Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

– Ниче, – неожиданно миролюбиво ответила она, – вот тебе респонденты рога-то пообломают.

«Респонденты» стало еще одним новым словом. Акции толстухи поднялись. Остальные женщины, не участвующие в разговоре, посмотрели на нее с уважением, но спросить про «респондентов» постеснялись или просто не успели.

В комнату пружинистым шагом вошел молодой человек и объявил, что инструктаж начинается. Первым делом он поздравил собравшихся с тем, что они сделали правильный выбор в жизни – пришли сюда, где их встретит большая социологическая семья. Далее менее торжественно им объявили, что работа потребует от них полной самоотдачи и четкого следования инструкциям. И уже совсем как бы между прочим было сказано, что оплата сдельная, но некоторые интервьюеры хорошо зарабатывают.

Сима, так звали толстуху, снисходительно хмыкнула, даже не стараясь спрятать скептическую улыбку в толстые щеки.

К вечеру того же дня Людмила Ивановна уже знала, что интервьюер – это человек, который задает заранее написанные вопросы и фиксирует ответы в специальной анкете, а респондент – это человек, который на эти вопросы отвечает. Отличие интервью от беседы в том, что спрашивать надо не как душа просит, но точно зачитывать вопрос из анкеты. Никакой отсебятины, буква в букву. А потом зачитывать варианты ответа на этот вопрос. Буква в букву. Если респондент не может сориентироваться, ни в коем случае нельзя помогать ему разъяснениями. Только повторить вопрос. Буква в букву. И так далее. Слова «буква в букву» за время инструктажа набили мозоль в ушах Людмилы Ивановны. И она их крепко запомнила. Тем более что за отклонения от этой злосчастной буквы обещали штрафовать.

Первый рабочий день Людмила Ивановна провела на телефонном опросе. Ей отвели пространство между двумя деревянными перегородками, снабженное телефоном и экраном компьютера, на котором надо было отмечать ответы респондентов. Размер выделенного пространства напоминал собачью будку. В соседнюю будку посадили Нелю. Почему-то вспомнилась Сима. Поместиться в интервале между такими перегородками для нее явно проблематично. Может, для нее одну перегородку снесли? И тут же Людмила Ивановна осекла себя: о деле думать надо, о деле.

Рабочий день начался довольно мрачно. Два человека послали Людмилу Ивановну раньше, чем она успела представиться. Один потенциальный респондент попытался втянуть ее в политическую демагогию.

– Вы понимаете, что в мире происходит? А вам все игрушки, все опросы сраные. Третья мировая уже почти что началась. Анкетами дуло танкам не заткнуть!

Людмила Ивановна нажала «отбой». Она была уверена, что в третьей мировой войне вообще без танков обойдутся – не успеют добежать до танковой башни. С человеком, который этого не понимал, ей не о чем было говорить.

Потом трубку взяла глуховатая респондентша.

– Але! Это ты, Света?

– Вас беспокоит социологическая служба…

– Света? Ты?

– Нет, социологическая служба.

– Света! Зачем ты дала мой телефон этим прохвостам?

– Это не прохвосты, а социологическая служба…

– Да-да, я это поняла. Светка, убери эту мразь с моего горизонта!

Тетка явно не дружила с головой. Пришлось нажать «отбой». Сдельная оплата труда сидела на голодном пайке.

Наконец Людмиле Ивановне повезло. Мужской баритон терпеливо выслушал ее представление и щедро сказал:

– Валяй!

– Вы согласны принять участие в социологическом опросе?

– Я же сказал. Валяй!

Строго по инструкции нужно было дождаться ответа «Да, согласен». Но Людмила Ивановна поняла, что не дождется. И на свой страх и риск продолжила опрос.

– Вы живете в городе или в деревне?

– Город нашла! – взвыл баритон. – Хуже деревни, одно название! Вчера вышел погулять, так в собачье дерьмо наступил! Где дворники, тебя спрашиваю? – рявкнул он.

Людмила Ивановна растерялась. Вообще-то спрашивать должна была она. При неоднозначности ответа вопрос следовало повторить. Буква в букву. Согласно инструкции.

– Вы живете в городе или в деревне?

– Твою мать! – Мужчина оказался довольно темпераментным. – Тупая ты, что ли?

Людмиле Ивановне захотелось ответить, но это запрещалось инструкциями.

– Говорю же тебе, – баритон окрасился в басовые ноты, – хуже нашего города только… только… – он не мог подобрать нужное слово, – только цирк на конной тяге.

– Это как? – не выдержала Людмила Ивановна.

Она знала, что вступать в дискуссию с респондентом строго запрещено, но так уж складывались обстоятельства.

– Как, как! Каком кверху! – смачно ответил мужчина.

Ответ был исчерпывающим. Но вопрос про место проживания оставался открытым. Людмила Ивановна понимала, что баритон живет в городе, к которому у него есть определенные претензии. Но записывать ответ она должна только со слов респондента.

– Повторяю вопрос: вы живете в городе или в деревне?

– Яйца бы тому открутить, кто это болото городом назвал! Говорю же тебе, деревня деревней! Так и пиши, пусть знают там, наверху… – Мужчина зашелся в кашле. – Пиши! Деревня! – поставил он точку.

Людмила Ивановна в точном соответствии с инструкцией отметила на экране электронного опросника ответ «деревня». Так страна лишилась одного горожанина. Ничего, страна большая, от нее не убудет. К тому же где-то убыло, а где-то прибыло.

– Насколько вы довольны качеством коммунальных услуг? – зачитала Людмила Ивановна следующий вопрос. И покраснела от его неуместности.

– Нет, ну не тупая? Я ж тебе битый час толкую, что жизнь у нас тут дерьмовая, собаки весь двор загадили, суки. А все почему? Потому что Сталина на них нет!

– Сталин собаками не занимался, – не выдержала Людмила Ивановна. Она недолюбливала усатого вождя.

– Ух ты, подкованная, что ли? – обрадовался мужчина. – А че ты знаешь про Сталина-то? Либералы всем мозги засрали. Дворниками черножопых набрали, а они ни хрена работать не умеют. Им бы только на рынках торговать. Сталин бы такого не потерпел, он бы их всех… за одно место да и… – Новый приступ кашля не позволил раскрыть замыслы Сталина.

Людмила Ивановна почувствовала глухое раздражение и зудящее желание нахамить респонденту, а это категорически запрещалось. Испугавшись, что не сдержится, она нажала «отбой», все равно анкету с таким респондентом не заполнить. Пока она не заработала ни копейки.

Настроение совсем испортилось, и Людмила Ивановна решила пойти в туалет, чтобы размяться. Выходить из кабинки без уважительной причины не то чтобы запрещалось, но не приветствовалось.

В коридоре, ведущем в туалет, Людмила Ивановна встретила Нелю. Она излучала оптимизм.

– Сколько анкет заполнила? – ревниво поинтересовалась Людмила Ивановна.