Кэти Гласс - Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси

– Я не хочу, чтобы вы это читали, – сказала Люси, прикрывая записи рукой и быстро переворачивая страницу. – Я писала ужасные вещи про маму и ее нового приятеля. Мне стыдно, но тогда я была очень зла на них.

– Я понимаю, дорогая. Ты многое пережила. Неудивительно, что ты злилась…

Люси перевернула страницу. Снова появились фотографии, и я поняла, что девочка вновь оказалась под опекой. Все приемные опекуны должны вести «Историю жизни» своих подопечных с фотографиями и другими памятными сувенирами.

– Это мой опекун, Хизер, – сказала Люси. – А это ее муж и дочери. У них было хорошо, но мне пришлось снова поменять школу, и я стала отставать в учебе. У них я провела Рождество. Я очень старалась, и мне кажется, что они меня любили. Но им пришлось переехать. Они говорили, что хотели взять меня с собой, но социальный работник запретил мне переезжать. Может быть, это было и так. А может быть, они просто хотели избавиться от меня… И тогда мне пришлось поселиться у Пэт и Терри. Вы их знаете.

– Да, – кивнула я. Именно Пэт и Терри привезли Люси в мой дом.

– Я сразу знала, что не смогу остаться. Стиви сказала, что они обычно опекают маленьких детей. Но я думала, что это всего лишь оправдание. Они, как и все, у кого я жила, не хотели, чтобы я долго оставалась с ними. Мне было одиннадцать лет. После приезда мне пришлось идти в среднюю школу. Школа была такой большой, что я постоянно терялась там. Я не справлялась с уроками, у меня не было друзей, и я перестала есть. Мне было так одиноко… Я уже думала, что жить вообще не стоит. А потом, когда я вернулась из школы, Пэт и Стиви пришли сказать мне, что у меня будет другой опекун и в выходные мне придется переезжать. Внутри меня что-то сломалось. Я не могла больше этого выносить. Я закричала, убежала от них и заперлась в ванной. Пэт пыталась поговорить со мной через дверь, но я не слушала. Мне уже было все равно. Когда вернулся Терри, он сломал дверь – а я убежала в свою комнату. Они оставили меня одну. По-моему, они просто не знали, что делать. Я хотела остаться в своей комнате и умереть от голода. Я действительно хотела умереть. А вечером Пэт принесла мне телефон и оставила на кровати. Я услышала ваш голос. Я старалась не слушать, но вы не отступали. В вашем голосе было что-то такое, что заставило меня взять трубку. А остальное вы знаете…

Мы какое-то время молчали, вспоминая все то, о чем говорила Люси.

– Как хорошо, что тогда ты взяла трубку, – сказала я, сжимая руку девочки.

– Вы умеете убеждать, – улыбнулась Люси.

– Хорошо…

Но я заметила, что «История жизни» заканчивается фотографиями, сделанными в доме Пэт и Терри. Интересно, почему она не вклеила ни одной из тех фотографий, что делала я? Я часто фотографировала детей и всегда давала Люси фотографии, но в ее книге не было ни одной.

– А где же наши фотографии? – все же спросила я.

– В ящике, – ответила Люси. – Я не вклеила их, потому что раньше, стоило мне приклеить фотографии, меня сразу же отправляли в другой дом. Я не хотела уезжать от вас, и я не стала их вклеивать. И это сработало! Я остаюсь!

Я была растрогана до слез.

– Теперь ты можешь смело их вклеить, солнышко. Теперь уже не сглазишь – поверь мне, ты остаешься у нас навсегда. Я уверена, что совет удовлетворит мою просьбу.

Люси улыбнулась, поднялась, положила «Историю жизни» в ящик и закрыла его. Она забралась в постель, свернулась клубочком под одеялом и прижала к себе мистера Банни так, что торчали одни лишь уши. Я поцеловала ее на ночь.

– Спасибо, что показала мне свой дневник. Я так рада, что в тот вечер ты все же взяла трубку…

Если бы не это, Люси могла никогда не появиться в моем доме.

– Я тоже очень рада, – ответила Люси.

Я еще раз поцеловала ее и вышла, чувствуя, насколько близка была к тому, чтобы стать очередной записью в «Истории жизни» Люси. Если бы я не подала прошение оставить Люси, если бы у нее не сменился социальный работник, если бы Питер не занял такую решительную позицию, я и мои дети остались бы очередной фотографией в этой книге. Если бы мне нужно было продемонстрировать неэффективность нашей социальной системы, я могла бы взять книгу Люси. Столько лет, столько упущенных возможностей… Все, кто принял участие в жизни этой девочки, лишь усиливали ее страдания, неуверенность и чувство одиночества… Я почувствовала и свою ответственность за это. Оставалось лишь надеяться, что со временем мне удастся загладить свою вину и залечить раны, нанесенные этой девочке.

В пятницу на ужин пришла подружка Люси, Жозетта. К нам они приехали на автобусе, и Люси открыла дверь собственным ключом. Я встретила девочек в коридоре.

– Мам, это Жозетта, – сказала Люси, знакомя нас.

– Входи, Жозетта, и чувствуй себя как дома, – сказала я.

Жозетта улыбнулась и протянула мне руку.

– Рада с вами познакомиться, – с сильным французским акцентом сказала она. – Спасибо, что пригласили меня.

– Я тоже очень рада.

– Мы выпьем лимонаду, а потом поднимемся в мою комнату, – сказала Люси, вешая пальто на вешалку.

По дороге на кухню Люси заглянула в гостиную и познакомила Жозетту с Полой. На кухне девочки налили себе лимонаду и отправились в комнату Люси, а я занялась приготовлением ужина. Вскоре на кухню заглянула Пола.

– А можно мне пойти поиграть с Люси и ее подружкой? – спросила она.

– Попозже, дорогая. Сейчас они, наверное, слушают музыку и болтают.

Мне казалось, что девочки в возрасте Люси хотят оставаться со сверстниками наедине.

– Может, поможешь мне с ужином? – предложила я, но это Полу не увлекло, и она убежала в гостиную играть.

Когда все было готово, я позвала детей к столу. Люси познакомила Жозетту с Адрианом. Я заметила, что он слегка опешил, когда она протянула ему руку. Но французы относятся к рукопожатиям очень легко, это их очаровательный обычай. И Адриан не ударил в грязь лицом и пожал руку девочки. Я видела, что она произвела на него впечатление. Дети уселись, а я поставила на стол большие блюда, чтобы все накладывали себе еду по желанию. Сначала дети стеснялись, но быстро освоились и стали болтать. Французский акцент Жозетты был очарователен. Адриан и Пола были в восторге от того, что их новая подруга свободно говорит на другом языке. Жозетта рассказала, что ее отец приехал в Англию работать четыре месяца назад и семья проведет здесь не менее трех лет. Наверное, Люси подружилась с этой девочкой, потому что она была новенькой. Люси так часто приходилось переезжать, что она, как никто другой, понимала, каково это – приходить в новый класс, где ты никого не знаешь.

Вечером я отвезла Жозетту домой, и она пригласила меня в дом, познакомиться с родителями и старшим братом. Семья оказалась совершенно очаровательной. Но надолго остаться мы не могли – ведь со мной была еще и Пола. Мать Жозетты поблагодарила меня за то, что мы пригласили ее дочь на ужин и привезли домой на машине. И она пригласила Люси к ужину в следующую пятницу, пообещав отвезти ее домой вечером.