Наталья Солей - NOTHING: Почти детективная история одного знаменитого художника

Власов выслушал весь доклад стажера, проиллюстрированный подборкой перепечаток из Интернета. Было совершенно очевидно, что у Самсонова есть алиби и вроде нет связи с убитой Макеевой. Ну мало ли что было 10 лет назад. Пуля, найденная в квартире Самсонова, сама по себе ничего не значит. Возможно, Макеева даже и стреляла в него, но не попала. Ну не на почве же ревности она это сделала. Тут что-то другое. Интуиция подсказывала капитану, что причины, приведшие к убийству Макеевой, кроются именно в этом человеке. Правда, пока он не понимал, как то, что нарыл Василий, объясняет его ощущения и связано с их делом, но чувствовал, что связь эта есть.

Найти Гнилова особого труда не представляло. В Нижнем он был фигурой заметной и очень деятельной. В местной милиции хорошо знали и его самого, и место его проживания, но выезжать в Нижний не пришлось, поскольку Гнилов как раз собирался в Москву, а, услышав, по какому делу с ним хочет встретиться капитан Власов, сказал, что с вокзала сразу приедет в милицию. Буквально на следующий день Гнилов предстал пред ясные очи оперативников.

Внешне ничем не примечательный, Гнилов производил впечатление довольно неприятное. Нечто среднестатистическое, а намечающаяся лысина дополнила и еще больше усугубила впечатление «облезлости» этого персонажа. Разговаривал он громко, нагло и абсолютно безапелляционно. Сразу сообщил, что долгое время работал в уголовно-исправительной системе. Проще говоря, был надзирателем в тюрьме, а когда началась перестройка и все пытались что-то придумать, чтобы как-то выжить, он тоже не отстал от жизни.

Придумал себе неплохое занятие – стал арт-директором и правой рукой художника Самсонова.

– А вы что с ним в тюрьме познакомились? – не удержался от вопроса Василий, но осекся под строгим взглядом капитана.

– Нет, к тому времени из тюрьмы я уволился. Но именно в тюрьме впервые о нем услышал от одного бомжа из Углича, который сел по пьяному делу, после того как его дружок, тоже алкаш, покончил с собой. Правда, расследования никакого не было. Чего заниматься отбросами общества? Записали, что напился и замерз. Дело-то осенью было. Кроме того еще и таблеток наглотался. Так и заснул. А до этого успел рассказать своему случайному собутыльнику, кочевавшему из города в город, откуда у него деньги появились.

Сначала я не придал этой истории никакого значения. Что там, в тюрьме, только не наслушаешься? Однако похожая история произошла и в Нижнем Новгороде. Мне показалось: запахло жареным. Я стал анализировать, сопоставлять факты, следить за одним человеком. Даже в Ригу съездил и под предлогом, что разыскиваю своего армейского товарища, познакомился с подружками художника. Видимо, им некому было рассказать о своих отношениях с этим мачо. Конечно, воспоминания не из приятных… Кому хочется признавать, что тебя использовали как одноразовую посуду? А с его другом, то есть со мной, разоткровенничались. Потом собрал кое-какие сведения в художественном институте. В общем, занятный портрет вырисовывался. Тогда я договорился с ним о встрече, да наудачу и рассказал легенду, которую сам выстроил в результате своих разысканий и домыслов. Легенду о нем… С моей стороны это был чистый блеф, но случайно я попал в самую точку. Он оказался неглупым человеком. Подумал, что врага с такой информацией лучше иметь в друзьях, чтобы был всегда на глазах. Решил не выносить сор из избы и предложил мне сотрудничество. Так мы стали совместно работать.

– Это вы о ком рассказываете? – как-то не сразу сообразил Власов.

– Как о ком? О Самсонове. Вы же его делом занимаетесь? Или нет? – недовольный такой несообразительностью сообщил Гнилов.

– Мы занимаемся делом об убийстве Макеевой и в связи с этим выявляем все ее связи. Гражданин Самсонов входит в круг людей, знавших ее, – спокойно ответил Власов. – А вы знали ее?

– Конечно, знал. Это у Микиса Захаровича был один из самых затяжных романов, потому что она сама была художницей, – озадачено проговорил Гнилов. – А я думал вы наконец-то расследуете дело о подделках. Да… понятно… никогда тем делом заниматься никто не будет. Связываться не охота. А Лену-то жалко. За что ее?

– Мы думали, вы нам расскажете, – быстро сориентировался Анатолий Матвеевич.

– Да я только от вас узнал, что ее убили, а вы меня спрашивает, кто и почему это сделал. Ничего себе работает наша милиция!

А Самсонов у вас как? Подозреваемый что ли?

– Свидетель. Он один из тех, кто виделся с ней незадолго до смерти, – спокойно парировал Власов.

– Ну ясное дело, других-то подозреваемых у вас нет. Вот вы и думаете на него. Это зря. Самсонов все что угодно может сделать, но на убийство не пойдет никогда. Слишком себя любит и не «закажет», потому что очень жадный, а бесплатно ему никто такую услугу не окажет. Уверяю вас, не там копаете.

– Вы вроде бы не очень-то ему симпатизируете и при этом так активно защищаете, прямо ручаетесь за него, – заметил Василий.

– Не симпатизирую? Да я его терпеть не могу, но наговаривать на человека не буду. Никогда не поверю, что он может убить кого-то. Привык жар загребать чужими руками – это да, но ответственность на себя он никогда ни за что не возьмет.

– А что это за конфликт был между вами, о котором писали в газетах? – решил сменить тему Власов.

– Это его история. Самсонова поймали за руку, а он решил подставить меня. Теперь-то я понимаю, что именно для этого и держал меня возле себя. Дело замяли, поскольку человек известный, к тому же автор заказных портретов очень высокопоставленных людей. Никому же не объяснишь, что он умудрился провернуть аферу даже с парадным портретом едва ли ни первого лица страны. Из уважения к власти дело-то и замяли. А ведь Самсонов в свое время сварганил этот портрет и дал интервью, что это заказ самого главного то ли нефтяника, то ли энергетика. Писаки, щелкоперы сразу к заказчику. Да неужели же это правда? А почему это именно вы такие парадные портреты заказываете да еще заранее, задолго до объявления результатов выборов? А тот смекнул все по-быстрому (ситуация-то для олигарха очень выгодная образовалась) и сказал, что есть на то свои причины, а потому и заказываем и покупаем. Правда, пришлось выложить ту сумму, которую Самсонов назвал в газете, – 80 тысяч долларов. Блеф был грандиозный.

Олигарх тот и на самом деле заказал бы портрет, но уж, конечно, не Самсонову, но тот вовремя подсуетился, все удачно совпало. Вот так на мизере Самсонов сорвал куш, сделал себе бабки, да еще и политиче-ский капитал сколотил. В общем, никто не хочет связываться с таким типом. Вроде бы все и всё про него понимают, но не хотят признаться, что он делал и делает из всех дураков и столько времени всех водит за нос.