Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

И режиссер пошел на свое привычное место. Разговаривать с Петей ему было неинтересно. Он списал его даже не в запас, а в утиль.

И не он один. Постепенно ролей у Петра Козлова не стало. А вместе с ними иссяк ручеек денег. Даже реклама закончилась – дочь руководителя канала наигралась в фею и решила податься в депутаты Государственной думы, поэтому ролики, где она била Петю волшебной палочкой, срочно изъяли из проката.

Вместе с деньгами ушли женщины. Даже гримерша Зоя, встречая его в коридорах «Мосфильма», смотрела на него взглядом, в котором читалось злорадство и отмщение.

Петя попытался вернуть утраченную невезучесть. Он, давя в себе спазмы страха, легкомысленно приближался к гопникам в темных переулках. Но те были либо обкуренными до состояния пассивности, либо переживали приступ миролюбия. «Повезло», – чуть не плакал Петя. Он подставлял свое одухотворенное лицо под кашель соседа в метро. Но домашний градусник дерзко констатировал 36,6. Петя даже ел просроченный йогурт, но никакого эффекта, кроме легкого слабительного, не почувствовал. Он стал хронически, непробиваемо везучим. Ему впору было играть в гусарскую рулетку, стреляясь из пистолета с одним патроном. Но пистолета у Пети не было. Да и зачем? И так все ясно. Невезенье отвернулось от него, капризно надув губки. «Фарш назад не проворачивается», – подвел итог своим экспериментам несчастный Петя.

Однажды он купил в уличном киоске лотерейный билет и выиграл 100 рублей. Петя побледнел.

– Везет же, – завистливо прошептал стоящий рядом мужик с пропитой рожей. Видимо, именно этой суммы ему не хватало для полного счастья.

– Рот закрой! – заорал на него Петя. – Помолчать нельзя? И без тебя тошно!

Петя рванул прочь, так и не отоварив выигрыш.

– Психованный какой-то, – поставил диагноз алкаш.

Будешь тут психованным. Кино, популярность, поклонницы составили коктейль, в котором растворился без остатка лох печальный. Многолетние старания мамы, которая без устали пестовала и лелеяла в сыне невезучесть, пошли прахом. И труд учителей, убедивших его в феноменальном невезении, тоже оказался напрасным. Теперь Петр Козлов был просто печальным, почти безработным актером, которого выперли из искусства. Таких тысячи, хоть пруд пруди, как крашеных блондинок. Куда ему податься со своей отвратительной везучестью?

Под грузом тяжких дум Петя шел по ночной Москве. Откуда-то сбоку послышалось, будто кто-то скулит. Звук был слабый, словно силы неведомого существа были на исходе. Кажется, скулеж шел из канализационного люка. Петя прислушался, для верности присев на корточки. Точно, звук шел откуда-то снизу. В осенней грязи Петя разглядел канализационный люк поодаль от пешеходных маршрутов. Крышка люка была сдвинута набекрень, и щель напоминала ухмылку начальника ЖЭКа.

– Эй, – зачем-то позвал Петя.

Как пишут в романах, «в ответ несчастное существо из последних сил радостно взвизгнуло». Но нет, ничего не произошло. Все оставалось по-прежнему. Скулеж был прерывистый и слабый, как будто для себя, а не на публику.

– Кто тут? – Петя подошел поближе и склонился над люком так низко, как позволяли мысли о новом пальто и грязном асфальте.

– Кто-кто? Конь в пальто! – раздалось сбоку.

Петя поднял глаза и различил в полумраке грузную женщину.

– Уже который час скулит, бедолага, – вздохнула она. – Я тут на первом этаже живу, так окно невозможно открыть, душу рвет. Видать, щенок свалился.

– Так надо вызвать кого-то! Есть же службы! Ну МЧС разные, – почему-то разгорячился Петя.

– Вызывали уже. И я звонила, и соседи.

– И что?

– А ничего. Сказали, чтоб котлету туда кинули, а они утром приедут.

Тут Петя заметил в руках женщины пакетик, от которого вкусно пахло чем-то мясным.

– Вот ведь сволочи, – буднично ругая власть, женщина начала разворачивать пакет. – В них бы этой котлетой кинуть.

Пока они кидали котлету и обсуждали, попали ли куда нужно и куда, собственно, нужно, к ним нетвердой походкой подошел нетрезвый ночной пешеход. Его привлек то ли запах котлеты, то ли компания, с которой можно пообщаться.

– Что стоим? По какому праву? Почему митинг без согласования? – требовательно спросил он и тут же громко засмеялся своей шутке.

– Да тише ты, – одернула его женщина, – щенок, вишь, провалился. Скулит бедняга, а власти до утра дрыхнут.

– Власти не дрыхнут, а почивают, отдыхают от государственных забот, – поправил мужик.

Тетка не уловила иронии. Ей померещилось, что он заступился за власть, а этого снести она не могла. Все что угодно, но не это.

– Почивают? А что ж они, сволочи, флажками какими люк этот не огородили?

Петя хотел сказать, что щенку флажки не помеха, но не успел.

– Как не огородили? Да у нас вся государственная граница флагами огорожена, – хитро подмигнув, сказал мужик.

Петя громко засмеялся, тетка нет. Мужик понял, что у тетки с юмором напряженка, и стал разговаривать только с Петей.

– Может самим достать?

Он был не вполне трезв, но вполне решителен. Возможно, это как-то связано.

– Ну… – растерялся Петя, – как-то…

– Бздишь? – прямо спросил мужик.

«Да», – хотел сказать Петя.

– Нет, – ответил он.

– А зря! Человек у нас должен быть бз… бз… бздительным, – выпитое придавало мужику активную гражданскую позицию.

– Хватит ерунду молоть. Чтоб ноги переломать? Все! Дали котлету и ждем МЧС, – вмешалась тетка.

– Ладно, не кипешуй, мадам. Вытащу я тебе этого щенка, – и мужик начал разматывать шарф. – Не считайте меня коммунистом, если что.

Петя заметил, что мужик путается в шарфе. Он был отчетливо пьян, хотя речь особо его не выдавала.

– Я полезу, – неожиданно для себя самого сказал Петр.

И начал снимать новое пальто.

– Какого фига? – обиделся мужик, будто у него украли звезду героя. – Я же пьяный, а пьяному, понимать надо, море по колено.

– Так там же не море, – встала тетка на сторону Пети. – Там воды, поди, только по пояс, а может, и по колено вовсе.

И, как секундант, приняла у Пети пальто.

– Минуточку, – не сдавался мужик, – аргументируй!

– Просто я везучий, – сказал Петя.

– В смысле?

– В прямом. Везучий я, и все.

Как ни странно, но это убедило мужика, и он отступил от колодца, пропуская Петю вперед.

И Петя Козлов, вчерашний артист, а ныне просто везучий бедолага полез в полную темноту колодца.

Но везенья не хватило, а может быть, ловкости, или темнота подвела, но только нога соскользнула, и Петя рухнул в мокрую темень.

Когда он очнулся, тетка откуда-то сверху утешала его:

– Ничего-ничего, едут уже ироды. Потерпи чуток. Ты пока котлетку покушай, если щенок не съел. Я б еще принесла, но внуки все съели. Как саранча они у меня. Вот-те и везучий…