Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Но махинации — дело рискованное, нередко лишающее покоя, а ей хотелось того и другого, то есть и денег, и покоя. Такую идеальную комбинацию мог предоставить и гарантировать только состоятельный супруг. Такого супруга хочется всем, и чтобы конкуренток переплюнуть, надобен творческий подход.

В барах престижных ресторанов, куда она часто заходила посидеть с чашечкой кофе, ей как-то попалась приятная шведка, которая тоже в одиночестве не спеша смаковала кофе. Сразу понравившись друг другу, они вместо кофе взяли мартини, потом расхрабрились в откровениях и позабавились над открытием, что в бар привела их одна цель — познакомиться с богатым холостяком. Шведка была значительно опытнее, она сошлась и разошлась с несколькими обеспеченными холостяками, и сейчас подыскивала себе нового. Барышни тут же договорились на охоту ходить вместе. Шведка делилась с Тамарой опытом, — учила, как лучше одеваться, что говорить, в какой позе сидеть, какую лучше иметь машину, как оформить своё жильё.

— Главное, — сразу сказала шведка, — ты должна выглядеть независимой, пусть не богатой, но с лишними деньгами. Тебя мужчина интересует не из-за денег и положения, а как симпатичная личность. И вот тебе список полезных книг на тему соблазна толстосумов, — сказала она при другой встрече. — Прочитай как можно скорее.

Тамара поднатужилась со страховками, и не только сменила автомобиль и подкупила новой одежды, но даже сумела снять квартиру в высотном доме у океана, и даже с видом на океан.

Едва Тамара себя оформила для знакомств с основательными мужиками, как был арестован врач Эйдельман. Низкого роста, с брюшком, полысевший, с рыхлыми мокрыми губами, — такой неказистый эскулап из захолустной поликлиники, — Наум Эйдельман был для женских глаз совсем непрезентабельным мужчиной, при этом он женщин боготворил. Вот она, страшная несправедливость, и вот они, пожизненные терзания. Если таким явился на свет, хочется либо мстить удачникам, либо их в чём-то переплюнуть. Никто не знал, как Наум жил в Союзе; врачи там не очень могли размахнуться на непримечательную зарплату, разве что могли её пополнить, выписав фальшивые больничные, либо по блату предоставив дефицитные и наркотические медикаменты.

Наум вырвался из Союза, как лев бы вырвался на свободу из заточения в зоопарке. Он засел за изучение английского, за медицинские учебники, успешно сдал экзамен на врача, завёл собственную поликлинику, набрал из российских иммигрантов врачей разнообразных специальностей, медицинских сестёр, секретарш, санитарок. Поставив себе цель разбогатеть, он всех, кто знал о его делах, стал изумлять размахом и дерзостью.

Арест Эйдельмана потряс Тамару, — она слишком часто его посещала с подозрительно сложными заболеваниями. И да — её стали вызывать и подробно-пристрастно расспрашивать следователи прокуратуры, агенты страховок и ФБР. От тюрьмы её избавил адвокат, на услуги которого, однако, ушла немалая часть сбережений.

Несмотря на махинации со страховками и сексуально-деловые отношения сразу с несколькими врачами, Тамара Алаева ухитрялась выглядеть очень религиозной: её видели в церкви на всех литургиях, она даже пела в церковном хоре. Никто в русской церкви, однако, не знал, что Тамару до эмиграции можно было назвать мусульманкой. Ислам был религией семьи, и она его исправно исповедовала. Но, в Америке оказавшись, она поменяла бы ислам на какую угодно религию, лишь бы это сулило выгоду. Она бы пошла и в синагогу, но одним из первых знакомых в Америке оказался русский мужчина, посещавший русскую церковь. Каким-то образом этот Антонов был связан с Голливудской киностудией. Едва познакомившись с Тамарой, он сделал ей такой комплимент: да с вашей внешностью, Тамарочка, вы могли бы сниматься в кинофильмах. Тамара хотела сойтись с ним поближе, чтоб с его помощью познакомиться с другими представителями Голливуда, но дальше того комплимента не сдвинулось; по непонятным ей причинам Антонов был приветлив, но прохладен.

После ареста Эйдельмана она ещё чаще являлась в церковь, молилась подолгу на коленях, и когда ей опять улыбнулась фортуна, она узрела в том Божью милость.

Зала ещё больше оживилась, все столы оказались заполненными. Конферансье откалывал сальности, какими обменивались в сортирах российских ремесленных училищ, со всеми мужчинами был амиго , а женщины, — что творят с ними градусы, неприличные жесты и слова, — почти поголовно себя предлагали в его наглые развратные глаза.

Абадонин заказал «Советского» шампанского, подхватил запотевшую бутылку и направился в сторону Клионера; в среде иммигрантов он был известен, как постановщик видеофильма «Из России с похотью». Тот фильм рекламировался так: «Первый русский порнофильм, нашумевший ещё до его создания, снятый в условиях высшей свободы, с участием звёзд американского кино и пока ещё непризнанных талантов из России, испытавших рабское существование под игом коммунизма и социализма».

Всякая истина исковеркана, но порою она исковеркана так, что хочется её хоть как-то приголубить, хоть как-то уменьшить её страдания. Приголубим нашу истину так: кто попробует определить, первый ли то русский порнофильм или, скажем, уже сто первый. Кто знает, сколько таких Клионеров, изголодавшихся по порнографии в условиях рабского существования, с нулевыми актёрскими способностями и с ещё меньшим сценическим опытом уже успело сбежать в Америку из-под ига русского коммунизма и не менее русского капитализма. Например, в одном из видеофильмов Литовкин (с которым, извините, автор ещё не успел познакомить, но вскоре непременно познакомит) в роли очень важного чиновника парился в бане с голыми девками, хотя до того его отношения с кинематографом и театром сводились к охоте за билетами перед спектаклями и сеансами и пребыванию в зрительном зале.

В России Александр Клионер стать продюсером не сумел («жёсткая коммунистическая цензура, удушение всяческих свобод, включая творческое самовыражение, несогласие с политикой режима», — объяснял он решение эмигрировать), зато он многого нахватался, работая в группе Леденцова, создателя нескольких нашумевших и рентабельных порнофильмов. В числе этих фильмов была «Семиклассница»; для этого фильма Клионеру поручили подыскивать актёров. Скользкое было, конечно, занятие, но школьники в очередь выстраивались, чтоб поучаствовать в сценах оргий, да ещё заработать за съёмочный день от тридцати до пятидесяти долларов.

«Вот бы такие расценки в Америке»! — вздыхал ностальгически Клионер. И как не вздыхать, если даже Гале, главной героине «Семиклассницы», заплатили за фильм полторы тысячи. Всего полтора куска! А декорации! «Выстрел Авроры», другой нашумевший фильм Леденцова, снимался не где-то, а прямо на крейсере. Конечно, испрашивая у властей официальное разрешение воспользоваться крейсером для съёмок, пришлось слегка исказить истину, — пришлось сообщить, что будет сниматься кинокартина о революции. Когда после выхода фильма в свет власти открыли, что «Выстрел Авроры» — это чистейшая порнография, а под выстрелом разумелось нечто совершенно неприличное, Леденцов хладнокровно заявил, что под революцией подразумевалась сексуальная революция. При этом за аренду исторических объектов, включая даже Смольный дворец, Леденцов платил просто гроши — не больше трёхсот-пятисот долларов.