Кэти Гласс - Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси

– Я очень рада, – сказала я. – Она хорошая девочка. И семья ее мне нравится.

– Да, они классные…

Люси болтала всю дорогу – о Жозетте и о другой девочке, с которой она подружилась. В центр мы приехали за десять минут до назначенного времени. Я поставила машину. Мы вышли. Люси несла подарочный пакет. В центре мы назвали свои имена и расписались в книге. Секретарша сказала, что Бонни уже приехала и находится в Красной комнате.

– Идите прямо туда, – сказала она. – Наша сотрудница сейчас подойдет.

Когда все формальности были закончены и стало ясно, что девочке ничто не угрожает, присутствие сотрудника центра стало необязательно. Его задача заключалась лишь в том, чтобы наблюдать за происходящим. Вполне возможно, что в будущем встречи будут проходить вне центра и без присутствия сотрудника. И со временем общение Люси с матерью станет более свободным и естественным. Дверь в Красную комнату была открыта, и мы с Люси вошли. Бонни сидела на диване и листала журнал. Когда мы вошли, она отложила журнал и поднялась.

– Привет, – сказала она Люси, делая несколько шагов вперед.

– Привет, – ответила Люси.

Она подошла к матери и поцеловала ее в щеку. Я заметила, что Бонни удивилась и даже отпрянула. Она не поцеловала и не обняла дочь, но я этого и не ожидала.

– Здравствуйте, Бонни, – поздоровалась я. – Рада снова вас видеть.

– Я тоже, – тихо ответила она и улыбнулась.

– С днем рождения! – воскликнула Люси, протягивая матери пакет.

– Это мне? – Бонни была искренне удивлена. – Откуда ты знаешь про мой день рождения?

– Я подумала, что он где-то близко, но точный день я не знала.

– Завтра… Спасибо тебе большое! Как мило, что ты помнишь…

Сердце мое разрывалось при виде того, как она обрадовалась. Я подумала, что ей, наверное, никто не дарил ни подарков, ни открыток. Глядя на Бонни, я заметила, что, хотя мы виделись всего полгода назад, она заметно постарела. Она явно похудела и была очень бледной. На ней снова были модные джинсы и красивый топ. И она даже немного подкрасилась. Но я почувствовала в ней какую-то отстраненность. У нее был отсутствующий взгляд. Я вспомнила, что в документах упоминались антидепрессанты – возможно, она и сейчас их принимает, чтобы справиться с чувствами. Тут пришла сотрудница центра, представилась и села за стол.

– Я пойду, – сказала я.

– Вы можете остаться, если хотите, – предложила Бонни.

Сотрудница центра была изумлена не меньше меня. Обычно родители не могут дождаться, когда приемный опекун уйдет.

– Нет, это только ваше время – вас и вашей дочери, – сказала я. – Я вернусь через час.

– Открой подарки, мама, – предложила Люси, садясь рядом с ней.

– Конечно, – ответила Бонни. – Сейчас… Сначала я прочитаю открытку, а потом открою подарки. Ой, тут целых три подарка!

Она вела себя, как маленький наивный ребенок. Это было очень трогательно. Выходя, я думала, что эта мать нуждается в опеке не меньше, чем ее ребенок. Как бы мне хотелось взять Бонни домой и позаботиться и о ней тоже!

Пока Люси общалась с матерью, я немного прогулялась. Но день выдался таким холодным, что мне пришлось вернуться в центр. Я устроилась в зале ожидания и стала листать оставленные кем-то старые журналы. Мысли мои постоянно возвращались к Бонни и Люси, к тому, что происходит в Красной комнате. С момента их последней встречи столько произошло. Интересно, расскажет ли Бонни о суде и о том, почему Люси осталась со мной. Я чувствовала, что мне нужно что-то ей сказать, заверить, что Люси будет хорошо с нами, подтвердить свою ответственность за будущее девочки. Я решила подождать, что скажет Бонни, и уж потом говорить что-то самой.

Время встречи подходило к концу. Я поднялась и направилась в Красную комнату. Постучавшись, я вошла. В комнате было очень тихо – точно так же, как в прошлый раз. Бонни и Люси сидели на диване – близко, но не касаясь друг друга. Я улыбнулась. Сотрудница центра сказала:

– Пора собираться.

Люси достаточно было положить лишь колоду карт, которую она держала в руках. Больше никаких игр и игрушек я не заметила.

Люси поднялась и отнесла карты в шкаф.

– Во что вы играли? – спросила я, нарушая молчание.

– В «дурака», – ответила Люси.

– Это единственная игра, которую я знаю, – со смущенной улыбкой пояснила Бонни.

– Это веселая игра, – улыбнулась я. – Мы часто играем в нее дома.

Вообще-то это игра для маленьких детей, и играли мы в нее лишь тогда, когда под опекой оказывались малыши.

Снова наступила тишина. Люси подошла к дивану, взяла свое пальто с ручки кресла. Бонни поднялась и взяла свою куртку.

– Спасибо за подарки, – сказала она мне.

– Пожалуйста. Социальный работник дал вам мой телефон?

– Да, спасибо. Будет приятно иногда поболтать с Люси. Но не волнуйтесь, я не буду назойливой. Я не стану постоянно названивать.

– Звоните, когда захотите, – ответила я. Сердце мое разрывалось от боли.

Я знала, что испытываю судьбу – Бонни действительно может названивать постоянно, и это будет беспокоить Люси. Впрочем, по тому, что я знала о Бонни, мне казалось, что этого не произойдет.

– Я позабочусь о Люси, – добавила я.

– Я знаю, – кивнула Бонни. – Люси рассказала мне, как ей хорошо с вами. Мне никогда не отблагодарить вас за то, что вы для нее сделали. Она так часто переезжала. И не все были к ней так добры, как вы.

Комок подкатил к горлу. Спокойствие Бонни, полное отсутствие обиды за то, что я отобрала у нее дочь, были удивительны. Мне захотелось обнять ее. Но я не сделала этого, потому что понимала – ей это может не понравиться.

– Не нужно меня благодарить. Мы все очень рады, что Люси может остаться. Может быть, когда-нибудь вы сможете познакомиться с Адрианом и Полой.

– Да, я хотела бы… Спасибо.

Она повернулась к Люси:

– Что ж, до свидания, дорогая. Береги себя и будь хорошей девочкой.

– До свидания, – ответила Люси.

В этом холодном прощании было нечто очень грустное и немного странное. Ведь дома Люси постоянно обнималась со всеми. Я не стала протягивать Бонни руку, сомневаясь, что она ее примет, и просто сказала:

– Берегите себя, Бонни. Звоните, когда захотите.

– Обязательно, – со слабой улыбкой ответила она.

Я чувствовала, что упустила возможность сказать ей что-то важное, но не могла придумать. Все казалось мне тривиальным и слишком покровительственным. Бонни взяла пакет с подарками и села на диван, ожидая, когда мы уйдем.

– Пока, мама! – крикнула Люси, выходя из комнаты.

– Пока, дорогая, – ответила Бонни.

Когда мы выходили, я повернулась и улыбнулась Бонни в последний раз. Она сидела на диване, прижимая пакет с подарками к груди, как самую большую свою ценность. Пожалуй, так оно и было. Она напомнила мне детей беженцев, которых я видела на фотографиях. Все их имущество сложено в сумке, и они прижимают сумку к груди, чтобы ее никто не отобрал.