Ганс Фаллада - Крестьяне, бонзы и бомбы

— Или кто явился сюда без штыка? — рычит Манцов. — Какой негодник посмел? Доложить!

— Доложить! — вторит Браун.

— Э, доктор! — подхватывает Майзель. — Ты что, оглох? Иди, доложись!

— Вы меня? — спрашивает доктор Хюпхен. — Простите, я действительно не расслышал.

Все молчат, полные ожидания.

— Скажите-ка, доктор, — начинает медицинский советник, — почему у вас такой писклявый голос? Вы что — всегда пищали?

— С вашим голосом тоже в церковный хор не возьмут, — смеется доктор Хюпхен, продолжая танцевать.

— Этот мозгляк не пьет, — сокрушается Манцов. — Какой толк, если он не пьян? Никакого, не будет он, и все!

— Милая, — обращается Линау к кельнерше, — принеси-ка бокальчик коньяку. Только доверху, понятно?

Пауза.

Внезапно интерес мужчин переключается с девиц на доктора Хюпхена, все оцепенело следят, как он неловко передвигает в танце тощие конечности.

Бетти приносит бокал с коньяком.

— В зале никого, — сообщает она. — Можете шуметь, сколько хотите.

Пивной бокал с коньяком прячут за батарею бутылок и рюмок.

— Тихо! — кричит медицинский советник. — Заткните этот ящик с музыкой! Доктор, идите сюда, мы должны вам кое-что сказать.

Доктор с любопытством приближается.

— Да отпустите вашу кралечку! Куда вы ее тащите? — Внезапно медицинский советник командует: — Всем встать! Господин доктор Хюпхен, подойдите ко мне!

Тот смущенно хихикает: — Надеюсь, вы не собираетесь меня казнить?

— Дорогой господин доктор! Высокоуважаемые дамы и господа! Вот уже три года, как доктор Хюпхен совершил въезд в наш прекрасный город Альтхольм. Когда мы впервые увидели вывеску «Бухгалтерская ревизия» у его двери, мы подумали: и этот скоро сбежит! Однако доктор Хюпхен не уехал. Он стал гражданином нашего родного города, полноценным членом нашего общества. Поэтому мы считаем своим долгом принять господина доктора в наше содружество полноправным членом и объявить его почетным альтхольмцем. Согласны, господа?

Бурное одобрение, овация.

— Вы согласны, господин доктор?

— Да, конечно. Благодарю вас…

— Я еще не кончил. Опуститесь на колени… Станьте на колени, говорю!

— Здесь очень грязно… мой лучший костюм…

— Ну тогда на кресло, это даже удобнее… Так. Бетти, завяжи господину доктору глаза.

— Зачем это! Не надо, пожалуйста…

— Не нарушайте церемонии. Всех так принимают. Я совершу альтхольмский обряд посвящения в рыцари. Потуже, Бетти. Вы что-нибудь видите, доктор?

— Абсолютно ничего. Не надо, прошу вас…

— Господин доктор, прежде чем символический меч коснется твоего плеча, ты должен дать тайную клятву верности. Повторяйте за мной: Улам.

— Улам…

— Громче: а-ра-рат…

— А-ра-рат.

— Не годится. Рот надо открывать шире. Еще раз. И шире рот. Улам арарат…

— Улам ара…

Двое держат его голову, третий медленно вливает ему в рот коньяк.

— А…А…А… На помощь! На помощь! Господа, это низость!

Сорвав повязку, он тупо озирается. Со всех сторон на него смотрят враждебные лица. Даже вечно улыбающийся Майзель и тот поглядывает сердито.

— Это тебе наука, доктор! Оставаться трезвым, когда другие напиваются, подлость. Это непорядочно, не по-товарищески.

— Я ни за что бы… Господа, мои принципы… это низко… — Неожиданно он пытается улыбнуться, но получается не улыбка, а какая-то жалкая гримаса. — Да, конечно. Понимаю… Ну и ладно… Когда заставляют, это ничего. — Он снова улыбается.

Манцов хлопает его по плечу.

— Вот видишь, мой мальчик. Мы не оставим тебя, подкинем парочку новых клиентов. На, пей!

Доктор Хюпхен умоляюще смотрит на него: — Мне же нельзя…

— Пей, пей. Приказываю! Вот так… Ну-с, а теперь, когда все пьяны в стельку, давайте устраиваться поудобнее. С полным комфортом! Чего мы паримся в этой дьявольской жаре? Долой одежду! Девочки без тряпок куда приятнее.

И он не спеша принимается расстегивать брюки.

— Начинай!

— Правильно!

— Господи, Франц! Какой ты милый толстячок!

— Минна, долой рубашку!

— Живее, доктор, живее!

— Ну и ну! Бетти-то, чертовка, была без штанишек!

— А ты и не заметил? Чего ж ты весь вечер делал?

— Ну? Вы скоро, господин доктор?

Тот еще в рубашке.

— Мне в самом деле не жарко, — бормочет он.

— Давай, давай, мужчинка! У нас здесь без фокусов! Вы посмотрите на Толяйза. Вот это атлет, а?

Кто-то начинает распевать:

— Куда же мой девался штык? Девался штык? Девался штык? Он только спрятался на миг! Пропал на миг! Исчез на миг!

Манцов подходит к доктору Хюпхену: — Вот что, доктор, — серьезно говорит он, — хватит валять дурака. Ты же не хочешь с нами поссориться? Мы всегда все делаем вместе.

Доктор побледнел, лоб его покрылся потом.

— Да пусть уходит, бедняга, — предлагает одна из девиц.

— Молчать, стерва, — обрывает ее медицинский советник.

— Предупреждаю в последний раз, доктор. За последствия отвечаете вы.

— На, малыш, выпей для храбрости.

Девица протягивает ему второй бокал коньяку.

Доктор Хюпхен пьет. Затем начинает снимать костюм.

Другие, делая вид, что отвернулись, косятся в его сторону.

Помедлив секунду, доктор стягивает с себя рубашку.

— Господи, до чего крохотный! — восклицает девица. — Ну как у младенца!

Раздается громкий хохот.

Девицы визжат, мужчины ржут по-жеребячьи, кричат и гогочут.

Вступает хор: — Куда же мой девался штык? Девался штык? Девался штык?

Доктор Хюпхен, голый, шатаясь, идет к двери. Качнувшись, падает и лежит неподвижно.

Хор продолжает: — Он только спрятался на миг! Пропал на миг! Исчез на миг!

— Вы уверены, господин доктор, — осторожно спрашивает бургомистр Гарайс, — что это не плод вашей фантазии? Ну, что вам это не привиделось в состоянии опьянения?

Доктор Хюпхен, сидя в большом кожаном кресле, отвечает с горячностью: — Собственно, я совсем не опьянел. Я все ясно сознавал, но вдруг куда-то провалился.

Гарайс медленно покачивает головой: — Дело это мутное. Трудно определить, в какой момент трезвый становится пьяным.

— Но ведь они меня одели, когда я был еще в беспамятстве. Господин бургомистр, сам я не мог так одеться: кальсоны мне засунули в карман брюк!

— Да, конечно. Тем не менее, господин доктор, я полагаю, что все это вы мне сообщили приватно, а не как начальнику полиции.

Упрямо глядя на бургомистра, Хюпхен начинает: — Господин начальник полиции…

Гарайс быстро перебивает его: — Вы — гражданин этого города. Зарабатываете на нем деньги. Получая их как раз от коммерсантов и промышленников. По вашему мнению, Манцов главный виновник…

— Да, зачинщик он.

— Хорошо. Но вам же известно, что Манцов является своего рода экономическим лидером в нашем городе. Дорогой господин доктор, не надо возмущаться, это так . Хорошо это или плохо — неважно; факт, что он — экономический деятель.