Кристофер Раш - Завещание Шекспира

– А можно что-нибудь сделать? Может, воспользоваться связями?

Я обо всем позаботился, переговорил с викарием и изрядно потратился на крупную партию кларета, чтобы смочить его глотку во время моих с ним обстоятельных бесед, да еще несколько бутылок, которые он прихватил с собой, чтобы тщательно обдумать окончательное решение. Даже умирая, я позаботился и спас Квини: он выплатил пять шиллингов штрафа на нужды приходской бедноты и понесет частное покаяние в Бишопсгейтской часовне, которая принадлежит стрэтфордскому приходу, но не имеет собственной церкви и расположена вдали от людских глаз. Таким образом, мы избежим унижения троекратного публичного выставления в белых одеждах под удовлетворенное перешептывание в стенах Святой Троицы.

– Уилл, ты гений.

– Dismissus [175] Отклоняется (лат.). . Квини все сойдет с рук, и хотя он не избежит закона, по крайней мере, он не испытает в полном объеме гнева Церкви.

Но не моего гнева, Фрэнсис, не моего!

– Это мы ему обеспечили, черными канцелярскими чернилами на белом листе бумаге.

У меня никогда не возникало сомнений по поводу того, что заставило Квини так страстно возжелать несчастную дочку Шекспира – не любовь и даже не похоть, а откровенный поиск выгоды и жажда наживы. Ему не хватало денег, и, попивая пивко со стрэтфордскими пьянчужками, он, должно быть, решил жениться на моей единственной незамужней дочери. Шекспировская сучка засиделась в девках, а ведь она, поди, получит больше чем фунт-другой, когда старик отец наконец-то скопытится и оставит ей все свои лондонские заработки. Легче простого прочесть мысли Квини. И он сильно перетрусил, когда обрюхатил Маргарет Вилар. Ему позарез нужно было жениться на Джудит до приближающегося рождения ублюдка. Отсюда спешка и незаконная лицензия. Он набедокурил и подумал, что, если он не успеет жениться на Джудит, его могут заставить жениться на Маргарет или что я откажусь признать его зятем, что означало бы большие денежные потери для него в завещании будущего тестя, когда тот умрет. Все в Стрэтфорде знают, что я умираю, а Квини так хотелось поучаствовать в дележе добычи.

Не удастся! Удачно женившись, он будет присутствовать при дележе, но не участвовать в нем. Я сам все поделил.

– Что! Крыса там? Мертва, червонец об заклад!

Мне нужно наказать его и, к сожалению, Джудит тоже, чтобы не дать его блудливым и вороватым рукам прикоснуться к моим деньгам, заработанным адским трудом.

Что еще добавить? Все есть, как есть, ничего не изменишь. Сюзанна сделала прекрасную партию, Джудит – несчастливую, и это отразилось на их жизни. Сюзанна – сильная, умная, веселая и живая, Джудит – хмурая туча, печальная и задумчивая, сестра-близнец, потерявшая брата-близнеца, всегда неполная, постоянное напоминание о бедном мертвом мальчике, несчастная потерянная девочка, Утрата, напоминание о том, что было, а не о том, что есть или еще может быть.

Ей хотелось любви, ей хотелось выйти замуж, и в ухажерах недостатка не было. Не было недостатка в молодых людях, которые с надеждой в сердце стучались в нашу дверь, – но исход был всегда один и тот же. Кто давал им от ворот поворот? Отец, которому страстно хотелось издалека уберечь ее от недостойных поклонников, отец, который должен был приехать из Лондона, чтобы дать свое благословение, но либо не появлялся вовсе, либо запаздывал. Он уже отдал тьме одного из близнецов и боялся отдать какому-нибудь незнакомцу и второго. Он слишком сильно хотел защитить ее от всевозможных опасностей: предательства невинности и красоты, от неверности в любви, о которой он знал больше, чем многие другие. Но в конечном итоге он так трепетно о ней заботился, что сам ее предал. Такая отцовская любовь редко приносит счастье детям, особенно когда на пути стоит другой ребенок, мертвый или живой. Она жила в лучах слишком яркого солнца. Когда умер мальчик, я стал любить ее не меньше, а в два раза больше, чем раньше. Слишком сильно. Женихи убирались восвояси, женились и взрослели. А Джудит осталась несорванным цветком и чуть не превратилась в матрону. И тут откуда ни возьмись ее последняя надежда – очаровавший ее Квини, которому не понадобилось много усилий.

Немного усилий понадобилось и для того, чтобы свести в могилу ее отца. Я угасаю день ото дня. Когда я узнал, что вопреки моей воле она все же выходит замуж за Квини, я позвал тебя, дружище, и мы составили черновик январского завещания. Помнишь, ты хотел, чтобы я его сразу же подписал, а я отказался?

– Ты так и не объяснил почему.

Я ждал… И оказался прав. Я слышал перешептывания о возможной беременности. Но не Джудит была беременна. Когда скандал о шашнях Квини с Маргарет Вилар стал достоянием гласности, доктор Холл даже подумал, что со мной приключился удар. «Небольшой», – сказал он. «Нет, Джон, – отвечал я ему. – Я ранен в мозг, и мой единственный славный зять не в силах помочь мне залечить ту рану. Слушание и вынесение приговора назначено на завтра. Дело предрешенное. И завтра же, в День Леди [176] Благовещение. , все в Стрэтфорде будут шептаться, что Джудит Шекспир не леди, а еще одна шлюха Квини!»

О моя бедная Джудит.

– Дело серьезное. Дай-ка я проверю, что мы там написали – нет ли там лазеек.

Их нет. Но сердце разрывается на части, когда я наказываю за этот неблагоразумный брак ее – Бог свидетель, Квини сам по себе уже наказание. Но у меня нет другого способа. Я не хочу допустить Квини к наследству.

– И ей-богу, в завещании он даже не упомянут: супруг, за которым она будет замужем – теперь понятно.

Единственное признание мною его существования – намек, из которого легко понять, что через три года она может быть замужем за кем-то другим. И если повезет, то этого кретина не будет в живых. Я от него так и не получил земли на сто фунтов по условию брачного контракта. А посему то, на что надеялся гнусный золотоискатель, женясь на дочке Шекспира, потеряло законную силу: он не получит и пенса.

– Из январского черновика ты исключил слово «зять».

Боже мой, как невыносимо называть его подобным образом! Я дал ему понять, что он мне не сын. Все остальное, надеюсь, тоже понятно, Фрэнсис?

Как божий день. Сто пятьдесят фунтов – в руки Джудит, из которых сто – наследство и еще пятьдесят – на случай, если Квини заплатит сто фунтов долга по брачному договору. В противном случае она получит лишь процент, а если у них будут дети, когда она умрет, они унаследуют капитал.

– Таким образом, Квини не получит ни гроша.

Главное – не перегнуть палку, иначе я рискую ввергнуть мою кровь и плоть в нищету. Напомни, Фрэнсис, оставил ли я ей блюдо в январской копии завещания?