакали. Вокруг аплодировали люди. Многие выходили из своих машин и подходили поздравлять молодую маму.

Света была так шокирована всем произошедшим, что могла только растерянно улыбаться. Потом приподнялась ко мне и тихо спросила:

– Он живой?

Вот ведь, весь город слышит, как малыш кричит, а страх матери за жизнь ребенка настолько велик, что блокирует все ее рецепторы и анализаторы. И она не слышит и не видит происходящего. Я улыбнулась и кивнула. Света счастливо откинулась на сиденье.

Обтерев малыша майкой деда, я завернула его в майку отца и положила матери на грудь. Мальчик тут же присосался и стал громко чмокать.

– Нет, ну подумать только! – воскликнул сквозь слезы умиления дед. – Всего пять минут жизни, а он уже сосет! Шумахер просто! Все успел!

– Да уж, Шумахер! – подтвердила я, вытирая майкой новоиспеченного дяди сиденье.

Когда открыли переезд, машины вежливо разъехались и пропустили нас вперед. За пятнадцать минут мы домчались до роддома, где нас уже ждали в приемном покое и врач-неонатолог, и акушерка, и реаниматолог, и даже операционная бригада с каталкой… Все были готовы немедленно броситься на помощь. Но особой помощи не потребовалось.

Однажды через полгода меня внезапно вызвали в холл на первом этаже роддома. В центре стояло человек шесть. Я не сразу узнала их. Видны были только цветы и ребенок в зимнем красно-белом комбинезончике на руках одной из женщин. Увидев меня, они заулыбались и двинулись в мою сторону. Теперь я их узнала – это была та самая компания из новой «субару», которую мы знатно обмыли околоплодными водами на «Заречной». Родственники наперебой рассказывали мне о ребенке, его достижениях, одарили меня цветами и конфетами. Мальчишка сосредоточенно сосал пустышку и озадаченно поглядывал на меня, словно хотел спросить: «Мы где-то уже встречались?»

– Ну и как же зовут малыша? – спросила я, чтобы хоть ненадолго прервать их рассказы.

– Михаэль! – гордо ответила Светлана.

– Михаил? – переспросила я.

– Нет, именно Михаэль – в честь Шумахера!

И тут я рассмотрела, что красно-белый комбинезончик весь испещрен надписями «Formula 1».

Так что, если вдруг вы встретите в среднерусском поволжском городе молодого человека с экзотическим именем Михаэль, знайте: он родился в машине посреди дороги в компании любящей семьи.

Найти солнце

С самого раннего детства у меня каждый раз появлялось чувство раздавленности и вины, когда я встречала на улице инвалида. Меня физически коробило, если я видела человека без ноги или на инвалидной коляске. Помню, как у меня замирало сердце и мне хотелось провалиться сквозь землю, когда я в очередной раз видела на углу улиц Невзоровых и Ванеева старичка-горбуна. Мы встречались почти каждый день. Он покупал свежие газеты в киоске «Союзпечать», а мы с бабушкой традиционно стояли в очереди за молоком перед магазином, который находился в подвале. Мне было лет пять. Я бесстыдно рассматривала его и с ужасом представляла, как он ложится спать и не может выпрямиться в кровати. И ужас был не от сочувствия ему, а от страха получить что-то подобное у себя или своих детей. Почему-то чувство страха за своих потенциальных детей у меня появилось очень рано – сколько себя помню.