Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

И Катя, засучив рукава, начала растить свои эдельвейсы. Спазм зависти ослаб, и плацкартный вагон продолжил свой путь, баюкая своим размеренным «тук-тук, тук-тук, тук-тук».

Прошло три года, не принеся особых перемен. Разве что от Юли ушел муж. Наверное, совсем спекся от жизни на поверхности звезды. Перегрелся и тихо отполз в тенек другой женщины. Но в целом жизнь Юли мало изменилась. Она гостила то в одной стране, то в другой, отмечаясь в многочисленных апартаментах и виллах, оформленных на ее имя. Это было условием развода. Второе условие – налоги на эту недвижимость платит муж, то есть бывший муж.

Катя тихо сидела в своей Калифорнии. Бегала по утрам. Там без этого никак, соседи не поймут. Стасик сделал ее бабушкой. Но эта роль для американцев необременительна. В университете у нее появилась русская аспирантка, которая считала, что ее удача имеет глаза и уши Кати. Жизнь катилась дальше, по американскому распорядку. Международные конференции и разные деловые обеды входили в этот распорядок как обязательные пункты.

И такими же обязательными были фотоотчеты о них. Иногда казалось, что конференция – лишь повод сфотографироваться на фоне умных людей. Катя не любила эту возню, но в Америке не принято возмущаться. Нужно быть терпимым к мигрантам, к геям и к селфи. И она послушно улыбалась в камеру. Активисты Фейсбука выкладывали фото на всеобщее обозрение, заботливо подписывая всех фигурантов. Получалось иллюстрированное досье. И весь этот мусор попадал на страничку Кати, которая почти не заходила в соцсеть – ей было жалко времени.

Но больше времени ей было жалко себя. Однажды она не утерпела и заглянула на страничку Юли. Лазурный Берег, фестиваль в Каннах, регаты и скачки, подтянутые мужчины и женщины в шляпках… Яркая звезда по имени Юля. Настроение испортилось. Совсем как когда-то давно, в зале, где звучали стихи и рвала душу скрипка. Стихи! А у нее сухие формулы. Зависть поднимала голову и высасывала все силы, выбивала Катю из рабочего графика. От зависти ее плацкартный вагон трясло так, что можно было упасть с верхней полки. Оберегая себя, Катя запретила себе Фейсбук, как давно наложила запрет на пирожные.

А на другом боку круглой планеты жила стареющая Юлия. Она иногда окуналась в Фейсбук и тонула в половодье чужого счастья. Особенно невыносимо было смотреть на Катю. За что ей все это? Калифорния, международные конференции, какие-то академики рядом? И даже муж от нее ушел на небеса, а не к другой бабе – ушел вверх, а не вбок. Почему ей так щедро отмерила судьба, ведь ничто не предвещало? Как при задатках бледной моли ей удалось стать яркой бабочкой? Как из булыжника получилась звезда?

«Вот ведь как бывает», – думала Юля, разглядывая в соцсети фотографии своей подруги Катьки. Оттуда на нее бил фонтан чужого счастья. Она задыхалась в его брызгах и чувствовала, как ее знобит от зависти и несправедливости этой жизни.

Земной шар плыл под аккомпанемент звезд. Ничто не могло сбить его с пути. Вокруг сияли настоящие звезды, и поэтому он был глубоко равнодушен к земным страстям.

Людмила Ивановна не могла прожить на пенсию. Это то, что роднило ее со страной и делало типичным представителем своего поколения. Ее ровесники могли любить или не любить Кобзона, поддерживать или ругать Зюганова и даже выражать симпатию к Навальному, но что у них было действительно общее, что роднило и сближало всех – от продавщиц до актрис – это катастрофическое неумение удовлетворять свои потребности за счет пенсии. Пенсии не хватало.

Этот факт бесконечно изумлял Людмилу Ивановну. Вроде бы ее потребности давно не росли и даже сокращались, как бы проседая под грузом прожитых лет. Пенсии же в стране постоянно повышались, если верить телевизору, однако сводить концы с концами становилось все труднее.

Не верить телевизору Людмила Ивановна не могла. Он ее компаньон, ее связь с миром, где все хорошо и жизнерадостно, а если и плохо, то не у нас, а где-то там, за морями или даже на другой половинке земли, за границей, короче. Людмила Ивановна тихо радовалась такому избирательному благополучию. Это чувство было бесплатным бонусом к ее пенсии.

Правда, и у нас случались проблемы. Вот недавно передавали, что туристы не могут вернуться на родину из-за разорения туристической фирмы. Но остаться под пальмами в залитых солнцем широтах, в то время как на родине чавкала осенняя грязь и дул пронизывающий ветер, казалось Людмиле Ивановне не таким уж большим горем. К тому же тот факт, что у людей есть деньги на такие поездки, звучал как недвусмысленный намек на благополучие широких народных масс. Это грело. Правда, от радостного возбуждения появлялся предательский аппетит, но Людмила Ивановна давно приучила себя бороться с ним с помощью несоленой гречневой каши. Ложку съел, и больше не хочешь, в горле колом стоит.

Ее дети жили отдельно. У них имелись отдельные квартиры и отдельные жизни. Они изредка приходили в гости, задавали дежурные вопросы про здоровье и высмеивали ее любовь к сериалам. Людмила Ивановна не обижалась, лишь бы им хорошо было.

Вот и сегодня забежал сын. Он никогда не говорил «Я приду к тебе», всегда только «Забегу», как будто бежал марафон, который проходил через квартиру матери. Он всегда спешил, но успевал посоветовать заниматься спортом, чаще ходить в театр и «завязывать с этими сериалами». Словом, встряхнуться и начать вести активный образ жизни. Людмила Ивановна не спорила, только растерянно и виновато улыбалась, косясь на часы. Через час должен начаться очередной сериал, причем заключительная серия.

Проводив гостя и оставшись в тишине, Людмила Ивановна включила телевизор и погрузилась в сладкую негу. И даже реклама не раздражала, давая возможность сбегать на кухню за чайком с чабрецом. К сожалению, на этот раз к чайку ничего не прилагалось. Печенье, купленное с расчетом на три дня, съел сын, машинально перемалывая хрупкие квадратики с тиснением коровьей морды. Увлекся критикой сериалов и не заметил, как все съел. Ничего, лишь бы ему хорошо было.

Он и деньги забыл оставить, хоть и обещал. Но как тут все упомнишь, у него сейчас напряженный период в жизни – жена на водительские права сдает. Людмила Ивановна благоговела перед смелостью молодых. Размышляя о разнице поколений, она рассеянно слушала новости, после которых начнется сериал.

Людмила Ивановна была одним сплошным предвкушением. Долгий и запутанный сериал должен был разрешиться последней серией. Пропустить такое немыслимо. Вкратце дело обстояло так. Муж ненавидит любовника своей жены, еще не зная, что они родные братья, потерянные в детстве по недогляду их отчима, который недолюбливал их из-за того, что они видели, как он изменял их матери с соседкой, у которой был отрицательный резус-фактор, что останавливало ее от рождения второго ребенка, которым она хотела удержать мужа от ухода из семьи, потому что соседский муж любил учительницу их сына, страдающую о погибшем в горах альпинисте. Как-то так, но это вкратце. Побочные линии можно и опустить.