Николай Лобко - Варенька

— Мне бы Логовскую.

На столе, установленном посередине комнаты, гладила блузку красивая, рослая девушка. Вскинув голову, она отбросила назад светлые, шелковые волосы, которые мягко легли на ее крутые плечи, и поставила горячий утюг на пустую банку из-под консервов.

— Заречная?

— Да.

— В нашем полку прибыло, — улыбнулась девушка и, выйдя из-за стола, направилась к Вареньке. — Ну, давай знакомиться. — Она первая протянула свою сильную, красивую руку. — Маруся.

А девушки тут же пояснили:

— Наш бригадир.

— Твоя учительница.

— Комсорг.

— Лучшая ткачиха фабрики.

— Чемпион области по метанию копья. И вообще… заводила, — кусая белую булку, заключила пятая.

С откровенным любопытством разглядывая Вареньку, все они, бросив дела, столпились возле своего бригадира. В их отношениях между собой чувствовалась та непринужденность, какая бывает только среди хороших, делами проверенных подруг.

Варенька назвала себя и смущенно пожала руку своей наставницы.

— Ну, а это наша бригада, — представила Маруся девушек. — Вот, пожалуйста, знакомься: Женя — задира, Тоня — модница, Клава… о ней помолчим. Она обижается в любом случае. Если о ней говорят — почему вспомнили? Если молчат — почему забыли?

— И совсем это даже не так. — Длиннолицая, с колючими зеленоватыми глазами и острым, чуть выдвинутым вперед подбородком, Клава оскорбленно поджала тонкие, резко очерченные губы.

— Заметно, — добродушно улыбнулась Маруся. — А это наша Соня… Ну, когда ты перестанешь жевать? Фигуру испортишь! — Она вырвала из рук полненькой, розовощекой подруги булку и под смех девушек принялась ее доедать.

Варенька тоже засмеялась. Ей стало хорошо среди этих простых, веселых, приветливых девчат.

— Кто еще остался? — прожевав кусок булки, усмехнулась Маруся. — Ах, Римма! Джульетта на сцене! — она указала рукой на девушку, которая перед зеркалом расчесывала длинные каштановые волосы, и спросила: — А где наша Джульетта в жизни?

Тихо скрипнула дверь. В комнату вошла Нина, на ходу вытирая полотенцем мокрое лицо.

— Легка на помине, — засмеялась Женя.

Увидев Вареньку, Нина бросилась к ней. Подруги обнялись.

— Пришла? Ну и правильно! — Нина поцеловала Вареньку, посмотрела на нее и улыбнулась: — Все такая же. Только ростом стала повыше.

А о том, что видела Вареньку в ресторане, — ни слова. Вчера с Елизаветой Васильевной условились: если Варенька пойдет на фабрику, ничего ей не говорить, войдет в рабочий коллектив, сама поймет, что хорошо, что плохо…

— Я совсем забыла, что вы знакомы, — улыбнулась Маруся.

— Да еще как! — весело засмеялась Нина. — В школе на одной парте сидели.

— Это хорошо, когда встречаются друзья, на душе радостно бывает. — Маруся кивнула головой и указала на широкий мягкий диван: — Спать пока будешь здесь. Через несколько дней освободится кровать. — Она с мягкой улыбкой посмотрела на Нину. — Ты, вероятно, не знаешь, Заречная, что твоя школьная подруга собственной семьей обзаводится?

— Как собственной семьей? — не поняла Варенька.

— Об этом мы еще поговорим, — с легкой усмешкой сказала Нина. — А в отношении кровати не беспокойся. Фабком обещал нам квартиру в новом доме.

Варенька хотела спросить: кому это нам? Но вдруг все поняла. Стесняясь своей несообразительности, она густо покраснела и крепче сжала пальцы подруги, которые держала в своих руках.

— Вот и займешь ее место, — будто не заметив смущения девушки, спокойно заключила Маруся. — Постель и белье мы на тебя уже получили. Эта тумбочка — твоя, распоряжайся ею. А где твои вещи?

— Я их… потом принесу, — немного замялась Варенька.

— Когда хочешь, — согласилась Маруся.

— Мне переодеться надо, — будто извиняясь перед Варенькой, сказала Нина и стащила с шеи полотенце.

Девушки обступили новенькую. По их глазам было заметно, что у каждой успело накопиться не меньше десятка вопросов, на которые хотелось немедленно получить ответ. Но Маруся, которой Анастасия Михайловна подробно рассказала о Варенькином трудном детстве, решила иначе.

— Дайте ей хоть оглядеться, — остановила она подруг. — А наговориться еще успеем.

Рассудительная Мария пользовалась непререкаемым авторитетом. Хотя девушкам и не хотелось уступать, они все же вернулись к своим занятиям.

Варенька потопталась на месте и, не зная, что делать, села на край дивана.

Сейчас же рядом оказалась Тоня — хрупкая сероглазая девушка в нарядном штапельном халатике, заколотом на груди небольшой, затейливой брошкой. В руках она держала пяльцы с туго натянутой тканью, на которой радугой шелковых нитей пестрел недавно начатый узор.

— Вышивать умеешь? — спросила она.

— Немного, — застенчиво улыбнулась Варенька.

— Нравится? — Тоня показала свою работу.

— Хорошо, — похвалила Варенька и, подумав, продолжила: — Но если это для блузки, то лучше получилось бы накидкой.

— Как это, накидкой?

Варенька взяла пяльцы и показала особый способ вышивки, которому несколько лет назад ее научила мама Таня.

Заинтересовавшись, девушки снова обступили Вареньку. На этот раз Логовская не считала нужным останавливать их и, выключив утюг, сама подсела на диван.

— А ну-ка, покажи, какие тут хитрости…

Со слов бабушки Варенька знала, что бригада Марии Логовской считалась на фабрике одной из лучших.

— Для всех примером служит, — утверждала Елизавета Васильевна.

В дружный, слаженный коллектив подобрались беспокойные, трудолюбивые девушки-комсомолки, признающие работой только ту, что делалась с огоньком.

— Чего зря небо коптить? — с хорошим, молодым задором говорили они. — За ткацким станком нужно не тлеть, а гореть, чтобы ткани свое тепло передать. Тогда она любому сердцу милой будет.

— Не урони себя, внученька, — напутствовала Вареньку Елизавета Васильевна. — Народ там славный, способный. Будь достойной их. И еще помни: в рабочий класс вступаешь!..

Показывая, как вышивать накидкой, Варенька волновалась. Чуть заметно дрожали руки. Но в душе радовалась, что так легко и просто входила в эту новую семью.

Прошли какие-то минуты с того момента, как она впервые переступила порог комнаты, познакомилась с девушками, а ей казалось, что она здесь давно и всех знает многие годы. Пожалуй, если бы не дикая выходка тети Лины, она бы не рискнула сразу прийти сюда, возможно даже попыталась бы уговорить бабушку не менять квартиры. И все бы тогда сложилось по-другому. А то ведь, распаленная ссорой с теткой, она выскочила в коридор, обняв бабушку, пожаловалась: «Не дают вещей». И, стараясь не разрыдаться, убежала. По дороге в общежитие немного успокоилась, а потом возникла мысль: «Как встретят?»

«Видно, правду говорят, — про себя усмехнулась девушка. — Не было бы счастья, да несчастье помогло…»