Ференц Каринти - Будапештская весна

Кроме них все более или менее интересные аукционы посещали богатые коллекционеры с целью приобрести какую-нибудь редкостную вещь. Однако у нашего дома таких не оказалось.

Прокашлявшись, дядюшка Фрици обратился к «шакалам» с речью:

— Господа! Я полагаю, нет никакой необходимости объяснять вам, к кому в дом мы сейчас войдем! Приходилось ли вам когда-нибудь видеть дуб, срубленный под корень?.. И такой дуб, который… Ну, да не будем об этом говорить…

Окинув присутствующих холодным взглядом, дядюшка Фрици понял, что этих людей общими фразами не проймешь, нужна была железная логика. Дядюшка Фрици положил мне руку на плечо и продолжал:

— Господа! Посмотрите на этого мальчика, который стоит перед вами. Его отец, известный венгерский писатель, был жертвой ограбления богатеями и потому не имел возможности по-человечески одеть своего сына. Я уверен, что ваши сердца в этот момент переполнены скорбью и горечью, и потому я обращаюсь к вам, господа! И хочу сказать только одно: речь идет о судьбе осиротевшей семьи Фридьеша Каринти. Так неужели кто-нибудь из вас осмелится поднять руку на осиротевшую семью гениального писателя?!

Собравшиеся перед домом «шакалы» видали на своем веку немало аукционов, все они отнюдь не отличались сентиментальностью, так что расшевелить их было делом нелегким; кроме того, они только этим и существовали, что жили за счет разорившихся. Однако имя отца и для них кое-что значило, так как и они читали хоть что-то, написанное им, хотя бы в такой газетке, как «Театральная жизнь».

«Шакалы» зашевелились. Видимо, слова дядюшки Фрици задели их за живое. В такой момент нужно было спешить наступать на них, теснить, не дать заглохнуть проснувшемуся в них чувству сострадания.

— Неужели вы хотите втоптать имя бессмертного писателя в грязь?! Неужели хотите покрыть позором семью Фридьеша Каринти? У них и так ничего нет. Так, кое-что из мебели: стол, за которым писатель писал свои книги; кровать, в которой он спал; рояль, вернее, пианино, на котором… Да к чему тут длинные речи? У каждого из вас есть семья, и вы очень хорошо знаете, может, даже лучше меня, что такое жизнь. Пока мы живы — работаем, боремся за существование, а стоит нам умереть, как наши родные и близкие пойдут по миру. Разве не так? Не стоит тут много говорить. Я и так вижу, что вы не из тех, кто способен лишить бедную вдову и сироту-сына этой мебели! Вы не станете повышать первоначально назначенных цен! Я же, как лучший друг умершего, хочу купить на свои скромные сбережения, которые хранил на черный день, их мебель и подарить им ее… Не сочтите за оскорбление, если я предложу вам скромную сумму…

— Сколько? — хрипло спросил старший из «шакалов».

Дядюшка Фрици сглотнул слюну и решительно проговорил:

— Триста пенгё.

— Мало. Нас здесь четырнадцать человек. Давай тысячу пенгё.

— Дружище, вы с ума сошли! Берите четыреста или считайте, что этого разговора не было. Выйдет по тридцать пенгё на брата…

— Восемьсот — и конец разговору! У нас ведь тоже сердце есть.

— Так и быть уж: пятьсот — и ни филлера больше! Иначе я уйду.

— Ну хорошо, семьсот, и то только потому, что вы так красиво здесь говорили.

— Мерзавцы! — Дядюшка Фрици повернулся кругом и сделал вид, будто хочет уйти. Но, дойдя до дверей, остановился и сказал: — Черт с вами! Шестьсот!

— Согласны на шестьсот пятьдесят — и конец болтовне!

— Вашу руку!

— Ваши денежки!

Дядюшка Фрици моментально передал главному из «шакалов» триста пенгё, получив от него расписку, а оставшиеся триста пятьдесят пообещал выплатить сразу же после аукциона, если он пройдет, как договорились.

Затем все поднялись на шестой этаж. Пыхтя и отдуваясь, «шакалы» заполнили всю нашу квартиру. К тому времени уже прибыл и судебный исполнитель.

Боже мой, что это были за рожи! Они вломились в гостиную, оставляя на паркете следы грязных сапог, мигом расселись по креслам, развалились на диване и, уж если им не суждено было сегодня участвовать в аукционе, по привычке хотели все как следует ощупать. Никогда в жизни я не видел таких странных и страшных типов! Среди них были и заики, и одноглазые, и с головой в виде трапеции, и толстяки килограммов на сто двадцать.

Больше всего меня испугала лохматая горбоносая старуха с маленькими глазками. В своем мешкообразном, покрытом грязными пятнами пальто, она походила из бабу-ягу. Усевшись у туалетного столика мамы, старухи отражалась в зеркале, отчего казалось, что в комнате не одна, а целых две старухи.

И вот аукцион начался. Судебный исполнитель брал в руки вещь или же дотрагивался до нее и называл цену. Дядюшка Фрици называл свою цену, а поскольку других предложений не поступало, то после троекратного повторения цены эта вещь становилась его собственностью.

«Шакалы» притихли, как щуки в Дунае. Все вещи продавались удивительно дешево: так, старенький книжный шкаф — за сто десять пенгё, горка — за восемьдесят, диван — за двести.

Судебный исполнитель ничего не понимал, а когда догадался, то лишь пожал плечами: мол, мне все равно. Все шло как по маслу. Казалось, все самое страшное уже позади, но, видно, рано мы радовались.

Беда началась с продажи пианино. Судебный исполнитель назвал первоначальную цену — пятьсот пенгё. Дядюшка Фрици моментально назначил свою цену. И вдруг кто-то из задних рядов выкрикнул:

— Семьсот пенгё!

Все так и остолбенели. Первым пришел в себя дядюшка Фрици и смело выкрикнул:

— Восемьсот!

— Тысяча двести! — послышался тот же голос. Он принадлежал незнакомому коренастому мужчине в охотничьей шляпе.

Незнакомец вышел вперед. «Шакалы» недоумевали.

— Кто вы такой? — набросились они на незнакомца.

Однако времени для разговоров не было, так как судебный исполнитель уже во второй раз повторил названную последней сумму.

Дядюшке Фрици ничего не оставалось, как выкрикнуть тысячу триста. Незнакомец назвал тысячу пятьсот. Это был такой поединок, что сердце у меня, казалось, вот-вот остановится в груди.

— Тысяча семьсот! — хрипло произнес дядюшка Фрици.

— Две тысячи! — коротко отрубил незнакомец.

«Шакалы», ставшие вашими сообщниками, злобно набросились на незнакомца:

— Мошенник! Разве вы не понимаете, в чьем доме находитесь?! Кто этот человек? Бессовестный мерзавец! Бы не знаете, кто такой Каринти?!

«Шакалы» окружили мужчину. Они угрожали ему кулаками, дергали за пальто и толкали до тех пор, пока не выпихнули в соседнюю комнату. Незнакомец не на шутку перепугался, как бы его и в самом деле не избили.

Красный как рак он хрипло закричал:

— Что вам от меня нужно?! Оставьте меня в покое! Я от фирмы «Рац и зимнее пальто»… Меня сюда послала фирма! Вы тут все сговорились, мошенники… Не размахивайте кулаками! Мы тоже хотим получить свои деньги. А это пианино вполне стоит такой суммы…