Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

История с Кэрол случилась недавно, и была неприятным воспоминанием. А в будущем, лет через десяток, Кэрол, возможно, так же вспомнится, как девушка из Резекне. Как сетуют многие старики, недовольные настоящим: в прошлом всё было значительно лучше.

К столу, за которым в большой компании воссоединившейся семьи сидела девочка с белым бантом, приблизился незнакомец. Изящно склонившись над матерью девочки, он пригласил её на танец. Женщина сделала лицо, на котором она попыталась скрыть сиюминутные эмоции, точный возраст, несовершенства, однако не сумела утаить голубоватую бледность губ, окаймлённых ярко-красной помадой, большую часть которой украли стёкла бокалов и еда. Не смогла она также от взгляда мужчины укрыть результат увядания кожи и её нездоровую одутловатость, вызванную многолетним одиночеством и ежевечерним алкоголем. Не удалось ей разгладить морщины от слишком рано сбежавшей молодости, от сложностей брака и развода, от неудачных попыток сблизиться с состоятельным, добрым, надёжным мужчиной. Незнакомец терпеливо переждал ту непременную игру, которую женщины затевают, чтобы мужчины к ним отнеслись с уважением и интересом, и которая состоит из смеси фальшивого недоумения, оценочно-скептического прищура, колебания с акцентом на отказ, и в конце — лишь из вежливости — согласием.

Незнакомец держал наготове руку, услужливо согнутую в локте, и это ей очень пригодилось, поскольку, вставая из-за стола, она пошатнулась почти как от старости, но мелким смешком объяснила тут же, что пошатнулась от охмеления и оттого, что давно не вставала, и, ухватившись за незнакомца, пошла на заплетающихся ногах к переполненной танцплощадке. Там, среди тесного окруженья, они, как и все их окружающие, стали с ноги на ногу переминаться и покачиваться под песню:

«Простая, простая девчонка, дурнушка, каких миллион, идёт по дороге и звонко поёт про лихой эскадрон. Простая, простая девчонка, ты вольного ветра сестра, твоя озорная юбчонка летает, как пламя костра».

— Прекрасная песня, — сказал незнакомец.

Партнёрша взглянула в его лицо, пытаясь понять, он всерьёз или шутит.

— Не знаю, — пожала она плечами.

— Слова, если вдуматься, дурацкие, и придумать их мог только болван, — говорил ей мужчина так близко к уху, что она ощущала его дыхание, и ноги её ещё больше слабели. — Но вот что случается нередко с бездарными песенными опусами: если не вдумываться в содержание, а смешать все слова, как попало, в кучу, пустить эту кучу по рельсам мелодии, и сделать конечной станцией уши, то общий эффект от такого опуса может быть очень неплохим, — как, скажем, мазня авангардиста, в которой нелепо искать смысл, но краски так лихо объединяются, что создаётся приятное ощущение. Что вы думаете об этом?

«Не знаю», — едва не сболтнул язык, но как-то сдержав стандартный ответ, которым женщины прикрывают…, — бог его знает, что прикрывают, — она сказала:

— Вы, может, и правы.

— Если хотите знать моё мнение, я не задумываюсь над тем, какое лицо у простой девчонки, а мне любопытно представлять, что у девчонки под юбчонкой, под её озорной юбчонкой, летающей, словно пламя костра. И ещё мне приходит в голову не вполне приличная мысль, что девчонка не прочь задрать юбчонку для любого бойца из эскадрона, если не для целого эскадрона.

— Вы скажете! — хихикнула партнёрша. — Послушать вас, уши сразу вянут.

— Не беспокойтесь, не завянут, — незнакомец вспыхнул такой улыбкой, что у партнёрши заныло сердце.

— Кстати, — продолжил он с той же улыбкой, продолжая мучить её желанием познакомиться с ним поближе, — кстати, нам пора бы и познакомиться. Моя фамилия Абадонин. А вас как, позвольте спросить, зовут?

«Ах, он какой!» — подумала женщина и охотно раскрыла свою личность:

— А я — Мария Харпакина.

— Мария. Маша. Какое имя!

Он извлёк из кармана визитку.

— Мария, а я вас не просто так, не только на танец пригласил. Вот, я хочу вам дать свою карточку.

Мария приблизила визитку почти вплотную к её глазам, но не смогла ничего разобрать ввиду недостаточного освещения и прогрессирующей близорукости.

— Я рекламный агент, — пояснил Абадонин. — Я подыскиваю людей для участия в коммерческой рекламе. Как только я увидел вашу девочку, я тут же подумал, что ей непременно надо попробовать телевидение. На такие лица большой спрос. А платят… Да вы и сами знаете, как щедро платят на телевидении.

— Вот уж не думала, не гадала…

— Позвоните мне завтра, — прервал Абадонин. — Тем временем, подумайте о том, как сделать хорошие фотографии. Девочке нужен набор фотографий в разных позах, в разной одежде, при комнатном и уличном освещении. Вам нужен мастер высокого класса. Вам повезло: как раз сегодня один замечательный фотограф присутствует в этом ресторане. Хотите, я вас с ним познакомлю?

Определив по лицу Марии, что она ответит либо не скоро, либо ответит пустым не знаю , и с таким пожатием плеч, что только по этим словам и жесту можно понять, почему её жизнь всегда складывалась не так, — так вот, не теряя больше времени, Абадонин сжал локоть Марии и провёл её в сторону стола, за которым празднование дня рождения достигло такой высокой точки, что после неё — всё только вниз.

— Вот, познакомьтесь, — сказал он Марии, подведя её к Перетятько. — Мой друг, и лучший детский фотограф.

Жирные лица не так подвижны, как лица людей, следящих за весом, и посему на лице Перетятько изумление выразилось не игрой соответствующих мышц, а широко разинутым ртом. Звучным хлопком по спине фотографа Абадонин заставил рот захлопнуться.

— Слегка подавился, — пояснил он. — Но это было, к счастью, не удушье, которое вызвано куском, застрявшим в дыхательном проходе. Мы с моим другом давно не виделись, моё появление здесь сюрприз, вот он от этого и не успел проглотить крупный кусок цыплёнка, который поленился прожевать, и тот застрял в начале пищевода. От моего хлопка по спине кусок тот вернулся из глотки в рот и — видите, он его прожёвывает.

Пока Перетятько кусок прожёвывал, Абадонин шепнул ему на ухо:

— Желаете девочку фотографировать? Не просто клик-клик, и кто там следующий. А с уклоном в художественную фотографию. Как рекламный агент, могу вас заверить: за такими девочками охотятся телевизионные рекламодатели.

Всё ещё никак не понимая, отчего незнакомец назвался другом , и почему его представляет, как лучш его детск ого фотограф а , Перетятько хотел ответить а га , но ещё не прожёванный цыплёнок не пропустил а га наружу, и получился только кивок.

— Дайте мамаше свою визитку, — распорядился Абадонин. — И возьмите её телефон.

Проследив, что формальности эти выполнены, Абадонин отвёл Марию к дочке. Перетятько был сильно обескуражен и тем, что его разрекламировал совершенно незнакомый человек, и тем, что он назвался лучшим другом, но его настроение, тем не менее, изменилось в лучшую сторону от того, что девочка с белым бантом скоро будет его клиенткой.