Габриэле Клима - Комната волка [litres]

Нико не мог представить, как Хаус швыряет парту через весь класс. Он улыбнулся. Хаус, похожий на Халка.

– Ну, я такой, – пожал плечами он. – Я не могу контролировать себя, ясно?

– Как ты думаешь, почему?

Нико приподнял бровь.

– Это ведь вы психотерапевт, а не я.

На лице Хауса мелькнула улыбка.

– И всё же так бывает не всегда, – добавил Нико.

– Это происходит из-за чего-то? Или из-за кого-то?

Нико пожал плечами.

– И то, и другое. Почти всегда – из-за моего отца. Да, это он злит меня больше всего.

– Хорошо, из-за твоего отца. Кто ещё тебя злит?

– Лео. Часто. Но Лео – придурок, на него невозможно не злиться.

– Хорошо. Твой отец и Лео. Кто ещё?

– Клаудия. Но редко, только когда у неё такое лицо, словно она пытается заставить меня что-то сделать… Но с Клаудией всё по-другому.

– В каком смысле?

– Ну, она моя девушка. Поэтому всё иначе.

– В каком смысле «по-другому», Нико? В чём разница?

Нико посмотрел на Хауса.

– О боже, с моей девушкой всё иначе. Черт, всё по-другому, разве не ясно?

– Хорошо, хорошо. Допустим, с ней всё по-другому. Значит, твой отец, Лео, иногда Клаудия. Кто ещё?

– Диказио, эта дура… Она меня бесит. Если бы не она, меня бы здесь не было.

Хаус улыбнулся.

– Возможно, ты бы оказался здесь из-за кого-то другого. Ты так не думаешь?

Нико пожал плечами.

– Я думаю, что она поступила… – Нико посмотрел на Хауса и осторожно сказал: – Подло.

– Что тебя больше разозлило – отстранение от учебы или её подлый поступок?

«А вы как думаете, док? Конечно, отстранение. Десять дней из-за чьей-то дурацкой шутки». Но затем Нико понял, что его больше злило не отстранение, а подлый поступок учительницы. Она поступила несправедливо. Нико ведь ничего не сделал.

– Я так и подумал, – сказал Хаус, не дождавшись ответа. – А твоя мать?

– Что?

– Она тоже тебя злит?

– Нет, она – нет.

– Совсем? Почему?

Нико шумно выдохнул.

– Как можно злиться на человека, который всегда молчит? Она не разговаривает даже за ужином.

Он начал грызть ноготь.

– Понятно, – кивнул Хаус. Он что-то записал в блокноте, закрыл его, резким движением отодвинул в сторону и уставился на Нико.

«Ну что, док? Всё хорошо? Или со мной всё ужасно?».

Хаус молчал. Он внимательно смотрел на Нико.

Нико поёрзал на стуле. Он смотрел на Хауса. «Хотите знать, док, что ещё меня злит? Когда на меня так смотрят. Потому что я знаю, о чём вы думаете, док. Вы думаете о том же, о чём все, кто так разглядывает меня. Что у меня не все дома, что я сумасшедший и у меня проблемы.

И это меня очень, очень злит».

Л е о: Ну что, братишка?

Н и к о: Привет, Лео.

Л е о: Как дела?

Н и к о: Ок.

Л е о: А с психотерапевтом?

…

Л е о: Братишка?

Н и к о: Кто тебе рассказал про психотерапевта?

…

Н и к о: Кто тебе рассказал, Лео?

Л е о: О чём ты? Ты же сам сказал, забыл?

Н и к о: Я не говорил.

Л е о: Ты спятил, братишка. Перечитай сообщения.

Н и к о: Ну ладно, может быть.

Л е о: Ну что, какой он?

Н и к о: Не знаю.

Л е о: Что значит «не знаю»?

Н и к о: Откуда мне знать. Психотерапевт, вот и всё. Похож на доктора Хауса.

Л е о: На кого?

Н и к о: Эй, ты же спросил про психотерапевта?

Л е о: Я просто хотел узнать, как всё прошло.

Н и к о: Хорошо.

Л е о: Как рука?

Н и к о: Так себе. До сих пор в повязке. Завтра утром увидишь.

Л е о: Завтра утром?

Н и к о: Да, я приду в школу.

Л е о: Круто!

Н и к о: Ну да, круто. Если эта дура не найдёт новый повод выгнать меня.

Л е о: Братишка, ты же швырнул парту.

Н и к о: И я этого не помню, ясно?

Л е о: Ок. Наверное, хорошо отдохнул в эти дни, да?

Н и к о: Так себе.

Нико выключил телефон. Он лёг и уставился на белоснежную стену. Он подумал о маляре, который каждые выходные приходил с кистью и ведром краски. Маляр улыбался так, словно знал всё о Нико и его отце, об их проблеме. Но на самом деле он не знал ничего.

Нико взял со стола маркер и нарисовал линию на стене, прислушиваясь к резкому скрипу стержня. Пусть эта линия будет царапиной на сердце отца и того идиота, который жил в неведении.

Но сегодня вечером ему не хотелось рисовать. Нико отложил маркер и снова лёг, закрыв глаза. Он думал о Клаудии, его подарке, скамейке на пристани, море, трамонтане, который поднимал волны, небо и всё вокруг. Таков был трамонтана: он приходил с гор лишь ради себя.

И потом Нико подумал о следующем дне. Дне, когда он вернётся в школу.

– Эй, братишка! – воскликнул Лео.

Нико махнул ему рукой. Он вошёл в класс и сел на своё место.

Лео подошёл к нему.

– Эй, братишка, как ты?

– Хорошо, – ответил Нико. – Как у вас дела?

– Как всегда. Скукота.

Они ударили друг друга по рукам.

– Эй, полегче, – поморщился Нико, посмотрев на перевязанную руку.

– Ещё болит?

– Ну так…

На самом деле рука больше не болела. Швы уже сняли, но Нико попросил наложить новую повязку. Он хотел затянуть руку потуже, чтобы все видели, какой серьёзной была травма. Нико даже попросил обработать рану йодом – просто так. Жаль, что крови больше не было. Если бы повязка была испачкана кровью, это бы выглядело круче. Но врачи сказали, что обрабатывать рану больше не нужно.

– Увидимся позже, – сказал Лео.

Нико махнул ему и заметил, что на него смотрела Бернарди. Она стояла у окна, нахмурившись. Её рука от плеча до пальцев скрывалась под гипсом. Пальцы торчали, словно палочки эскимо. Бедняжка. Она выглядела так, словно попала под поезд. Нико улыбнулся ей, но беззлобно: в глубине души ему было немного жаль одноклассницу. Затем пришла Диказио, и начался урок.

Всё утро Нико молчал. Никто не задавал ему вопросов, никто не сказал ему ни слова. Кроме Дали. Тот остановился на пороге кабинета, с улыбкой поздоровался с ним и начал урок рисования.

В общем, всё утро Нико был невидимкой. А ведь иногда он был готов отдать всё на свете, чтобы его не замечали. Но не сегодня. Этим утром это удручало. Как белая краска на стенах его комнаты.

– Подожди, братишка, ты куда?

Лео догнал его на стоянке для велосипедов.

– Домой, куда же ещё.

– Подожди. Ты что, спешишь?

Нико прибавил шаг.

– Да что с тобой такое?

– Ничего, Лео, мне нужно идти.

– Чем займёшься?

– Не твоё дело, Лео. Чего ты пристал?

– Эй, Трамонтана.

Нико обернулся.

– Ну ладно, ладно. – Лео поднял руки и сделал шаг назад. – Успокойся, хорошо?

Нико молча пошёл дальше. Ему не хотелось ссориться с Лео. Он просто хотел побыть один. И подумать. Не важно о чём – ему нужно было прогуляться и подумать, пошевелить мозгами и ногами.

Он дошёл до улицы, ведущей к дому, но свернул в сторону торгового центра. Туда, где лес на холме.

Пока Нико шёл, он думал о странных вещах. Например, представил, как Бернарди подходит к нему и с улыбкой бьёт гипсом по голове, словно дубинкой. Один раз, второй, третий. Затем подбегает Лео и тоже дубасит его и смеётся. Но он делает это просто так, не со зла, а просто потому, что придурок. Смеётся Лео, хохочет Диказио. В кабинет вбегает Сильвано. Он сбивает с ног всех вокруг – Нико, Лео, Бернарди, Диказио – и врезается в стену.