Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Ноги его, в конце концов, привели в отделение милиции, где английский никто не понимал, где ему на всё разводили руками, где ему подали листок бумаги: напиши, мол, что с тобой произошло. Ричард, что делать, написал; на его заявление попялились и жестами дали понять: Хорошо. Ты, мол, иди, а мы разберёмся.

Разобраться милиция не смогла ни на другой день, ни через два, и тогда настойчивость иностранца привела его в кабинет, в котором сидел местный начальник с широким неулыбчивым лицом или, возможно, его заместитель. Ричард потребовал переводчика, и тот, слава богу, как-то нашёлся. Ричард подробно рассказал, как его, вроде бы, обманули, и если вы мне здесь не поможете, я это дело так не оставлю, я буду жаловаться в Москве, запущу эту историю в газеты, и в русские, и в иностранные. Начальник куда-то позвонил, выслушал чей-то долгий ответ, и сказал иностранцу буквально следующее:

— Карьером, куда вас привозили, владеет компания «Алрос». Её представитель мне сказал, что вы оказались жертвой жуликов. Боюсь, мы ничем не сможем помочь. Всё, что могу вам сейчас посоветовать, — напишите подробное заявление.

Как только Ричард вышел за дверь, начальник забросил заявление в мусорную урну под столом и велел секретарше впустить следующего, сидящего в очереди просителя.

Ричард начал подозревать, что ни милиция, ни власти ни в чём не станут ему помогать, что, может быть, все они тоже кормятся деньгами обманутых иностранцев, но что ему оставалось делать, как, коротая несколько дней, остававшихся до отлёта, не бродить по улицам городка, надеясь на какую-то удачу. Бродил он, однако, не так уж долго, бродил до тех пор, пока перед ним не завизжал тормозами джип, и крупный субъект со свирепой рожей предложил Ричарду убираться, и даже назвал по-английски место, куда ему стоило убраться, в место, настолько всем известное, что мы его не будем называть. А иначе…, — субъект распахнул куртку и обнажил автомат Калашникова.

Ричард с Калашниковым не спорил, он в тот же день сел на поезд в Якутск, и там, пытаясь не выделяться и почти из гостиницы не вылезая, стал дожидаться самолёта. От скуки он даже открыл книгу с шедевром якутской драматургии, но так как книга была на русском, он тут же её зашвырнул в мусор. Туда же он уронил и камушек, ему подаренный на карьере, так как успел уже уточнить, что это был совсем не алмаз. Камушек тут же смешался с мусором, а книгу из урны извлекла и аккуратно обтёрла тряпкой пожилая уборщица-якутка. За свою трудную жизнь, до отказа наполненную мылом, швабрами, вёдрами с грязной водой, она прочитала мало книг, но и она была наслышана о Суоруне Омоллооне, народном писателе Якутии, и даже знала, что в этой книге был напечатан роман «Кукур Уус», так же знакомый всем якутам, как русским знакомы «Двенадцать Стульев». Она помянула иностранца матерным словом на якутском и отнесла книгу домой, пусть её внуки почитают.

— Как же ты обо мне не вспомнил? — упрекнул Шпак-Дольт своего приятеля, когда тот закончил ему рассказывать о махинациях в Якутии. — Мог бы меня нанять на работу в том же вашем нью-йоркском офисе.

— Не я нанимал. Другие люди. Тогда я был маленьким человеком. Я лично этих Ричардов не видел, я только бумаги оформлял. Плюнь на прошлое. Думай о будущем. В будущем я тебя не забуду.

— У меня есть идея, — сказал Шпак-Дольт. — Построить русское казино.

Как мы уже выше упоминали, борьба за выживание в начале эмиграции заставила Жидкова поработать в качестве помощника сантехника в небольшой компании «Хоуле Пламинг», что по-русски звучало не так благородно и значительно более длинно: «Санитарно-техническая компания семьи Хоуле». Жидков в сантехнике не разбирался. Более, сантехника его отталкивала, как грязная физическая профессия, а её вечно пьяные представители часто попахивали нечистотами, по-цыгански вытягивали деньги, и при том ещё пытались обмануть.

Но надо было как-то выживать, и он стал обзванивать объявления по найму рабочей силы. В основном, его отсеивали по телефону из-за корявого английского. Часто виной была его честность: он говорил, что работал учителем, но мог бы попробовать и профессию, в которой они сейчас нуждаются. Ничего, спасибо, — ему говорили. И ещё, где повежливей, добавляли: Желаем удачи в нашей стране. Где-то ему предлагали подъехать, он подъезжал, заполнял анкеты, проходил короткие интервью, но ему почему-то не перезванивали, хотя обещали позвонить, даже с отрицательным ответом.

Наткнувшись, наконец, на «Хоуле Пламинг», он перед тем, как туда позвонить, посоветовался о сантехнике с болтливым, всё знающим стариком, из тех, кто никогда не покидал церковь за какие-то старые грехи во время второй мировой войны. Старик словоохотливо сообщил, что в Америке лучше всех зарабатывают адвокаты, банкиры, врачи и сантехники. Конечно, сантехника не впереди, но для начала иммиграции почему бы вам, господин Жидков, не согласиться с четвёртым местом? Да, почему бы? — кивнул Жидков, и соблазнился на сантехнику.

Он попросил одного эмигранта с более развитым английским позвонить в «Хоуле Пламинг» и соврать, что он по профессии сантехник, и даже отец его был сантехником, что он помогал отцу ещё сызмальства: то подержит конец трубы, то подаст ему инструмент, то прочистит засорившийся унитаз. В том телефонном разговоре он голосом знакомого сообщил, что он закончил колледж по сантехнике, и после всю жизнь был в России сантехником.

— Звучит неплохо, — сказал женский голос и тут же назначил ему интервью буквально на следующий день. Жидков этого не ожидал, ему нужно было несколько дней, чтоб подготовиться к интервью — ознакомиться с книгой по сантехнике, запомнить основную терминологию, найти кого-то из иммигрантов, разбирающегося в сантехнике и подучиться у него. Не выдумав сразу хорошей причины, он закивал, что пусть будет завтра. Утром знакомый перезвонил, сказался больным и попросил перенести интервью на неделю.

Всю последующую неделю он штудировал книгу, как для экзамена. Позвонил церковному старику, чтоб тот кого-то рекомендовал, кто разбирается в сантехнике.

— Да я разбираюсь, — сказал старик. — Сам всю жизнь всё ремонтировал. И краны менял, и унитазы, водонагреватель заменял… Вот у меня и подучитесь. Бесплатно. Даже водки не попрошу, — закрякал он, то есть засмеялся.

На старичка ушёл почти день, — пока до его дома добрался, пока порылись в хламе сарая в поисках нескольких ржавых труб, испорченных кранов и сифонов, тройников, штуцеров, муфт, заглушек, и прочей запылённой арматуры, имевшей к сантехнике отношение, потом — пока добрался домой.

Интервью прошло почему-то удачно. Хозяин бизнеса мистер Хоуле не стал терять время на болтовню. Он тут же позвал Жидкова в автобусик, набитый сантехническим добром, показывал фитинги, арматуру, всякие пасты и герметики, и просил рассказать, что для чего. Подобная форма интервью Жидкова устроила как нельзя лучше. Не надо было вслушиваться в вопросы, плохо их смысл понимая, а просто гляди себе на деталь и вспоминай её название и какое у неё предназначение. Маскируя плохой английский, Жидков выглядел человеком, не бросающим слов на ветер. Благодаря изученной книге, он узнавал какие-то части и скупым языком и обильными жестами мог объяснить их назначение. А в чём сомневался, о том долбил хорошо заготовленной фразой: в России такого пока ещё нету, вы нас лет на тридцать впереди.