Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Все было предельно ясно: как военные должны организовываться, за кем идти, кого и как свергать в Судный день.

Воздействие этого «фолианта» на офицерские мозги было намного сильнее неимоверного количества огромных плакатов с портретом Черномырдина, держащего в руках огромного белого петуха с алым гребешком.

Этот плакат, отпечатанный на дорогой финской бумаге, оказался очень удобной вещью — он играл роль своеобразной скатерти-самобранки: на ней во время тайных генштабовских пирушек расставлялись бутылки и стаканы, банки с тушенкой и рыбными консервами из офицерского пайка. Скатерть бьша ослепительной белизны, и это придавало нашим застольям некий эстетизм на фоне раззявленных жестяных пастей банок с килькой в томате, редкозубых вилок и сигаретных бычков.

Одна из таких конспиративно-алкогольных посиделок втянула меня в любопытную историю…

Служил в соседнем генштабовском отделе полковник по кличке «Дед». Увольнение у него было, как говорится, на носу. Тихо высиживал кандидат в военные пенсионеры свои законные 22 оклада. Исправно готовил начальникам документы, «Правду» вперемежку с «Московским комсомольцем» почитывал, частенько Ельцина и Грачева поругивал.

Однажды на обмывке звездочки у нашего общего знако-мого «Дед» и я оказались за столом рядом. Когда уже хорошенько приняли на грудь, закипела дискуссия о политике (верная примета, что прошли третий стакан: после первого у нас обычно говорят о службе, после второго — о женщинах). Хмельные политические диспуты в Генштабе имеют лишь одну особенность — в первую очередь «несут по кочкам» непосредственного начальника, президента и министра обороны.

А тут один из наших генштабовских паркетных шаркун-чиков стал петь хвалебные песни Ельцину и Грачеву. Офицеришко этот вырос в здешних пенатах от капитана до полковника (до этого вкалывал на Севере Садового кольца) и два раза получал досрочные звания. Вероятно, за то, что исправно доставлял с продсклада генеральский паек начальнику. Короче, его у нас не любили. И вот он пошел супротив общего течения диспута. Мол, и Ельцин, и Грачев — нормальные мужики, просто дурная страна им досталась…

И все это было, надо понимать, не от собственных его искренних убеждений, а в расчете на «жучки», которые в наших кабинетах в больших количествах водятся. Вроде бы как прямое включение для отдела военной контрразведки. Мол, знайте, ребята, кто здесь контра, а кто свои.

По этому провокатору мы с «Дедом» проехались как танки по хворосту. Шаркунчик быстро ретировался. Появился повод для тоста «за победу над неверными». Выпили — опять о политике. Растудыт-твою демократов этих мать — загубили армию, разграбили Россию.

Когда остались вдвоем, «Дед» сказал:

— Трепаться мы все мастаки. Воевать языком — каждый Наполеон. Надо серьезным делом заниматься.

— Ты это о чем?

— Приглашаю тебя в наше Офицерское собрание. Завтра у нас очередная сходка. Если согласен, пойдем вместе.

— Это что, филиал тереховского Союза офицеров?

— Нет, гораздо серьезнее.

Это уже было любопытно. Решил — схожу.

На следующий день в назначенное время встретились с «Дедом» на Маросейке. Побрели. Темнота. Дождь. Слякоть. И все оглядываемся, нет ли «хвоста».

Перед тем как войти в особняк, полковник сказал мне:

— Запомни, ты в моей тройке. Я поручился за тебя. Еще раз напоминаю: держи язык за зубами. Проболтаешься — «группа товарищей» (так чаще всего подписываются некрологи в «Красной звезде»).

В большой полутемной комнате уже сидело человек двадцать. Все в гражданке. Лиц почти не видно. Мы припоздали, и мой «Дед» извинился перед кем-то. Из темноты звучал голос:

— Товарищи офицеры, мы уже установили контакты с некоторыми офицерами президентского полка. У нас много своих людей в Кантемировской и Таманской дивизиях, в бригаде из Теплого Стана. А сейчас есть предложение заслушать товарища с «Вулкана».

Меня это слово обожгло. «Вулкан» — позывной штаба Ленинградского военного округа.

Пошел доклад в том же духе. О работе в войсках, военных училищах и академиях.

Другие сообщения с мест щекотали нервы впечатляющими подробностями скотской жизни в российских гарнизонах. Люди дружно возмущались. Кто-то с плохой дикцией сказал, что пора кончать трепаться — надо браться за оружие.

— Пока рано. Но пить надо меньше! — ответили ему.

Я догадывался, что этот подпольный клуб вряд ли зарегистрирован в Минюсте, зато наверняка уже попал в досье Лубянки.

А «Дед» то и дело наклонялся к моему уху и страстно шептал:

— Ну как?

— Нормально, — отвечал я ему, — лет на пять усиленного режима тянет.

«Дед» недовольно хмыкал носом и с прилежностью первоклассницы вслушивался в речи очередных ораторов. Когда слово предоставили следующему из них, «Дед» восторженно шепнул мне:

— Генерал!

Генерал заговорил менторским, завывающим тоном, который сразу выдал в нем академического преподавателя.

— Товарищи офицеры! Я знаю, что многие из вас безбожно проклинают Никиту Хрущева, разглядывая на карте Аляску. В такие минуты мне часто приходят на ум слова из песни: «Не валяй дурака, Америка, — отдавай-ка Аля-сочку взад». Русские офицеры не могут простить ни Хрущеву, ни Горбачеву, ни Ельцину тех гигантских территорий, которые теперь потеряны для России. Хрущев отдал хохлам Крым, американцам — Аляску. Горбачев с Шеварднадзе уступили им же морской шельф, который по запасам нефти равняется нескольким Кувейтам. Ельцин хочет отдать японцам Курилы…

Больше на эту политподготовку с элементами поминок я не ходил. Много подобного уже навидался и наслушался на собраниях, совещаниях, учредительных съездах. Много раз, идя на очередное сборище, возгорался я новой надеждою, что, может быть наконец сформируется тот единственный и мощный союз военных и гражданских, который изменит мрачное течение российской жизни, повернет ее в русло, где будет меньше грязи и крови, где смысл существования народа и армии обретет достойность и осмысленность.

Когда сформировался «Конгресс русских общин», многие офицеры Минобороны и Генштаба ринулись ему на помощь, связывая с фигурой популярного тогда Лебедя новые надежды на то, что под его водительством в тандеме со Скоковым «КРОкодилы» победно ворвутся в парламент, а там — чем черт не шутит — и в Кремль. Рискуя попасть на нары, генштабисты тайком таскали в штаб КРО секретные материалы, чтобы помочь аналитикам Лебедя разработать такую военную программу движения, которая заставила бы всю армию пойти за ним на выборах.

Но нас постигло жестокое разочарование — КРО не смог преодолеть на парламентских выборах даже пятипроцентного барьера.

Потом военных снова звали в свои ряды лидеры новых карликовых политических кружков, кичащиеся мифическим наличием своих сподвижников «во всех субъектах Федерации». И уже вскоре наступало новое разочарование.