Мэрибет Мэйхью Уален - А вдруг это правда? [litres]

Он утешал ее и успокаивал, притянул ближе, уткнув ее голову себе в шею, горячие, влажные слезы обжигали его кожу.

– Я о вас позабочусь, – пообещал он.

Он произнес это так естественно, как будто это пустяк, но сам услышал, как у нее перехватило дыхание – так она отреагировала на его слова. Несколько минут она молчала, и он испугался, что совершил ужасную ошибку.

– Я рада, что ты здесь. Со мной, – сказала она.

Он поцеловал ее.

– Я тоже, – откликнулся он. – Я тоже…

Я сидела во дворе, когда услышала шаги подошедшей сзади Зелл. Увидела, как мистер Джон сел в машину и уехал. Знала, что он собирается встретиться с Таем. Знала, что Ланс и Дженси позвонили в полицию из-за той обувной коробки. И я знала, что Зелл выйдет на улицу, чтобы сказать мне: она не сердится на меня, я не сделала ничего плохого . Я знала, что Зелл будет беспокоиться о моих чувствах и попытается сделать так, чтобы мне было лучше, – просто такой она человек. Она была из тех людей, кто берет в свой дом совершенно незнакомого ребенка и заставляет его почувствовать себя частью семьи. Она будет любить меня, потому что она – любящий человек. И то, что сделал ее сын, никогда этого не изменит.

Но у нее не было шанса сказать мне что-нибудь. Только не этой ночью.

Зелл начала было говорить, но я подняла палец, заставляя ее замолчать. Я похлопала по земле, на которой сидела, прямо у пруда во дворе, который мы с ней вместе соорудили. Она снова попыталась заговорить, но я решительно покачала головой и указала в сторону дома мистера Дойла. Я приложила палец к губам, когда она, наконец, заметила то, на что я смотрела. Мне казалось, что правильнее будет молчать, пока люди из похоронного бюро в черных костюмах грузили миссис Дойл в катафалк. Никто из нас не сказал ни слова, когда мистер Дойл с трудом уводил Джесси обратно в дом. Мы еще долго молчали после того, как все кругом стихло. Впереди была только ночь.

Брайт отпустила Кристофера с девочками в бассейн и заняла свое место в группе других мам, собравшихся на их обычном месте: нагромождение шезлонгов, сумок-холодильников и полотенец. Еда и напитки стояли повсюду; только начатые, недопитые до конца и совсем пустые. Брайт любила ощущение сопричастности к этой суете.

Но сегодня шезлонг Зелл пустовал. Последние несколько дней Кейли приходила с Дженси и Лансом. Брайт скучала по пожилой женщине, которая вечно раздавала советы и говорила забавные вещи, но она чувствовала, что что-то происходит, и надеялась, это (чем оно ни было) пройдет, и Зелл вернется. Дженси и Ланс что-то знали, но держали рот на замке. Однако уже наступил август, и время утекало, их лето подходило к концу. Она вспомнила полуденные часы в начале июня, кода лето разворачивалось перед ними серпантином, веселые ленточки грядущих дней. Этих дней становилось все меньше.

– У Зелл все в порядке? – спросила она у Ланса, когда Дженси повела девочек за содовой к автомату.

Он побледнел, коротко кивнул и отвернулся, делая вид, что следит за детьми, прыгающими с трамплина.

– Ланс, – настойчиво окликнула она. – В чем дело?

В конце концов, Зелл – его ближайшая соседка. Кому как не ему знать, есть ли причина, по которой она не приходит.

Он посмотрел на здание клуба, в котором скрылась Дженси, с какой-то странной паникой.

– Сомневаюсь, что она хотела бы, чтобы я рассказал об этом, – сказал он. – Она все еще очень расстроена.

Брайт наморщила лоб.

– Дженси расстроена? Из-за Зелл?

Он покачал головой.

– Нет, не из-за Зелл. Из-за ее сына. Поэтому… все… сложно.

Такой ответ совершенно сбил Брайт с толку. Дженси практически не общалась – да, в сущности, вообще не общалась – с сыновьями Зелл ни в прошлом, ни сейчас. Из-за чего бы ей расстраиваться? Она попыталась надавить на Ланса, чтобы получить дополнительную информацию:

– Что случилось? Ты должен мне сказать.

У нее возникло ощущение дежавю – она вспомнила долгие вечера, которые они с Ивреттом и Дженси проводили у этого самого бассейна. Дженси и Ивретт были тогда вместе, но она не упускала ни одного случая поболтать с Ивреттом. Тогда она могла только мечтать, что выйдет за Ивретта замуж. Она подумала о предстоящей встрече с Трентом, о том, как рискнет тем, чем дорожила больше всего, – если Ивретт когда-нибудь узнает.

Дженси купила девочкам газировку, но по пути назад ее остановила соседка, и это дало им немного времени, ведь женщина славилась своей болтливостью. Ланс оглянулся и тоже увидел, что Дженси застряла. Он сделал глубокий вдох.

– Лучше бы позволить ей самой тебе рассказать.

Брайт покачала головой, отгоняя мысли об Ивретте.

– Она мне ничего не скажет. Она, в общем-то… держится настороже. Со мной.

В их разговорах Дженси скользила по поверхности: дети, погода, последние местные новости и сплетни о знаменитостях. Брайт хотелось верить, что однажды это изменится.

– Она со всеми так, – согласился Ланс.

Брайт прикусила язык, ожидая продолжения.

– Уверен, ты знаешь, при каких обстоятельствах она отсюда уехала, когда вы, ребята, были детьми?

Брайт кивнула, подумав о том, как ходила навещать Ивретта, пока тот поправлялся. У него было сломано ребро, подбит глаз, швы на губе. И Дженси оставила его в таком состоянии. Вместо нее рядом с ним сидела Брайт, брала его за руку, пока он спал, пытаясь понять причину отъезда лучшей подруги. По мере того как он выздоравливал, они с Брайт сближались, и она почувствовала первые проблески надежды, что, в конце концов, у них что-то может получиться. Она просто должна быть терпеливой, дать ему время забыть Дженси. По правде говоря, несмотря на всю привязанность к подруге, Брайт была рада, что Дженси освободила ей место.

– Ее кто-то преследовал, – сказала она теперь Лансу, который, как она ясно видела, любил Дженси.

Брайт узнала тот взгляд, каким он смотрел на нее. Она глянула на его руку и заметила, что он все еще носит обручальное кольцо. В прошлом она иногда болтала с его женой, вела разговоры о пустяках, пока они наблюдали за детьми в бассейне или когда сталкивались на улице во время прогулки. Его жена увлеклась бегом, сильно похудела и выглядела потрясающе, когда ушла от него.

– Ну… да… Несколько дней назад мы выяснили, что на самом деле ее преследовал сын Зелл.

– Джон-младший? – спросила она, думая, каким большим и пугающим был старший сын Зелл.

Он часто говорил им, что в лесу кто-то прячется, гонялся за ними и пугал их, когда они были совсем маленькими.

– Нет, другой. Тай.

Брайт вспомнила, как Дженси и Ивретт в последний или предпоследний раз отправились в убежище. К тому времени Дженси была ужасно напугана, шарахалась собственной тени и все время нервничала. Именно Ивретт попросил Брайт пойти с ними, постоять на страже снаружи, чтобы они могли побыть наедине. Дженси и Ивретт собирались вместе уехать в колледж, по крайней мере, таков был план. Брайт считала, что тогда у них появится много времени наедине, могут и подождать. Но Ивретт попросил, и она согласилась. Она сидела снаружи убежища с фонариком, чувствуя себя полной идиоткой. Они с Ивреттом никогда не обсуждали ту ночь, то, как нелепо она себя чувствовала, как изводилась ревностью, что он был там не с ней, а с Дженси.