Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Крайне негативно были настроены и офицеры 100-й бригады ВДВ, расположенной в Хакассии. Брат Александра Лебедя Алексей, став руководителем Хакассии, в спорах с теневым бизнесом пользовался поддержкой личного состава бригады. В Москве расценили это как «втягивание воинских подразделений в систему регионального криминала». Было принято решение Хакасскую бригаду расформировать. И снова конфликт — десантники взбунтовались.

В России есть немало гарнизонов, где реформаторский бардак в сочетании с тяготами и лишениями, вызванными безденежьем и бесквартирьем, все больше подводят военнослужащих и их семьи к пределу терпения. Особенно много таких гарнизонов на Севере и Камчатке, в Приморье и Забайкалье.

Мне приходилось видеть секретные карты с изображением наиболее взрывоопасных регионов России. Они заштрихованы густым красным цветом. В таких «горячих краях» страны отмечается и самый высокий уровень активности политических партий и движений оппозиционной направленности. Естественно, в сфере их влияния находятся и военные гарнизоны. Идет явный и скрытый процесс сплочения гражданских и военных людей, одинаково недовольных властью. Как говорил мой друг и духовный наставник отставной полковник Петрович: «Ничто так не превращает людей в единомышленников, как их пустые карманы и желудки».

Долгое время моя работа в пресс-службе Минобороны была связана с подготовкой ответов на вопросы российских и иностранных средств массовой информации. И если российских журналистов интересовал очень широкий спектр военных вопросов, то зарубежных чаще и больше всего волновали две проблемы: могут ли произойти несанкционированный взрыв ящерного оружия и военный переворот. Эти две угрозы иностранные репортеры уже многие годы считают «равноценно опасными» не только для России.

В этом отношении корреспондентка английской газеты «Санди таймс» Керри Скот не была исключением. Много раз допекала она меня въедливыми расспросами. Ей было интересно «личное мнение высокопоставленного и хорошо информированного русского полковника», особенно после того как я стал пресс-секретарем министра обороны.

Как должностное лицо, без санкции начальства я не имел права излагать для иностранной газеты даже собственную точку зрения. Это требование давало мне возможность долгое время увиливать от откровенного разговора.

Однажды Керри сказала:

— Иногда законопослушность — отличный способ прикрытия трусости…

Тут она меня достала.

Я согласился ответить на все ее вопросы, но с условием, что в «Санди таймс» моя фамилия не будет названа.

— Возможен ли в России военный переворот?

— Да, если кризис в стране и армии будет углубляться, если в обществе и в войсках температура терпения людей поднимется до критической отметки.

— Что вы имеете в виду под температурой?

— Когда из-за безденежья и отсутствия продуктов питания военные и гражданские люди решатся на крайние меры, вплоть до отстранения органов власти и управления, захвата магазинов, продовольственных баз, банков, войсковых арсеналов.

— Но в таком случае власти будут вынуждены применять внутренние войска, милицию, ОМОН, спецслужбы для восстановления конституционного порядка.

— Естественно. Но у людей из органов правопорядка при этом будут очень серьезные проблемы. Достаточно одного выстрела в толпу, одного трупа — и они будут сметены. Конечно, можно без выстрелов, с помощью дубинок и водометов разогнать даже гигантскую толпу, но невозможно разогнать восставший город, район, область, край. Если тысячи людей ринутся к войсковым арсеналам, их ничем нельзя будет остановить. Когда поднимается народ, армия идет либо за ним, либо впереди его. Тогда за побеждающим народом гуськом побегут и ОМОН, и милиция, и Внутренние войска. Опыт октября ясно показал: стоит хоть на час разгневанной толпе перехватить инициативу, и силы правопорядка парализованы. Силовые ведомства — вооруженные проститутки. Во время кризиса они часто переходят на сторону тех, кто сильнее. Но существует лишь два способа силового захвата власти — стихийный и заранее спланированный. И тот и другой обречены на провал, если не будут опираться на силу оружия.

— Возможен ли силовой захват власти одновременно по всей России?

— Нет. Это может поначалу произойти только в наиболее взрывоопасных регионах. Там, где положение гражданских и военных людей перешло все пределы терпения. Такая ситуация объективно подталкивает их к единству действий.

— А как при этом будут вести себя местные военные начальники — командующие военными округами, флотами, армиями, дивизиями?

— Сообразно ситуации и собственным представлениям о чести. Кто-то будет строго повиноваться приказам из Москвы и бросать войска на помощь подразделениям МВД, ФСБ… А кто-то, как только почувствует, что власть уходит к восставшему народу, будет пытаться возглавить победителей.

— А если некоторые командиры не подчинятся требованиям восставших, скажем, выдать им оружие?

— Такие командиры будут либо арестованы, либо сметены.

— Но такое развитие событий может привести к гражданской войне.

— Да, гражданские войны случались чаще всего тогда, когда общество и армия раскалывались: одни — на стороне старой власти, другие поддерживали новую. Сегодня невозможно представить себе, чтобы МВД, ФСБ, армия, другие силовые структуры в случае заварухи отважились поддерживать власть политически и физически слабеющего президента. Все они — пострадавшие от так называемых реформ и неизбежно займут сторону тех сил, с которыми связывают надежды на более достойную жизнь.

История свергнутых военными режимов свидетельствует, что «заткнуть рот» военным очередным повышением денежного содержания — еще не значит гарантировать их полную лояльность…

В октябре 1998 года проводилась Всероссийская акция протеста. Кремль больше всего боялся, чтобы в тот день армия не встала на дыбы. Контроль спецслужб за умонастроениями военных был многократно усилен. Некоторые войсковые части столичного и подмосковных гарнизонов были приведены в состояние повышенной боеготовности. Социологам удалось провести в них опросы личного состава. Один из вопросов гласил: «Будете ли вы применять оружие, если Верховный Главнокомандующий прикажет использовать войска для подавления массовых беспорядков?»

97 процентов опрошенных военных ответили: «Ни в коем случае».

В ноябре 1998 года на совещании высшего руксостава Вооруженных сил Игорь Сергеев вынужден был признать, что «в войсках усиливаются настроения недовольства в среде офицеров и прапорщиков».