Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– За что вы так меня не любите, Валентина Николаевна? – глядя ей в лицо, спросил я.

– А за что я должна любить тебя? За то, что ты дважды искалечил жизнь моей дочери? За то, что заставил делать аборт, а потом разбил семью? За то, что моя внучка теперь живет не с отцом, а с отчимом? Или за то, что твоя жена изуродовала мою единственную дочь?! За это?!

– Я виню себя только за то, что оказался не готов взять на себя ответственность тогда, в девятнадцать лет, – тихо проговорил я, чтобы не распалять Валентину еще сильнее. – Если бы я не повел себя так… да что там крутить – если бы я не струсил и настоял на том, чтобы Маша рожала, то все пошло бы по-другому. Но теперь уже ничего не вернешь, все уже случилось. И мы стараемся исправить то, что еще можно. И Маруська родилась… Я понимаю, Валентина Николаевна, что вы имеете полное право не любить меня, но Машку не расстраивайте, я очень вас прошу. Она и так сейчас нервничает, а ведь еще предстоит лечение, долгое и неприятное. Но мы справимся, я справлюсь. А Юля… разве она хоть раз сказала вам что-то плохое обо мне? Разве я обидел ее чем-то?

Валентина покачала головой, снова села за стол напротив меня и потянулась к чайнику.

– Тут ты прав. Я даже удивилась, когда она отказалась остаться у Артема, а поехала с тобой. Видимо, ты сумел ей понравиться, ребенка не обманешь.

– Я не старался ей понравиться, я просто попытался найти с ней общий язык. Ради того, чтобы Маша была спокойна, я готов на все.

Валентина просидела у нас почти до двенадцати, потом я вызвал ей такси и проводил до машины, а сам вернулся в темную квартиру. Юлька спала у себя, рядом на подушке лежал маленький плюшевый зайчонок – подарок Машки на три года, девочка не расставалась с ним ни на секунду. Прикрыв дверь в детскую, я ушел в свою спальню, где в кроватке возилась проснувшаяся Маруська. Я переодел ее, взял на руки и стал ходить по комнате, укачивая. Но дочь спать не собиралась, агукала и улыбалась, и тогда я положил ее на кровать рядом с собой, и так мы пролежали почти до трех часов, пока Маруська, наконец-то, не уснула. Я не стал перекладывать ее в кроватку, а отгородил подушками, чтобы не перевернулась и не упала. Сам уснуть не мог, лежал рядом со спящей дочерью и думал о Машке. О том, как все пойдет дальше, как я все-таки вылечу ее и перестану думать о том, что могу потерять навсегда.

Артем.

О том, что Марью прооперировали, мне сказала Юлька. Позвонила во время встречи с поставщиком стройматериалов, мне было неудобно разговаривать, но я понимал, что если попрошу ее перезвонить, она не сделает этого, а опять замкнется в себе. И вообще ей сейчас несладко, еще и шоковое состояние после того, что она увидела в подъезде. В первый момент она испугалась за мать и сестру, потом долго была наедине с ребенком и не могла позволить себе думать о чем-то, а теперь, когда все вроде утряслось, полезли последствия. И потому я, едва услышав трель мобильника, извинился и вышел из кабинета. Юлька сообщила, что Марью прооперировали, что ей вроде не хуже, что бабушка о чем-то долго разговаривала вечером с «дядей Даниилом».

– У тебя есть тренировка? – перебил я, не желая слушать про Марьиного мужа.

– Есть, даже две.

– Тогда я заберу тебя из школы и отвезу в ДК, так пойдет? Успеем заскочить в кафешку?

Она немного подумала, видимо, прикидывала, сколько времени у нее будет между школой и первой тренировкой.

– Да, успеем.

– Вот и отлично. Ты потом домой поедешь?

– После первой? Нет, там всего два часа будет до общих занятий, я лучше в клубе уроки сделаю.

Это мне не очень понравилось – как беспризорница, будет сидеть на лавке в раздевалке, поджав ноги, и на подоконнике делать уроки. Но возможности забрать ее, а через полтора часа везти назад у меня не было.

– Хорошо, тогда я жду тебя после уроков у школы.

– Все, пап, увидимся!

Юлька положила трубку, а я вернулся в кабинет, извинился перед заскучавшим поставщиком и продолжил обсуждение контракта.

К обеду количество неотложных дел немного сократилось, и я предупредил секретаршу Таню, что с половины второго до трех меня не будет.

– Артем Владимирович, к вам бухгалтер.

Черт побери, этого не хватало – Светка! Есть же такие девки, которые вообще не понимают отказов! Ну, бить мне ее, что ли? Я не успел сказать ни да, ни нет, как дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась Светка в неприлично короткой юбке и декольтированной блузке. Это меня тоже раздражало – работа есть работа, и должно существовать различие между деловой одеждой и такой вот… потаскушечной.

– Артем Владимирович, добрый день! Вы обедать идете?

Можно подумать, я просил ее составить мне компанию!

– Нет, я не иду обедать.

– Что, много работы? Тогда, может, закажем сюда? – она уселась за стол совсем по-хозяйски, закинула ногу на ногу, и я разозлился окончательно:

– Ты не слишком много себе позволяешь? Я же сказал, что не буду обедать!

– А почему вы на меня кричите? – Светка захлопала тщательно накрашенными глазами. – Что я такого сказала?

– Все, хватит, я опаздываю! – совсем уже грубо бросил я, доставая из шкафа куртку. – Пообедай с Таней.

Всем своим видом Светка продемонстрировала мне нежелание обедать с моей секретаршей, но я проигнорировал и пошел к двери, на ходу заталкивая мобильник в висящий на поясе чехол.

– Таня, я буду в три, – секретарша кивнула, и я почти бегом направился к лифту.

Дочь стояла у ворот школьного двора, пинала коленками сумку с учебниками. Рядом топтался какой-то мальчишка, длинный, худой, в расстегнутой куртке и без шапки. Он что-то говорил, стараясь заглянуть в лицо Юльке, но она даже не смотрела в его сторону. Увидев машину, она стремительно сорвалась с места и побежала навстречу, а мальчишка понуро побрел к школьному крыльцу.

– Привет! – Юлька высунулась между сидений и чмокнула меня в щеку.

– Привет, красотуля. С кем стояла?

– А-а… так… из четвертого класса пацан, – мне показалось или моя дочь смутилась и покраснела? Очень интересно… а главное – не рановато ли?

– Что хотел?

– Ой, пап, ну, чего ты пристал? Стояли, разговаривали, – с досадой отозвалась Юлька, вынимая из кармана сумки вибрирующий мобильник. – Алло! Да, я. Привет, Мирон. Да, в три. Хорошо, увидимся.

Телефон снова вернулся в карманчик, щелкнула кнопка.

– Партнер звонил?

– Да.

– Ну, и как отношения?

– Нормально, – пожала плечами дочь. – Работаем.

Краткость, как известно… но больше ничего вытянуть из дочери я не смог.

Я привез ее в пиццерию, заказал ее любимую пиццу с ветчиной и грибами. Юлька вздохнула:

– Жалко, мамы нет, она бы тоже такую поела.

– Вы не ездили к ней?

– Дядя Даниил сказал, что пока не надо ее беспокоить. Я ей звонила сегодня, у нее голос такой… наверное, все болит сильно, – в Юлькиных глазах выразилась тоска. – Пап… а ты не хочешь потом с нами поехать? – я видел, что это вырвалось у нее совсем по-детски, что это обычное желание ребенка разведенных родителей видеть их снова вместе.