Дарья Сойфер - Укротить ловеласа

Местная публика хоть и очень косила под дворянских отпрысков, к высокому искусству приспособилась пока не вполне. Кто-то под шумок, пользуясь полумраком, тихонько обсасывал косточку, кто-то изгибался, чтобы сделать селфи на фоне молодых. Единственным, кого Платон захватил целиком, была хозяйка банкета и по совместительству заказчица музыки. Правда, в ее случае интерес сводился не столько к таланту Платона, сколько к нему самому.

Солидная дама, забыв о возрасте и лишних килограммах, всем телом сместилась к краю стула, вытянулась вперед, норовя вот-вот кувыркнуться носом вперед. Она замерла, наблюдая за стройным красавчиком и его смычком, как кобра перед броском, и Надя всерьез переживала, что, едва отзвучит последняя нота, как любвеобильная матушка невесты таки настигнет Платона. На сцене ли, в гримерке ли – не суть. Главное было держать руку на пульсе и в случае чего броситься даме наперерез.

Увлеченная своими наблюдениями, Надя не сразу заметила фотографа, что неотвратимо пятился на нее. Очнулась, лишь когда тот ощутимо отдавил ей ногу.

– Простите! – Он оторвался от видоискателя и обернулся.

– Тише! – Надя приложила палец к губам и взглядом указала на танцующую пару.

– И все равно извините, – прошептал фотограф и, предоставив камере болтаться на шее, протянул Наде руку. – Вадим.

– Надя.

Она была не слишком довольна, что ее оторвали от слежки, но фотограф, судя по всему, жаждал общаться. Встал рядом, будто бы невзначай, принялся перелистывать снимки на небольшом экране.

– На танец хватит, – изрек Вадим вполголоса. – Вот этот отличный, да?

– Ага, – Надя не планировала изучать свадебный фотоальбом, но тот кадр, что Вадим бесцеремонно пихнул ей под нос, вышел и правда живым.

– Ты тоже здесь работаешь? – Фотограф решил не утруждать себя церемониями и с ходу перешел на «ты».

Надя опешила: все, с кем она сталкивалась в мире музыки, выкали до упора, а подобное обращение было для них сродни хамству. И тут человек, которого она впервые видит, вдруг вываливает ей свое неприкрытое дружелюбие.

– С чего вы взяли? – От возмущения она даже забыла про Платона.

– Да так, глаз наметанный, – Вадим заговорщически подмигнул. – Жена моего друга – в модельном бизнесе, я брендовые шмотки на раз узнаю.

Надя невольно опустила взгляд на свое платье. Вообще-то оно ей нравилось, до этого самого момента, по крайней мере. Да, купленное на распродаже, да, не самой известной марки, но все же черное и элегантное. И сшито добротно.

– Да ты не обижайся, я даже рад, что ты не из этих мажоров, – Вадим по-свойски ткнул ее локтем в бок, отчего содовая выплеснулась через край и попала на платье.

– Послушайте!.. – Надя развела руки, оценивая масштабы трагедии. – Я…

– Упс! – спохватился Вадим, молнией метнулся к ближайшему столику и схватил с него льняную салфетку, сложенную в форме лебедя.

Тряхнул ее, расправил и, ничтоже сумняшеся, принялся ожесточенно втирать мокрое пятно в Надину ляжку. Надя даже опомниться не успела, шок парализовал ее, слова повылетали из головы. Такой наглости она со школьных времен еще не встречала. А тут взрослый вроде мужчина, фотограф, что тоже означает какую-никакую причастность к искусству, а ведет себя, как беспризорник.

– Вы… Вы… – Надя беспомощно хватала ртом воздух.

– Мы, мы. Хорош уже, я же не Николай Второй, – Вадим усмехнулся, довольный собственный шуткой. – Просто Вадик.

– Вот что, Вадик! – отчеканила Надя и выхватила салфетку. – Я здесь и правда работаю! И попросила бы…

– Дай угадаю, – он отстранился от нее и, прищурившись, смерил оценивающим взглядом. – Администратор ресторана? Ассистент организатора?… Да ладно, флорист?!

– Что здесь будет делать флорист? – Надя тряхнула головой, стараясь избавиться от прилипчивой ерунды, которую вдохновенно навешивал на нее Вадик. – Я – музыкальный агент. И должна следить за своим клиентом.

– Каким? – искренне удивился Вадик, обернувшись к сцене.

Надя только сейчас поняла, что музыка давно стихла, верхний свет уже включили, а Платона и след простыл, вместо него рабочие, пыхтя, волокут арфу.

– О господи… – Надя пробежала глазами по залу: место любвеобильной хозяйки пустовало, и среди гостей ее монументальная фигура не маячит.

Оценив ситуацию, Надя торопливо сунула Вадику остатки содовой и сорвалась с места. Вдруг супруга магната решит, что за столь щедрый гонорар полагается не только вальс? И что еще хуже: вдруг Платон, напитанный эндорфинами после выступления, не станет ей отказывать? Конечно, насколько Надя могла судить о вкусах Платона, хозяйка банкета под них не подпадала, но кто знает? Последний месяц Надя не заставала около своего подопечного ни одну девицу, а для него это – суровый срок. Вдруг сорвется? Это же будет смерти подобно! Репутация музыкального жиголо вмиг разлетится среди светских львиц! Позора потом не оберешься!

Лавируя между официантами, она неслась к гримеркам так быстро, как только ей позволяли каблуки и узкий мокрый подол. Чуть не сбила с ног оперную диву, споткнулась о провода, но все же добралась до нужной каморки вовремя. Влетела, тяжело дыша, и обнаружила Платона, забившегося в угол диванчика, а рядом – разгоряченную жену нефтяника.

Увидев Надю, Платон сделал страшное лицо, бешено завращал глазами и незаметно чиркнул левой рукой по горлу.

– Простите… Пожалуйста… – Надя медленно выдохнула, приводя пульс в нормальный ритм. – Платону надо переодеться…

– А я как раз предлагала ему задержаться на банкете… – промурлыкала дама, облизывая и без того влажные губы. – Несколько гостей не пришли, и у нас найдется свободный столик…

– Я бы с удовольствием, – Платон вжался в подлокотник, отползая от удушливого гостеприимства как можно дальше. – Но я не ем после шести.

– А вот это видно! – плотоядно улыбнулась хозяйка и цапнула когтистой рукой бицепс Платона прямо через ткань смокинга. – Одни мускулы. Вы, наверное, постоянно тренируетесь.

– Да, он очень следит за режимом и питанием, это часть его работы, – вмешалась Надя, пока дама не оседлала Платона прямо у нее на глазах. – Вас, кажется, искала дочь, там какие-то накладки с горячим…

– Вот ничего без меня не могут, – разочарованно протянула хозяйка. – Только о себе и думают…

– Ну, это все-таки ее свадьба, – пожала плечами Надя. – Но если хотите, я скажу, что вы заняты…

Это был, разумеется, блеф, но Платон его распознать не смог. Перепугался, бедолага, так, что Наде показалось, у него глаза вот-вот выскочат из орбит, а изо рта вырвется не подобающий половозрелому мужчине писк.

– Ладно уж, я разберусь, – хозяйка охнула и грузно поднялась, заставив диван жалобно всхлипнуть. – Но вы уж меня дождитесь… Я скоро освобожусь.