Дмитрий Горчев - ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

Книжку твою Макару подарим, говорит Масса. Ага, подарим. Только чтобы подарить, ее надо сначала напечатать, сшить и переплести, а этого никто делать не хочет, потому что все делают книжку Израильтянка, про то как ее автомобилем задавило. Или она кого-то задавила, не читал я ее все равно, и не буду.

Ну, значит взяли по дороге писателя Попова, который однажды написал мне рекомендацию {с. н.} в союз писателей, потом я правда больше в союз писателей не вступал, но это не важно, в общем приехали. Хуй знает куда, огромное Чорное здание чуть ли не на улице дыбенко, на которой я всегда мечтал побывать, но никогда не верил что побываю, потому что нехуй простому человеку делать на улице дыбенко, там все равно никто живой не живет.

Ладно, надо чего-нибудь выпить, а то сильно длинно получится, никто читать не станет.

Какой-то коньяк невкусный стали выпускать, совсем негодный.

Кто-то тут недавно жаловался, Светофф что ли, про то что и сгущенка не та пошла и гематоген так себе. А еще мы в детстве сухой кисель покупали и ели прямо из брикета, поди сейчас такой кисель купи.

Да. А тут охранник в камуфляже вырывает у меня из рук Пиво и с отвращением, как гадину какую-то ВЫБРАСЫВАЕТ В УРНУ. В Урну блять! ГДЕ, кричит, ты это Пиво купил? КТО тебя научил, что можно ПИТЬ ПИВО? И в сумке моей роется, а там еще, и еще, и полные банки и пустые, а он все в мусор, ПОЧЕМУ, опять кричит, пустые банки, ЗАЧЕМ с собой носишь а? ОТВЕЧАЙ!

Я что-то пищу в ответ, мол, извините блядь, урны рядом не было, не хотелось любимый город пачкать, я больше не буду, отпустите меня дяденька.

Давно мне морду не били, вот что. Я уже забыл что когда бьют морду, то ничего страшного в этом нет, трусливый блядь стал.

Когда меня стало мучительно тошнить от песни все-отболит-и-мудрый-говорит, пошел я курить на улицу. В этом Чорном Здании оказывается курить нельзя, пиво пить нельзя, и еще специально раздают такие светящиеся штучки, чтобы ими размахивать под песню пока-горит-свеча.

А в самом центре Чорного Здания сидит Паук-мастермайнд и за всеми следит кто вошел, и если кто-то вошел кто ни разу раньше в этом Здании не был, такому человеку вручают Флажок, и если возьмет он этот Флажок, то не будет ему больше счастья и радости, и станет он Мертвый как чучело. Будет он ходить по улице, Флажком размахивать и зенит-чемпион все время кричать. Их очень много тысяч уже таких по городу ходит.

А ведь как все начиналось хорошо.

Кто-то, приспустив окно белого лимузина подал изнутри двумя пальцами две проходки Главному Гитаристу ансамбля мифы.

Потом, пока Масса выпивал с Макаром Коньяк-хенеси, я стоял в уголке совершенно довольный жизнью: в левой руке банка пива, и в правой руке тоже банка пива, охрана молчит, Замечаний не делает, наоборот Уважение оказывает. Озирался вокруг как данила-багров: может быть по такому случаю сразу какую-нибудь наталью ветлицкую выебать, раз уж в люди выбрался. Но никого там подходящего не было, журналистка была одна ничего так, но она видимо не ко мне пришла, на меня даже не посмотрела.

Кстати вот про Коньяк-хенеси.

Я давно заметил что все Вещи в этом мире обязательно парные. Стоило мне вот тутнаписать про Коньяк-хенеси, как вот пожалуйста он опять вылез откуда-то. И так всегда.

Вот написаля что морду надо набить, и обязательно ведь набьют. А не надо было пиздеть. Следить за речью надо. Слово — это огромная сила.

Поэтому не буду пока ничего больше писать, подожду немного, как оно все повернется.

Надо жениться, вот что.

Жена должна быть огромная и страшная как мадам козявкина. Она бы встречала меня вечером: Опять НАЖРАЛСЯ! И куда ж ты его ЖРЕШЬ! И куда в тебя ЛЕЗЕТ! И как ты еще не ЛОПНЕШЬ!

Потом бы она меня слегка пиздила и выворачивала деньги из карманов. И вообще все деньги бы отбирала, чтобы покупать на них разные никчемные вещи: Шторки, Полочки Для Ванной и Капусту. А я бы делал от нее Заначки, чтобы покупать вкусное и полезное Пиво чтобы пить его с Идиотами, один из которых просто Алкаш, а другой еще и Придурок впридачу.

Эти Заначки я бы хранил в специальном Железном Ящике, который есть у каждого семейного мужчины, где хранят разные ненужные Шурупы и треснутый патрон от лампочки, и Отвертку и вообще все. Там бы у меня было Секретное отделение и в нем под ржавыми гвоздями хранилась бы Сторублевка.

И не сидел бы я сейчас блядь как Последний Мудацкий Болван без сигарет.

Ветер носит по квартире засохшие пивные банки.

На левой ноге отвалились два пальца: указательный и безымянный. Линяю к зиме. Скоро на мне вырастет новая шерсть и я стану белоснежным старичком с розовой лысинкой и маленькими лукавыми глазками. Я развешу по стенам свои портреты и Почетные Грамоты, и напишу про себя мемуары. И про всех напишу мемуары, чтобы не выебывались много.

А потом глядишь придет весна, на мне расцветут разнообразные грибы и вкусный зеленый мох, тогда я возьму палку и узелок с кальсонами, которые мне подарит Вовка, и пойду пешком по руси.

Нихуя в этой жизни не происходит.

Впрочем я про это уже говорил. Мысли кончились и пошли по кругу.

Можно еще купить много-много водки, запереться в квартире, отключить телефон, сломать телевизор и забить гвоздь в радиоточку. Выйти через два месяца: нихуя не изменилось. Кто-то умер, кто-то родился. Этот уехал, а тот приехал. В одну трубу втекло, в другую вытекло. Разве что снегу по колено стало.

Однажды пил пиво, а за соседним столом молодой человек охмуряет девушку, что-то про Америку рассказывает умное. А что там в Америке? удивляется девушка. КАК!!! Что!!! Ты не знаешь?!! Молодой человек вскакивает и в ужасе бегает вокруг стола: Там же всех взорвали и заразили сибирской язвой!!! Да? — без особого интереса изумляется девушка, — надо же, а я и не знала.

Хорошая девушка, она мне понравилась, я себе тоже такую хочу.

Да. Хорошо бы выдернуть из розетки интернет, послать в жопу всю Срочную и Так Нужную Людям работу, лечь на диван и прочитать наконец югославского писателя павича, хорошо говорят пишет, или еще кого-нибудь, борхеса там или мураками, не важно. Но ведь жалко интернет-то, ведь все больше людей в нем заботятся обо мне, чтобы все у меня было хорошо: и Хуй бы у меня вырос побольше, и денег дают просто так много, и про всех моих знакомых хотят рассказать Тайные постыдные Секреты.

А с другой стороны, ну и нахуя мне эти Секреты? Да и Хуй уж какой есть, пусть будет.

Я сильно полюбил макдональдс.

Раньше, когда я приходил на перекресток шестой линии и среднего проспекта, меня немедленно начинало тошнить от прогорклого глютамата натрия, которым макдональдс как раз и знаменит на весь мир. А теперь ничего, теперь я запросто захожу внутрь, говорю: а дайте мне Двойной-Роял-Делюкс-С-Игрушкой. Когда я насобираю все необходимые игрушки, я принесу их назад в макдональдс и мне дадут Вафельный Рожок, а может сфотографируют на скамеечке рядом с Кловуном, а то и с самим Павлом-буре, ведь бывает же счастье, я это точно знаю.