Элена Ферранте - Лживая взрослая жизнь [litres с оптимизированной обложкой]

– Ничего не видно, – сказала я, посмотрев в окно.

– Мы выбрали плохой день.

– Да нет, день вполне подходящий.

Он быстро подошел ко мне, взял одной рукой за затылок и поцеловал, крепко прижавшись к губам и пытаясь раздвинуть их языком. Другой рукой он сжал мне грудь. Я отодвинула его, легонько толкнув, нервно хихикнула ему почти в самый рот и фыркнула носом. Он отпрянул, но не убрал руку с моей груди.

– Что такое? – спросил он.

– Тебе обязательно меня целовать?

– А тебе не нравится?

– Нет.

– Всем девушкам нравится.

– А мне нет, да и грудь мою лучше не трогать. Но если тебе это нужно, тогда ладно.

Он убрал руку с моей груди, пробормотав:

– Да мне вообще ничего не нужно…

Потом он расстегнул молнию и достал член, чтобы показать его мне. Я боялась, что у него в штанах что-то огромное, но с облегчением увидела, что его член не слишком отличается от члена Коррадо… он даже показался мне поизящнее. Взяв мою руку, Розарио сказал:

– Потрогай!

Я потрогала, член был горячий, словно у Розарио поднялась температура. Поскольку сжимать его было, если честно, довольно приятно, руку я не убирала.

– Тебе нравится?

– Да.

– Скажи сама, чего тебе хочется, я не хочу сделать что-то не так.

– Можно мне не раздеваться?

– Девушки раздеваются.

– Если можно сделать это, не раздеваясь, то давай так.

– Но хоть трусы-то сними.

Я выпустила его член, стянула джинсы и трусики.

– Нормально?

– Нормально, но вообще так не делают.

– Знаю, но я прошу тебя об одолжении.

– Мне-то хоть можно штаны снять?

– Ну да.

Он снял ботинки, брюки и трусы. Ноги у него были тощие и волосатые, ступни узкие, длинные, не меньше сорок пятого размера. Он остался в льняном пиджаке, рубашке и галстуке, из-под которых торчал член, похожий на потревоженного жильца-скандалиста. Мы оба были некрасивые; слава богу, зеркал в комнате не было.

– Мне лечь на пол? – спросила я.

– Зачем? Там есть кровать.

Он направился к раскрытой двери; я смотрела на его маленькую попу, на тощие ягодицы. В комнате была только разобранная кровать. На этот раз он не стал поднимать штору, а включил свет. Я спросила:

– А ты разве не помоешься?

– Я мылся утром.

– Ну хоть руки.

– А ты их вымоешь?

– Нет.

– Тогда и я не буду.

– Ладно, я тоже помою.

– Джанни, ты видишь, что со мной творится?

Его член опускался, на глазах уменьшаясь в размерах.

– Если ты помоешься, он больше не встанет?

– Ладно, я пошел.

Он исчез в ванной. Как же я капризничала! Я и сама не ожидала, что поведу себя так. Розарио вернулся; маленький член болтался у него между ног. Я поглядела на него с симпатией.

– Милый, – заметила я.

Розарио фыркнул.

– Скажи прямо, что тебе ничего не хочется.

– Нет, хочется, сейчас я помоюсь.

– Иди сюда, все и так нормально. Ты у нас дама, я не сомневаюсь, что ты моешься по сто раз на день.

– Можно его потрогать?

– Очень любезно с твоей стороны.

Я подошла и нежно взяла его член. Поскольку Розарио неожиданно был терпелив со мной, мне хотелось показать, что я опытная, и трогать его так, чтобы Розарио стало приятно, но я толком не знала, что делать, и просто держала его член в руке. Несколько секунд – и он стал гигантским.

– Я тоже тебя немножко потрогаю, – сказал Розарио слегка охрипшим голосом.

– Нет, – сказала я, – ты не умеешь, ты мне сделаешь больно.

– Я очень даже умею.

– Спасибо, Розарио, ты очень галантен, но я тебе не доверяю.

– Джанни, если я тебя хоть чуть-чуть не потрогаю, потом тебе будет действительно больно.

Я едва не согласилась, опыта у него было побольше, чем у меня, но я боялась его рук, его грязных ногтей. Я решительно замотала головой, выпустила его член и легла на постель, крепко сжав ноги. Я увидела, как Розарио навис надо мной – растерянные глаза на улыбающейся физиономии, элегантно одетый до пояса, голый и беззащитный внизу. На мгновение я подумала, что родители с детства правильно подготовили меня к тому, что половой жизнью я должна жить осознанно и без ненужного страха.

Тем временем Розарио, взявшись за лодыжки, раздвигал мне ноги. Он сказал взволнованно: «Как там у тебя красиво» и бережно улегся на меня сверху. Он стал искать нужное место своим членом, помогая себя рукой, и когда решил, что нашел, легонько меня толкнул, а потом неожиданно с силой вошел внутрь.

– Ай, – сказала я.

– Больно?

– Чуть-чуть. Только не сделай так, что я забеременею.

– Не волнуйся.

– Уже все?

– Погоди.

Он снова толкнул, устроился на мне поудобнее, потом опять принялся толкаться. С этого момента он беспрерывно то чуть отодвигался назад, то толкался. Чем дольше он так двигался, тем мне было больнее, а он, ничего не замечая, тихо повторял: «Расслабься, ты слишком напряжена». Я шептала: «Я не напряжена. Ай. Я расслабилась». Он продолжал вежливо настаивать: «Джанни, ты должна мне помогать, что там у тебя? Железка? Бронированная дверь?» Сжимая зубы, я бормотала: «Нет, давай, сильнее!» Я вся вспотела, я чувствовала пот на лице и груди. Он тоже это заметил и сказал: «Как ты вспотела!» Мне было стыдно, и я прошептала: «Я никогда не потею, это только сегодня, извини, если тебе противно, то не надо».

Наконец он вошел в меня целиком – с такой силой, что мне показалось, будто он порвал мне живот изнутри. Это длилось всего мгновение, а затем он вдруг отпрянул, сделав мне еще больнее, чем когда входил в меня. Я приподняла голову, пытаясь понять, что происходит, и увидела, что он стоит на коленях между моих ног и что из выпачканного кровью члена брызжет сперма. Хотя Розарио и смеялся, он выглядел сердитым.

– Ну как, получилось? – спросила я слабым голосом.

– Да, – сказал он, ложась рядом.

– Слава богу.

– Да уж!

– Щиплет.

– Сама виновата, можно было все сделать лучше.

Я повернулась к нему, сказала:

– А я хотела именно так, – и поцеловала его, стараясь засунуть язык как можно дальше. Уже в следующее мгновение я помчалась мыться, потом натянула трусики и джинсы. Когда Розарио скрылся в ванной, я расстегнула браслет и положила его на пол рядом с кроватью – как подарок в день, когда этому парню не повезло. Потом Розарио с мрачным видом отвез меня домой – а мне было весело.

На следующий день мы с Идой уехали в Венецию. В поезде мы дали друг другу обещание стать такими взрослыми, какими до нас еще никто не был.

Рионе Альто ( Rione Alto ) – район Неаполя, расположенный на вершине холма Вомеро. – Здесь и далее примечания переводчика .

Pianto – плач, рыдание ( ит. ).

Один из известнейших десертов итальянской кухни: яичный крем с добавлением вина.