Эмили Мандел - Стеклянный отель [litres]

– А черный чай у вас есть?

– Мы в Шотландии.

– Экстракрепкий, – попросил Пол. – Самый крепкий чай из всех, что у вас есть. И побольше. Чем больше кофеина, тем лучше.

– Тогда я принесу вам чайник, – ответила официантка, – и вы сможете заварить его на свое усмотрение.

Пола вновь посетило то же чувство, что и в Британии: будто над ним издеваются, но в очень изощренной, скрытой форме, анализировать которую у него не хватало сил, и он, как обычно, не мог понять, издевательство ли это или типичная постколониальная неуверенность канадца. «Черт побери, я в курсе, как обращаться с чаем» , – хотелось ему ответить, но было уже поздно, официантка ушла, и он остался наедине с Эллой, которая снова странно на него смотрела.

– Вы до сих играете в этой группе? «Baltica», верно? – Она неправильно его поняла, но он был не в силах пускаться в объяснения.

– Наши пути разошлись, – ответил он. – Я только иногда слежу за ними на «Фейсбуке». Анника ездит в туры с пятью разными группами. Тео женился. А отель все еще работает? – неожиданно спросил он, судорожно пытаясь поменять тему.

– Он закрылся после ареста Алкайтиса, – ответила она.

В девяти часовых поясах к западу Уолтер стоял у окна в своей комнате в служебном крыле бывшего отеля «Кайетт». Сотовая связь здесь по-прежнему не работала, но пару лет назад он потратился на беспроводной телефон, чтобы во время общения с внешним миром можно было бродить по комнатам.

– Не верится, что прошло уже почти десять лет, – сказала ему сестра. – Господи. И тебе все так же не одиноко?

– Я думаю, «одиноко» – не очень подходящее слово. Нет, я бы не сказал, что мне одиноко.

Последний гость покинул отель «Кайетт» в начале 2009 года, спустя два месяца после ареста Джонатана Алкайтиса, а вскоре уехал и весь оставшийся персонал. Можно ли называть отелем отель без гостей? Уолтер стоял на пристани, когда с острова уезжал Рафаэль. «Будем на связи», – сказал он Уолтеру, и они пожали руки, понимая, что больше никогда не будут общаться. Рафаэль забрался на борт с дорожной сумкой – остальные вещи уже отправили в Эдмонтон, – и управлявшая лодкой Мелисса завела мотор. Ее рабочий день еще не закончился, но она не стала надевать униформу. Она должна была оставить лодку в Грейс-Харбор и вернуться домой на водном такси. «Я заеду на следующей неделе, – сказала она Уолтеру. – Проверю, как ты там».

«Спасибо», – ответил он, немного удивившись. Она отчалила от пристани, и лодка ворвалась в воду, пронеслась вокруг полуострова и скрылась из виду. Было пасмурно, в море отражалось бледное серое небо, темный лес сочился влагой после утреннего дождя. Уолтер стоял на пристани, пока до него еще доносился шум лодки, а потом отправился обратно в опустевший отель. Он прошелся по тропинке, открыл стеклянные двери лобби и закрыл их за собой. Перед отъездом Рафаэль по обыкновению выключил везде свет, но теперь Уолтер снова его зажег. Темное дерево в баре мягко замерцало. Без мебели лобби казалось неправдоподобно огромным, как ангар для самолетов или бальный зал. Его шаги раздавались эхом. Всю мебель продали, за исключением рояля, перевозить который было бы слишком дорого. Уолтер сыграл несколько нот, прозвучавших неестественно громко в полной тишине. Это и есть подлинная тишина, подумал он, совсем не такая, как в лесу, где даже самые тихие моменты нарушают какие-нибудь звуки. Он прошел мимо ресепшен, мимо бара и поднялся по лестнице.

В самых больших апартаментах – «Королевское побережье» – всегда останавливался Джонатан Алкайтис. Уолтер подумывал переместиться туда – они были куда роскошнее служебного крыла, к тому же человеку, присматривающему за отелем, следовало бы жить непосредственно в отеле, – но мысль о том, чтобы спать в постели Алкайтиса, вызывала у него отвращение, и вдобавок Уолтеру нравились свои комнаты. Он обошел все номера и оставил двери в них открытыми.

Странно, но он не чувствовал себя одиноким в окружении пустых коридоров и комнат. Казалось, отель населен призраками, но самыми дружелюбными: комнаты наполняло чье-то незримое присутствие, словно вот-вот приедет лодка с новыми гостями, Рафаэль выйдет из кабинета и начнет жаловаться на проблемы с персоналом, а Халиль и Ларри будут готовиться к ночной смене. Он вышел на террасу. Отсюда открывался вид на пустую пристань, по которой бегали тени в ранних зимних сумерках. Он немного постоял здесь, пока не понял, что ждет – по старой привычке, которая теперь была совершенно нелогичной, – прибытия лодки.

«Мне и самому не верится, – сказал он сестре по телефону в 2018-м, – но сегодня утром я проснулся и понял, что в феврале будет десять лет, как я остался присматривать за отелем». Трудно поверить, но прошло десять лет с тех пор, как он остался один в служебном крыле и работал гидом для нечастых потенциальных покупателей, приезжавших на водном такси; раз в неделю ездил в Порт-Харди за покупками, делал уборку в отеле, подстригал газоны, иногда встречался с ремонтниками, днем читал книги, учился играть на заброшенном рояле Steinway в лобби, прогуливался до деревушки Кайетт, чтобы выпить кофе с Мелиссой; десять лет он бродил по лесу, наблюдал весной, как сквозь темную землю пробиваются первые бледные цветы, плавал у пристани жаркими летними днями, читал на балконе при ясном осеннем свете, укутавшись в одеяло, и сидел в одиночестве с выключенным светом в лобби, когда за окном бушевала зимняя вьюга.

– Но мне кажется, тебе там до сих пор нравится, – сказала сестра.

– Да. Очень.

– Ты в уединении, но не одинок?

– Вот так было бы правильно сказать. Я и сам такого от себя не ожидал, – сказал он, – после того как всю жизнь проработал в отелях, но получается, что я счастливее всего, когда вокруг нет людей.

Когда он повесил трубку, он вышел из служебного крыла и пошел коротким путем через лес к густым зарослям травы позади отеля. Он вышел через заднюю дверь и мысленно отметил, что сегодня надо бы подмести в лобби и помыть пол. Без мебели лобби напоминало населенный тенями бальный зал, громадное пустое пространство с панорамой дикой природы за стеклом: озера, зеленые берега и пристань без лодок.

Пол сидел в пабе в Эдинбурге, и чай ему почти не помогал.

– Я всегда был амбициозным, – слышал он собственный голос, – но никогда не думал, что у меня что-нибудь получится.

Элла кивала и смотрела на него. Как долго он разглагольствовал о себе? Не заснул ли он на секунду? Он и сам не знал. Он боролся со сном.

– Все эти видео или красивые, или интересные, но сами по себе недостаточно красивые и интересные, чтобы использовать их без музыки. – Кажется, он уже это говорил?

– Вы выглядите уставшим, – сказала Элла. – Не пора ли разойтись по домам?