Элена Ферранте - Лживая взрослая жизнь [litres с оптимизированной обложкой]

– С кем он будет?

– С Микелой и двумя другими преподавателями.

– Кто такая Микела?

– Она к нему вечно липнет.

– Тогда ты тоже поезжай.

– Куда, Джанни? Куда? Меня растили не как тебя, вспомни Витторию, вспомни мою маму, вспомни всю эту нашу чертову дыру! Тебе все дается легко, а мне нет.

Мне это показалось несправедливым: я старалась вникнуть в ее трудности, а она даже не представляла, с каким трудностями сталкиваюсь я. Но я притворилась, что все в порядке, дала ей выговориться, а потом принялась утешать. Как обычно, главным моим доводом стали исключительные качества ее жениха: Роберто – не обычный человек, он верующий, он наделен огромной духовной силой, он очень образован. Даже если эта Микела имеет на него виды, он не поддастся. «Он любит тебя, – сказала я, – и поведет себя честно».

Она неожиданно расхохоталась. Перемена настроения была настолько разительной, что мне вспомнился Тонино и сцена в кино. Потом Джулиана с тревогой уставилась мне в глаза и перешла со смеси итальянского с диалектом на диалект.

– Откуда тебе известно, что он меня любит?

– Это известно не только мне, а всем, и Микеле наверняка тоже.

– Мужики, честные они или или нет, так устроены, что стоит их коснуться – и им сразу охота тебя трахнуть.

– Это тебе Виттория сказала, но все это глупости.

– Виттория говорит гадости, а не глупости.

– Нужно верить Роберто, иначе тебе будет плохо.

– Мне и так совсем плохо, Джанни.

Тут я поняла, что Джулиана подозревала Микелу не только в желании переспать с Роберто, но и в намерении отнять его и женить на себе. Я подумала, что Роберто, занятый своей работой, вряд ли догадывался, что так тревожит Джулиану. Тогда я решила, что достаточно будет сказать ему: «Джулиана боится тебя потерять, она вся испереживалась, успокой ее». Короче, телефон жениха я попросила у нее именно за этим.

– Если хочешь, – предложила я вроде бы невзначай, – я с ним поговорю и постараюсь понять, что у него там с этой Микелой.

– Ты это сделаешь?

– Конечно.

– Но он не должен догадаться, что ты звонишь по моей просьбе.

– Разумеется.

– А потом ты мне все перескажешь: что спросишь ты и что ответит он.

– Обязательно.

Я записала номер телефона в тетрадке и обвела его красным карандашом в прямоугольную рамку. Однажды после обеда, воспользовавшись маминым отсутствием и страшно волнуясь, я позвонила. Казалось, Роберто удивился, даже испугался. Наверное, он решил, что с Джулианой что-то случилось, – первым делом он спросил как раз об этом. Я сказала, что у нее все нормально, потом начала что-то болтать, а потом, неожиданно для самой себя пропустив все вступления, которые должны были придать моему звонку видимость приличия, почти с угрозой заявила:

– Если ты обещал жениться на Джулиане и не женишься, то ты безответственный человек!

Роберто помолчал секунду, а потом рассмеялся:

– Я всегда держу свои обещания. Тебе тетя велела мне позвонить?

– Нет, я сама решаю, что делать.

Потом мы стали разговаривать; меня поразило, что он оказался готов обсуждать со мной личную жизнь. Он сказал, что любит Джулиану и что не женится на ней, только если она сама скажет ему, что больше он ей не нужен. Я успокоила его – мол, он очень нужен Джулиане, – но прибавила, что она нервничает, боится его потерять, боится, что он полюбит другую. Он ответил, что ему это известно и что он делает все, чтобы ее успокоить. «Я тебе верю, – сказала я, – но сейчас ты едешь за границу, там ты можешь кого-нибудь встретить: если ты решишь, что Джулиана плохо понимает тебя и твои занятия, а другая женщина понимает абсолютно все, то что тогда?» Отвечал он мне долго. Начал с Неаполя, с Пасконе, с детства, которое провел в этих местах. Он описал их как нечто чудесное, вовсе не похожее на то, какими они виделись мне. Сказал, что он перед ними в долгу и обязан его заплатить. Постарался втолковать, что любовь к Джулиане, возникшая на этих улицах, постоянно напоминала ему об этом долге. Когда я спросила, что он имеет в виду под «долгом», он объяснил, что должен в каком-то смысле вернуть полученное им местам, где он родился, и что целой жизни не хватит, чтобы уравновесить чаши весов. Тогда я спросила: «Ты хочешь жениться на ней, как если бы женился на Пасконе?» Я поняла, что он такого не ожидал, он поблагодарил меня за то, что я заставила его об этом задуматься, а потом, словно через силу, медленно проговорил: «Я хочу жениться на ней, потому что она воплощает мой долг». Он все время говорил негромко, хотя порой и произносил нечто высокопарное, вроде «Одному не спастись». Порой мне казалось, что я беседую с кем-то из ровесников: Роберто старался говорить просто, благодаря этому я почувствовала себя увереннее, но все же немного расстроилась. Я подозревала, что он держится со мной так, как если бы я была маленькой девочкой, даже подумала, что с Микелой он небось говорит более сложным и богатым языком. С другой стороны, чего я могла ожидать? Я поблагодарила его за объяснения, он поблагодарил меня за возможность поговорить о Джулиане и за то, что я хорошая подруга им обоим. Я выпалила, не подумав:

– Тонино уехал, ей очень плохо, она совсем одна.

– Я знаю и постараюсь помочь. Был очень рад тебя слышать.

– Взаимно.

Я все слово в слово пересказала Джулиане, и к ней вернулся румянец; так было намного лучше. Я не заметила ухудшений, когда Роберто уехал в Лондон. Джулиана говорила, что он ей звонит, что он написал ей очень милое письмо и Микелу больше не упоминал. Она обрадовалась, узнав от Роберто, что у него только что вышла большая статья в известном журнале. Казалось, она гордится им и так счастлива, будто сама ее написала. Однако она со смехом пожаловалась, что хвастаться статьей может только передо мной: Виттория, ее мама и Коррадо вряд ли оценят эту новость, а Тонино, единственный, кто способен это понять, сейчас далеко – работает в Венеции официантом. Интересно, продолжил ли он учебу.

– Дай почитать! – попросила я.

– Журнала у меня нет.

– Но статью-то ты прочитала?

Она поняла, что для меня само собой разумеется, что он дает ей читать все, что пишет: мой отец всегда давал читать свои сочинения маме, иногда он требовал, чтобы и я читала страницы, которыми он особенно дорожил. Джулиана помрачнела, по ее глазам я поняла, что она бы с удовольствием ответила «Да, конечно, прочитала», она даже механически кивнула. Но потом, сердито взглянув на меня, она сказала:

– Нет, я их не читала и читать не хочу.

– Почему?

– Боюсь, что ничего не пойму.

– Может, все равно стоит прочесть, для него это важно.

– Будь это для него важно, он бы мне их давал. Но он этого никогда не делал, значит, он уверен, что я ничего не пойму.