Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Так точно понятно десять суток отпуска матросу Петрову – ответил штурман.

– Есть десять суток отпуска – отозвался звенящим голосом матрос Петров, уловивший суть в приказании командира.

– Вы не все правильно поняли Вальтер Карлович – сказал, опять усмехнувшись командир, обращаясь к командиру БЧ-1 – еще десять суток отпуска добавьте дополнительно – подумал немного и потом добавил – за ваш счет и припишите к основному отпуску. И запомните, что сегодня этот матрос спас и меня и вас от тюрьмы, а людей на корабле и сам корабль от гибели.

Командир подошел к матросу, посмотрел ему в глаза и крепко пожал руку.

Когда отпущенный командиром матрос улетел на крыльях счастья, командир повернулся к командиру БЧ-5, застегивая крючки на кителе:

– Кстати забыл вам сказать Владимир Михайлович, что электротехническому дивизиону тоже сегодня схода на берег не будет. Отрабатывайте организацию, так чтобы подобное больше никогда не повторилось. Это же ЧП. Снятие питания со всех потребителей в узкости. Продумайте, что надо сделать для того, чтобы подобное больше не повторялось. Второй раз нам с вами может и не повести и матроса Петрова может не оказаться в нужном месте, в нужное время. А мы с вами отвечаем и за корабль, и за людей. А если завтра в бой? Это может повториться или нет? Я могу быть уверенным в вас? Подумайте и утром мне на доклад, с результатами расследования происшествия и выводами из него.

– Есть отрабатывать организацию, провести расследование и утром прибыть к вам на доклад – втянув воздух, приняв стойку смирно, ответил механик.

– Я сказал вам все товарищи командиры боевых частей. На душе у меня много еще чего, что я сказать не могу, но хочется. Боюсь, что оно будет не слишком произносимым – командир опустил голову – вопросы ко мне есть? Нет. Тогда старпом, помощник и замполит ко мне в каюту на разбор полетов, а остальные пока свободны – приказал командир, увидев перед этим, стоявших сзади всех старпома, замполита и помощника.

Он взял свои записи с походного стола и направился на выход. Все вежливо пропустили командира вперед.

– Смирно – прокричал вахтенный офицер.

– Вольно – скомандовал командир, переступая через комингс.

За ним на выход пошли все остальные, пропустив вперед старпома, замполита, помощника и механика.

Мансур дружески пожал руку штурману. Тот кисло улыбнулся, махнул рукой и пошел в свою штурманскую рубку. Вслед за ним пошли туда же штурманские офицеры.

– Все уставы, наставления и приказы написаны кровью – услышал Мансур слова штурмана и вышел с ходовой рубки.

Вечером в кают-компании раздавался веселый смех. Был ужин, и офицеры обеспечивающей смены весело обсуждали случившиеся. И никто из них не подозревал даже, что могло произойти с кораблем и всеми ими.

Начальник химической службы подкалывал командира БЧ-1 (штурмана):

– Что Валя (так на корабле называли Вальтера) хотел механика на камни Унковского высадить, за снятие питания с рулевой колонки?

– Огнинский, вы бы помолчали – сказал вдруг механик, подняв на вилке котлету и потом не донеся до рта, вдруг бросил вилку в тарелку, отчего она вместе с котлетой улетела под соседний стол и встав резко вышел из кают-компании, не глядя ни на кого.

– Какие мы хрустальные недотроги – сказал начхим.

Раздался веселый смех за лейтенантским столом, но большинство офицеров промолчали.

Мансуру было не до смеха. До сих пор он видел седой хищный оскал камней Унковского, как бы притягивавших к себе корабль. И он, как никто понимал, что только спокойствие командира и случайно попавший в румпельное отделение матрос Петров, прибежавший туда повесить сушиться робишку, спасли авианосец от неминуемой гибели.

Он закрыл глаза, выдохнул воздух и усмехнулся:

– Нам просто банально повезло. Так просто не бывает, но случилось. Аллах был сегодня на нашей стороне.

Мансур не верил в Аллаха, но так всегда говорили в его ауле.

– Пусть такое больше никогда не повторяется в нашей жизни – подумал он.

На «Бресте» было принято, что при стоянке корабля на якоре, бочках и у причала командир, не собирает лично командиров боевых частей (своих помощников по специальностям и направлениям). Это полная и безусловная прерогатива старпома (старшего помощника командира).

Старпом хозяин и бог на корабле на якоре, бочках и у причала. Командир корабля, живет как Бог на Олимпе в недосягаемости взоров экипажа, лишь изредка появляясь перед прочими «смертными» (то есть перед экипажем). Появляется на якоре или бочках командир перед экипажем только один раз в сутки – на подъем флага, как всегда собранный, отглаженный и немногословный.

Изредка в салон командира вызываются некоторые смертные, чтобы получить персональные задания или получить неудовлетворение командира за просчеты в организации службы. Каждый раз, когда офицеры слышали такой вызов по громкоговорящей связи, то шутливо называли такие приглашения «на палку чая». Все на корабле знали, что просто так командир к себе никогда никого не вызывает, значит появилась причина, что она будет приятной для вызываемого.

В семь часов утра команда по кораблю (по громкоговорящей связи), вырвала еще досматривающих последние сны командиров боевых частей и начальников служб из сладких сновидений.

– Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть в ходовую рубку к командиру корабля!

Сон на корабле понятие относительное и всегда в дефиците. Выспаться положенных по уставу военнослужащему восемь часов на военном корабле весьма сложно. Значительная часть матросов и старшин спали не более четырех часов в день и не более за всю службу, каждый день.

Недаром выдающийся флотский писатель Леонид Соболев, в своем замечательном произведении «Капитальный ремонт» описал двадцать четыре вида сна на корабле. Но официальных, указанных в распорядке дня, было два. Первый с двадцати двух часов и до шести утра, а второй с тринадцати часов и до пятнадцати часов, так называемый адмиральский час. Вроде должно хватать. Но никто не учитывал, что есть такое понятие, как вахта. Несмотря на то, что во всех книгах корабельных расписаний вахты бывают только трехсменные, реально на кораблях большинство корабельных вахт были двухсменные. А это означало, что одна смена спит с двадцати трех часов до трех ночи, а вторая с трех ночи до семи утра. А пересменка как минимум занимала полчаса туда полчаса назад. Надо проснуться, помыться, не забыть исполнить про надобности. И так же после смены тоже. Матросы еще ходили по ночам в расходные подразделения чистить картофель. Это минимум четыре часа. И те, кто стояли двухсменные вахты ночами не спали вообще. Поэтому каждый час сна на боевом корабле был на вес золота. Выше было только по значимости сход на берег. Здесь можно было пожертвовать, даже положенным сном.