Джейми Макгвайр - Весь этот свет

Я открыла крышку музыкальной шкатулки, завела ее, поставила на окно и стала смотреть, как кособокая балерина кружится на месте. Я села на скамейку, стоявшую под окном, чувствуя, как из щелей тянет холодом. Клен, росший в дальнем конце участка Фентонов, отчасти заслонял ночное небо, но я все равно видела между ветвями дерева сотни горящих звезд.

Уличными фонарями никто не занимался, и они постепенно гасли один за другим, но миллионы звезд в вышине никуда не делись. Загадочные, молчаливые свидетели людской жизни, прямо как гости дома на Джунипер-стрит.

В стекло со звяканьем ударилась пригоршня мелких камешков, я выглянула в окно и увидела, что на темной улице стоит Эллиотт.

Улыбаясь, я подняла оконную раму, и мне в лицо подул холодный зимний ветер.

– Я думала, ты не придешь.

– Почему ты так думала?

– Потому что тренировка закончилась несколько часов назад?

Эллиотт выглядел пристыженным.

– Извини, я немного устал. Я подумал, что следует прийти снова, – шепотом ответил он. – Подумал, мне следует остаться.

– Эллиотт…

Я вздохнула. Одна ночь – это риск, но две ночи – это уже принятое решение.

Ледяной ветер разметал волосы Эллиотта. Проведя всего одну ночь с ним в одной комнате, я отчаянно желала снова оказаться рядом с ним, дотронуться до его волос, рук, ощутить чувство безопасности, которое испытывала в его присутствии. В окно снова задул холодный ветер, и я плотнее запахнулась в халат.

– На улице колотун, тебе лучше пойти домой.

– Всего на секундочку, – ответил Эллиотт, отступая на несколько шагов.

Он разбежался, подпрыгнул и взобрался по решетке к моему окну.

Я не дала ему забраться в комнату, удержав за плечо.

– Нас поймают.

– Именно за этим я здесь, верно? На случай, если кто-то заявится в твою комнату без приглашения?

– Я не хочу, чтобы ты находился здесь, если это случится, Эллиотт. Тогда мне будет еще сложнее все объяснить.

– Ты не должна ничего мне объяснять.

– Бардак, – вздохнула я. – Моя жизнь – один сплошной бардак.

– Ну, теперь твой бардак это и мой бардак.

Я коснулась щеки Эллиотта, и он прильнул к моей руке, так что у меня защемило сердце.

– Знаю, ты просто пытаешься помочь, но если бы я по-настоящему о тебе заботилась, то вообще не позволила бы тебе влезать в это дело. Может… – Мне было тошно даже произносить эти слова. – Эллиотт, думаю, нам пора расстаться. Ты все равно скоро уедешь, и я хочу, чтобы ты держался подальше от всего этого.

Он нахмурился.

– Проклятье, Кэтрин, не говори так. Не смей даже произносить такое. Ты поедешь со мной, помнишь? Кроме того, пока я здесь, я тебя защищаю.

– Ты вроде бы говорил, что это я – воительница?

– Давай ты ненадолго возьмешь выходной?

Я разочарованно вздохнула.

– Эллиотт, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты даже не знаешь, с чем имеешь дело.

– Ты про драку? – спросил он.

– Нет.

– Хорошо. Хорошо, тогда, может быть, – начал он, тщательно подбирая слова. Я видела, что его сердит одно упоминание слова «расставание», а еще он волновался – почти как в тот день, когда мы обедали вместе с Сэмом и Мэдисон. – Хорошо. Я понял. Если тебе никто не причиняет вреда, я ничего не скажу. Просто я волнуюсь за тебя. Я не понимаю, что происходит, и из-за этого волнуюсь еще больше.

Подул ветер, и я обхватила себя за талию.

– Ладно, это смешно, – сказал Эллиотт, забираясь в комнату.

Он закрыл окно, прошел через комнату, сел на кровать, и та скрипнула под его весом. Эллиотт посмотрел на меня, улыбнулся и похлопал по матрасу рядом с собой.

Я быстро посмотрела на дверь и прошептала:

– Я ценю твою заботу, но, как видишь, я жива и здорова. А теперь, пожалуйста…

В коридоре раздались приглушенные голоса, и мы оба замерли. Я узнала голоса Дюка и мамочки, потом заговорила Уиллоу. Эллиотт озадаченно нахмурился.

– Это?..

Я прикрыла глаза ладонями, чувствуя, что вот-вот расплачусь.

– Эллиотт, ты должен уйти.

– Прости. Я больше не буду говорить вопросами.

– Я серьезно. Все это очень серьезно. Я пытаюсь тебя защитить.

– От чего?

Я указала на дверь.

– До сих пор никого из них тут не было, а теперь они пришли. Должна быть причина. Они что-то задумали. Тебе лучше уйти, здесь небезопасно.

Эллиотт встал и протянул мне руку.

– Тогда и тебе не следует здесь находиться. Идем.

Я прижала ладонь к груди.

– У меня нет выбора!

Эллиотт приложил палец к губам и крепко меня обнял. Мне хотелось стоять так вечно, под защитой его теплых рук.

– Я предлагаю тебе выбор, – тихо проговорил Эллиотт мне на ухо. Он не боялся, а я не могла показать ему, насколько опасно находиться в доме на Джунипер-стрит. – Как насчет миссис Мейсон? Разве ты не можешь с ней поговорить?

Я покачала головой и прижалась щекой к его груди. Этот спор давался мне нелегко, ведь больше всего на свете мне хотелось, чтобы Эллиотт остался в моей комнате.

– Мы что-нибудь придумаем. Только больше никаких разговоров про расставания и про то, что ты меня покинешь. Посмотри на меня. Похоже, что меня нужно спасать? – Он попытался улыбнуться, но при виде моего печального лица погрустнел.

– Ты должен оставить меня здесь одну, Эллиотт. Рано или поздно ты уедешь, и я не могу поехать с тобой. Будет лучше, если ты просто…

В коридоре скрипнула половица. Я закрыла рот ладонью, отошла от двери и стала пристально смотреть на полосу света на полу, ожидая, что там появится тень.

Эллиотт привлек меня к себе, а тот, кто находился в коридоре, протопал мимо двери, свернул на лестницу. Хлопнула дверь в подвал.

– Это был Дюк, – прошептала я. Умоляюще посмотрела на Эллиотта снизу вверх. – Нельзя, чтобы тебя здесь застали, нельзя, чтобы тебя увидел Дюк. Тогда все станет еще хуже. Он не войдет в комнату, мамочка ему не позволит, поэтому, пожалуйста, просто уходи.

– Если ты не боишься, что он войдет сюда, почему в таком случае твой комод придвинут к двери?

– Это не из-за Дюка.

Эллиотт потер лоб основанием ладони.

– Кэтрин, довольно. Я больше не хочу слушать твои отговорки. Тебе придется довериться мне, рассказать, что здесь происходит. От кого ты забаррикадировалась?

Я сглотнула.

– От мамочки.

Плечи Эллиотта поникли.

– Она тебя бьет?

Я покачала головой.

– Нет, просто она меня пугает. С каждым днем становится все хуже. Это трудно объяснить… Эллиотт, поверь мне, даже если бы я тебе рассказала, ничего не изменилось бы. Тут ничем не поможешь.

– Позволь мне попробовать.

Я прикусила губу, раздумывая.

– Хорошо. Хорошо, оставайся.

Он вздохнул с облегчением.

– Спасибо.

Хлопнула задняя дверь. Я подошла к окну, вгляделась в темноту и ахнула.

В центре участка Фентонов стояла мамочка и смотрела на дорогу. Она была в одной ночной рубашке. Дети Фентонов только недавно договорились, чтобы к ним на участок приехал трактор и разровнял площадку под фундамент нового дома. Босые ноги мамочки по щиколотку утопали в холодной почве, но она, похоже, не обращала на это внимания.