Тара Конклин - Последний романтик [litres]

Я потянулась к сумке. Я приехала, конечно же, отдать ей кольцо, но сейчас, сидя на кожаном диване, с мятным чаем в керамической кружке, я испытывала неловкость, которая доходила практически до раздвоения сознания. Поиск Луны так долго был моей внутренней, глубокой задачей, что теперь даже я сама не могла окончательно осознать значение этого события. Может быть, теперь было совсем не время привносить Луну в нашу жизнь. Она могла вызвать болезненные воспоминания. Я не была уверена. Я колебалась между мыслью отдать ей кольцо и позвать в Нью-Йорк или немедленно уйти, выбросить кольцо и никогда больше не вспоминать ее имени.

Может быть, вся идея исполнения последнего желания Джо спустя столько лет была дурацкой. Может быть, она всегда была дурацкой.

Но глубокая дрожь былых стремлений вернулась ко мне. Последняя воля Джо. Самая последняя.

И я сказала:

– Луна, я приехала, чтобы отдать тебе что-то. Я нашла это в квартире Джо, и я думаю, что это принадлежит тебе.

Я вытащила из сумки коробочку и положила на столик.

Она взглянула на нее, но ничего не сказала.

– Это тебе, – повторила я.

Луна начала было мотать головой, но потом потянулась, взяла коробочку и приоткрыла ее. Затем тут же захлопнула и положила обратно на столик.

– Это не мое, – сказала она.

На мгновение я решила, что она просто не поняла, и объяснила ей:

– Это помолвочное кольцо. Джо просто не успел сделать тебе предложение, но он любил тебя и хотел на тебе жениться.

Луна затрясла головой.

– Это не мое, – повторила она. – Я не хочу его. – Она посмотрела мне в глаза. – Эта история с Джо случилась уже так давно. Я теперь замужем. У меня семья. Я хочу забыть все это.

– Забыть моего брата? – Я ощутила внезапное стеснение, как будто меня схватила и сдавила большая рука, вытеснив из груди весь воздух.

– Нет, это не… – Луна осеклась. – Я тогда ужасно ошиблась. Это должно остаться в вашей семье. Для детей сестры. Я не могу его взять.

Возникшее разочарование росло и ширилось с каждой секундой, что я сидела на диване напротив Луны с лежащим между нами кольцом. Я чувствовала в сумке тяжесть рукописи «Поэмы Любви» , но понимала, что не смогу отдать ее Луне. Не теперь. Я написала книгу стихов о том, что считала истинной любовью, утраченной любовью, трагедией. Но посмотрите, что было у Луны теперь. Она была окружена любовью, она купалась в ней.

Альфредо уставился на меня, приоткрыв влажный розовый ротик с остатками еды или какой-то грязи в уголках. Я притворно улыбнулась ему. Мне надо было уйти из этого дома с его линяющей, гавкающей собакой, беспорядком, следами грязи под ногтями Луны, тяжелым запахом гардений, букет которых стоял поодаль. Моя чашка с чаем показалась мне слишком горячей, я поставила ее на стол, и чай выплеснулся на пол.

– Ой, мне так неловко, – начала я.

И тут раздался звук открываемой двери, шаги, и маленький Альфредо поднял голову, и его лицо озарилось всплеском яркой радости.

– Папа? – спросил он и заспешил из комнаты.

Ответил мужской голос, но он был приглушен, и я не могла разобрать слов. Я повернулась от лужи, в сторону голоса, в комнату входил человек с Альфредо на руках.

– Привет, – поздоровался он с Луной.

Это был Джо. Я увидела его, словно в какой-то вспышке. Джо, его широкие плечи, его рост, волосы, смуглая золотистая кожа, эти голубые глаза. На какой-то момент я поверила в истинное чудо, может быть, даже в Бога. У меня захватило дыхание, замерло сердце, мгновение замерло в своем чудесном состоянии совершенно невозможного чуда. Я всегда знала, что это исполнится: Джо был все еще жив. Где-то, и вот он здесь. Я наконец нашла его.

Волшебство разбил малыш Альфредо.

– Мама, Роро дома, – сказал он. – Роро тут.

Джо прошел через комнату к Луне, чмокнул ее в щеку, и я поняла, что это мальчик, юноша в грязных кроссовках, баскетбольных шортах и потной майке. Острые локти, угловатые колени.

– Привет, мам, – сказал он.

– Как тренировка? – спросила Луна, не глядя на меня. Она взяла у него Альфредо и смахнула с его лица крошку. – Ты уже поел?

– Только пиццу, – ответил мальчик. – Но я голодный.

И только сейчас он заметил меня, застывшую в комнате как идиотка. «Я идиотка, – думала я. – Что я скажу? Что я буду делать?» Я быстро подсчитала в уме. Ну да. Пятнадцать лет.

– Это Фиона, моя давняя знакомая, – представила меня Луна. – Фиона, а это Рори, мой сын.

Не глядя на Луну, я протянула мальчику руку.

– Приятно познакомиться, Рори, – сказала я.

Рука была твердой и мозолистой, как терка для сыра, и я сжала ее, чувствуя под пальцами эти твердости и не желая ее выпускать.

Но я отпустила мальчика. На какое-то мгновение его тепло задержалось в моей ладони, призрачный отпечаток рукопожатия, а потом и он исчез.

Я сказала:

– Луна, боюсь, мне пора. Мне надо ехать домой. Моя сестра Рене беременна, я говорила? Роды могут начаться в любую минуту. Ведь другая моя сестра, Кэролайн, родила своего первенца раньше времени. – Я чувствовала, что лепечу какую-то чушь. Все нервы в моем теле были оголены и посылали в мозг и сердце сигналы, что надо спасаться.

Луна изучающе смотрела на меня.

– Рори, забери Альфредо в кухню? Дай ему что-то перекусить, может, сыра с крекерами?

– Ага, – сказал Рори и вышел из комнаты, наклонившись и держа Альфредо за ручку.

Я смотрела им вслед. Смотрела, как спина Рори исчезает за закрытой дверью.

– Фиона, – начала Луна. – Думаю, нам надо поговорить.

Я снова опустилась на диван, но это была скорее физическая реакция моего тела на предложение Луны, нежели осознанное согласие остаться в этом доме. Собака подошла, уселась у меня в ногах, повернулась раз, другой, а потом свернулась клубком на полу.

– Ты сказала, твоя сестра беременна? – спросила Луна.

Я кивнула.

– Да. Первым ребенком.

– Это чудесно, – сказала Луна. – Семья растет.

– Вы кажетесь очень счастливыми, – ответила я.

– Тут хорошо растить детей. Все время на улице, у воды, можно плавать и кататься на лодке. У Рори есть своя лодка, небольшой челнок.

– Я всегда думала, что Джо должен быть пловцом. Но… – Я пожала плечами. – Бейсбол победил. Так и получилось.

– Мы не всегда можем заранее понимать важность наших решений, – согласилась Луна.

– Но иногда можем, – сказала я.

Луна смотрела на меня, ее глаза были ясными, карими, с морщинками вокруг. Лицо матери, которая безгранично любит своих детей.

– Ты говорила, тебе надо успеть на паром? – спросила она.

Я ответила не сразу. Моя ладонь все еще хранила ощущение мозолистой руки Рори. И того момента, когда я поверила, что это Джо. Я ничего не могла с собой поделать. Я буду помнить об этом до конца своей жизни. Но мне надо было возвращаться домой к сестрам, к Нони, к Уиллу. Да, мне надо было успеть на паром, на самолет, на такси. Передо мной лежало с десяток возможных вариантов будущего, но ни один не был простым, и все казались неправильными. Переворот, освобождение. Джо и тоска, сожаления всех видов и размеров. Лишь один из этих вариантов был верным, только одно будущее вмещало жизнь, которую мы сумели построить. И уничтожать все это казалось опасным. Я подумала о Паузе, о том, как мы, все четверо, сплотились и как близки были к тому, чтобы разрушить все после смерти Джо. Я не хотела снова рисковать потерей своих близких. И я не хотела ничего отбирать у Луны, женщины, которую я не знала, но чья жизнь стала для меня источником величайшего вдохновения.