Мэрибет Мэйхью Уален - А вдруг это правда? [litres]

Повернувшись на каблуках, она бросилась прочь, оставив его, Дебру и Алека моргать друг другу, как незнакомые люди.

– У нее шок, – предложил он Дебре оправдание за поведение Лайлы, хотя и не был ничем обязан жене.

– Понимаю, – откликнулась Дебра. – И я это заслужила. – Она опустила Алека на пол. – Почему бы тебе не снять свой гидрокостюм, пока мы с папой говорим? – сказала она сыну, возвращаясь к роли матери так легко, как будто никуда не уезжала.

Ланс наблюдал, как его сын послушно потрусил в свою комнату, радуясь, что хотя бы один из детей не пребывает в полной растерянности.

– Итак, – начал он, – ты вернулась? – Глупый вопрос.

Дебра кивнула.

– Я решила, что едва ли будет легче, если позвоню заранее. – Она слабо рассмеялась. – Я думала, что ты замки поменял.

Он покачал головой.

– Я не стал бы запирать от тебя твой собственный дом.

– Правда? Мой дом? – Он услышал в ее голосе нотку надежды и пожалел о своем выборе слов.

Ланс пожал плечами, постарался изобразить деловой тон:

– По крайней мере, юридически. Я имею в виду, что никаких документов мы не подписывали. Твои вещи все еще здесь. Твоя почта приходит сюда.

Он указал на коробку, стоявшую на полу, в которую он обычно бросал все, что было адресовано жене. Коробка оказалась почти забита журналами, каталогами, различными прошениями о благотворительности, там же лежало нескольких личных писем. Он хотел встать и показать их ей, но она протянула руку и остановила его.

– Не волнуют меня юридические тонкости. Я хочу знать о нас. – Она убрала руку с его локтя, положила себе на колени. – Мне очень жаль. Я слишком многого хочу, но не имею на это прав. Я понимаю.

– Просто странно видеть тебя снова.

Она кивнула, обдумывая его слова.

– Не стоит тебе менять планы на вечер. Похоже, они много значат для Лайлы.

– Это ее подруги, – объяснил он, хотя никакого объяснения не требовалось. – Они переехали в поселок этим летом… Мы много времени проводим вместе.

– Мы?

– Наши семьи.

Она отстранилась, словно то, что он назвал семьей их троих, не включив ее в это понятие, было почему-то обидно.

– И ты дружишь с отцом? – спросила она, требуя еще информации.

По ее лицу он понял: она уже знает, что отца нет. Каким-то образом Дебра все узнала, а ведь он все еще не имел понятия, почему она решила его так запросто бросить. Может быть, разница в том, что Дебра хотела знать, а он – нет. Ему пришло на ум, что она хотела прощения, но он не мог этого доказать. Дебра вообще признавалась, что ей нужно время, чтобы подумать о том, чего она хочет от жизни? Он подозревал, что у нее кто-то есть, и ей необходимо решить, нужен ли ей этот другой мужчина, но предоставить больше информации она отказывалась.

– Нет, – ответил он коротко. – С матерью.

– Понятно, – сказала Дебра. Что, конечно, было неправдой. Она вообще ничего не понимала. Ее тут не было, чтобы что-то понять.

Его ноги затекли от долгого стояния на месте, но он не осмеливался сесть. Сидеть напротив нее за кухонным столом было бы слишком интимным. Он не мог снова сблизиться с ней. Стоя на ноющих ногах и с ноющим сердцем, он не понимал, сможет ли вообще быть с ней близок. Она больше не вписывалась в этот дом, ее присутствие отравляло воздух. И все же ее место здесь. Она была его женой, матерью его детей. Если она вернулась и хочет получить шанс все исправить, он должен дать шанс своей семье, ведь так? Он знал, что этот момент рано или поздно наступит, и теперь пришло время поступить правильно.

Отвернувшись от нее, он подошел к окну, его взгляд упал на дом Зелл. Ему так не хватало сегодня Зелл, не хватало ее остроумия и ядовито-ироничного отношения к жизни, того, как она вечно тыкала его в плечо, когда он ее дразнил, как она заботилась о них всех, – вечная кормилица. Он к ней прикипел душой, они все к ней прикипели. Но из-за истории с Таем ситуация стала неловкой, и вскоре Кейли вернется к матери. Лето подходило к концу… Сегодня они дразнили детей началом занятий… – и все вдруг показалось очень грустным. В глубине души он уже отпускал Дженси, решая, как попрощаться с лучшим другом, которого у него не было долгое, долгое время. Он посмотрел на Дебру, горестно уставившуюся на стол.

– Я отменю планы на вечер. Может, тебе стоит подняться и попытаться поговорить с дочерью.

Схватив со стойки телефон, он поплелся наружу, его сердце заныло, когда он увидел последний набранный номер, и нажал повторный вызов.

С тех пор как вскрылась правда о Тае, Зелл сидела дома, отказываясь ходить к бассейну и отчаянно занимаясь готовкой. В доме вкусно пахло, и на столе всегда лежало горячее печенье. Перекусов было больше, чем можно было съесть. Она продолжала посылать еду в дом мистера Дойла, почти каждый день заставляя меня носить через улицу контейнеры, забыв о своем предупреждении держаться от него подальше. Мистер Дойл всегда открывал дверь с легкой улыбкой, говорил мне, какая я хорошая девочка, что принесла ему поесть. Я отвечала, что ничего особенного не делаю, просто доставляю. Однажды он спросил меня, готова ли я заработать немного денег, чтобы закончить пруд, который он начал обустраивать для матери.

Я посмотрела на него растерянно и чуть не брякнула: «Но она мертва!» – наверное, это не самое приятное, что можно было сказать.

Но он понял, что означает мой растерянный взгляд.

– Я собираюсь закончить его в ее честь. Своего рода памятник, – объяснил он. – Тогда мы с Джесси сможем посидеть у пруда и подумать о ней.

Я ни разу не видела, чтобы Джесси сидел спокойно, разве только за видеоигрой, но промолчала.

Мистер Дойл положил руку мне на голову, вид у него стал грустный.

– Меня вдохновило то, что вы с Зелл сделали. – Он указал на противоположную сторону улицы – на наш пруд, который получился очень даже ничего, пусть это и с моих слов. – Ты создала нечто прекрасное.

– Мне лучше спросить у Зелл, – сказала я. – Возможно, у нее э… возможно, мне еще кое-что нужно для нее сделать.

По правде говоря, я не знала, как отнесется к этому Зелл. Одно дело – отдавать еду и возвращаться домой, но работать у него по полдня – совсем другое.

– Ладно, тогда иди и спроси, а если она разрешит, переодевайся в рабочую одежду и возвращайся прямо сейчас.

С минуту он смотрел на меня как-то нервно, потом улыбнулся и махнул рукой в сторону дома Зелл. Я поспешила через улицу, надеясь, что Зелл согласится.

– Зелл! – крикнула я, войдя.

Она, прихрамывая, вошла в кухню с испуганным видом. Она стала такой нервной и странной с тех пор, как все узнали о Тае. Наверное, она считала, что из-за поступков сына люди будут думать о ней плохо. Но я не спрашивала ее об этом. Я просто позволила ей готовить и надеялась, что она придет в себя.