Джилл Симс - Почему маму всё достало [litres]

Ну хоть какое-то разнообразие в отношении, а то ведь до этого они считали, что я на них ору не потому, что они никчемные придурки, а потому что у меня ПМС. К моему удивлению, Дебби, чьей реакции я опасалась больше всего, оказалась вполне адекватной и просто принесла мне целую коробку шоколадных конфет, молча! Так что я жду не дождусь, когда не буду уже каждый день видеть всех этих людей. Понятное дело, в отпуске тоже будут люди, но я думаю, что они все будут заняты собой и тем, чтобы выпить и закусить ол-инклюзивно, иначе за что же они тогда платили такие деньги. Если уж на то пошло, я тоже буду есть и пить по полной программе, хотя придется отгонять Джейн от халявной выпивки, а испанских официантов – от самой Джейн, с Питером придется тоже быть настороже и напоминать ему, что неприлично так пялится на женщин, загорающих топлес, так что пусть он прикроет свои бесстыжие глаза, подотрет слюни или сходит в туалет и побудет там столько, сколько ему надо, чтобы прийти в себя…

В аэропорту роились бесчисленные раздраженные семейные улья, а также носились чемоданы без тормозов. Я ухмыльнулась про себя при виде одной утомленной донельзя мамаши, которая орала: «Да подожди же ты, козел!» вслед своему мужу, который был занят Важным Поиском Гейта, оставив позади жену с двумя детьми, сумками, чемоданами, бутылочками и такими нужными мягкими игрушками. Напомнила она мне те мои кошмарные дни. Отпуск уже можно было считать удачным, если мы умудрялись сесть в самолет без того, чтобы я не требовала у Саймона развода. Хотя и сейчас аэропорт не был для меня приятым местом: по моим ногам уже в шестой раз проехался чемоданом очередной ребенок, Джейн решила со мной не разговаривать, потому что я не купила ей еще одно бикини в аэропортовском Accessorize, а проголодавшийся Питер выцыганил у меня бутерброд из аэропортовского буфета, который обошелся мне в годовой бюджет Бельгии.

Мой план поскорее отделаться от людей хотя бы на неделю начал рушиться уже во время посадки – я отказалась платить за возможность выбирать места, поэтому нас троих разбросало по салону. Детям я сказала, что я не платила из принципа, хотя втайне рассчитывала, что хотя бы в полете от них отдохну и Джейн не будет клянчить у меня водку с колой, потому что мы в отпуске, а Питер не будет умирать с голоду только потому, что не заправился вовремя маленькой баночкой «Принглс» за 3,99 фунта. Вместо них моей соседкой стала Дорис. Дорис каждый год ездит на Тенерифе и всегда останавливается в одном и том же отеле, но в этот раз она не успела вовремя его забронировать и боялась, что придется жить в гостинице через дорогу, но все каким-то чудом урегулировалось, потому что кто-то в последний момент отменил бронь и она попала в «свой» отель, и она, несомненно, рекомендует именно это место, где утром подают настоящий английский завтрак, а еще она знает лучшие ирландские бары, а еще надо остерегаться кушать в уличных кафе, потому что там не моют овощи и кладут чеснок во все блюда.

– Угу, – вяло откликнулась я.

Потом Дорис поведала мне историю всей своей жизни (четверо детей, шесть внуков, два развода, на Пасху они с сестрой ездят на побережье в Уитби, в бинго она не любит играть, у самого младшего внука проблемы в школе, потому что там считают, что у него дислексия, но это не точно, один раз она ездила в Турцию, но больше она туда не поедет, потому что ничто не может сравниться с Тенерифе, от джина у нее понос, а водка заходит нормально, и по телеку один только футбол, а Netflix для нее загадка).

– А что у тебя, дорогуша? – спросила она. – Ты такая симпатичная, замужем? Дети есть?

Я пробурчала, что есть двое детей, не замужем.

– В разводе, что ли? – спросила она.

Я кивнула.

– Ну, типа разводимся. Расстались.

– Говнюк он был, да?

Я неопределенно пожала плечами.

– Тебе без него будет лучше, дорогуша, – твердо сказала Дорис. – Нам всем без них лучше. Пошли они. Мужики не нужны. У меня есть мои подружки, у меня есть мои коты, дети – мне для счастья больше ничего и не надо!

Разве не милая она, эта Дорис?

Джейн снова со мной не разговаривает, потому что я не только не купила ей бикини в аэропорту (у нее их уже восемь, а приехали мы на семь дней), так еще приобрела для себя купальник в Zara, что недалеко от отеля. Джейн осудила его как неподобающий и не подходящий для женщины моего возраста.

Питер со мной не разговаривает, потому что он записал нас всех на водное поло, а мы туда не хотим, конечно же, он «думал, что будет весело, мам, если мы все вместе чем-нибудь займемся», но когда я надела свой новый купальник от Zara, то оказалось, что он подходит только для того, чтобы лежать, не шевелясь, у бассейна, а если вдруг нечаянно пошевелишься, то он расстегивается и грудь вываливается, так что симпатичный немец Карл чуть не лишился зрения, когда моя левая грудь заехала ему в глаз.

Карл определенно пялится на меня и все предлагает выпить вечерком, но я, помня слова Дорис, отказываюсь, да и Питер ревностно следит за нами.

Бойкот со стороны детей означает, что впервые у меня в отпуске появилось время почитать книжки, которые я всегда беру с собой (Питер все никак не поймет, почему я просто не закачаю их в Kindle, но это же не сравнится с настоящей бумажной книжкой, которую ты специально выбрала для этого отпуска, хотя если ее не класть в багаж, то освободилось бы место для пары обуви, которую все равно не будешь носить в отпуске) и не прочитываю дальше первой главы, потому что приходится перечитывать одну и ту же строчку, ибо дети отвлекают бесконечными запросами: то им надо пить, то они хотят мороженое, то они хотят с кем-то пойти играть в бассейн, то надо надуть их круг, то им слишком жарко, то им холодно, то по ним ползет какой-то жук. Бедная семейная пара, за которой я наблюдала, не присела ни разу за всю неделю, их малыши не давали им ни минуты покоя, потому что их надо было то смазывать солнцезащитным кремом, то вытирать от воды, то застегивать их спасательные жилеты, то расстегивать и успокаивать плачущих малышей, потому что солнце «плохое, светит прямо на меня». Каждое утро это семейство высаживается у бассейна с огромным баулом, в котором есть все, чтобы пересечь Сахару, и тем не менее уже в 10:30 между родителями начинается разборка, потому что он забыл положить что-то очень необходимое, а она скрипит зубами и шипит на него: «Я же тебя просила». «Цените эти моменты, – советуют вам со стороны. – Ведь вы создаете их сами, впоследствии вам будет так их не хватать».

Я посматриваю на эту молодую маму, у которой книжка «Элеанор Олифант в Полном Порядке» открыта на той же самой странице, что и в начале поездки, когда она шипит на своего мужа: «Ричард, черт возьми, почему ты не проверил, есть влажные салфетки в сумке или нет, он же весь обделался с ног до головы, чем теперь мне его вытирать? Мне что, все время тебе обо всем напоминать? От тебя никакой пользы, ты как еще один ребенок, честное слово». На что он неизменно возмущается: «Знаешь, дорогая , тебе надо было просто сказать, чтобы я проверил салфетки, и все», – и видно, как она силится не заорать на него в этот момент и старается изо всех сил сдержаться, поэтому ее шепот звучит зловеще: «Я тебе говорила проверить, все ли на месте», а он отвечает: «Ты ничего не говорила про влажные салфетки. Надо было сказать». Тут ее перемыкает и она орет: «Почему я должна все тебе напоминать? Мог бы уже и запомнить, что нам нужны эти чертовы влажные салфетки!» Не думаю, что они будут скучать по этим моментам, уж точно эти перепалки не станут теми приятными воспоминаниями, которые они будут с трепетом хранить в своей памяти.