Сергей Синякин - Горькая соль войны [сборник]

— В землянке задержали, — сказал Дронов, весело улыбаясь. — Отсиживался гад в темноте!

— Допрыгался, — беззлобно сказал Шарун.

Виноградов прижал руку к груди.

— А я что? — сказал он. — Я ничего. Это все Пашка с Колькой. Я и не стрелял вовсе, мамой клянусь!

— Посмотри, какую мы у него игрушку отобрали, — сказал Иванов и положил на стол новенький офицерский вальтер. — Вот этим он в пивной махал!

— В пивной был, — сказал Ленька быстро. — Но ведь не стрелял же! И девок я пальцем не трогал. Мы же с одного кутка, я их с детства знаю! Это Пашка все, у него последнее время голова с телом не дружит. На фига мне было Аньку с Танькой мочить?

— Машинка откуда? — спросил Шарун.

Вид немецкого оружия разбудил в нем нехорошие чувства. Немцев в городе не было, а паренек расхаживает с офицерским вальтером. Хотя всяко могло быть. Украли у кого-то, у раненого на водку или самогон выменяли. Да мало ли как оружие попадает в руки к преступникам? Необязательно за ним ходить через линию фронта.

— Хату подломили, — сказал Виноградов. — На кровати под периной лежал. А в рюкзаке еще приемник был, только он тяжелый, зараза, мы его брать не стали. Консервы подсобрали, а больше там ничего не было.

— Приемник? — заинтересовался Шарун. — Что еще за приемник?

— Черный такой, — бездумно сказал Виноградов. — С никелированными ручками.

— Адрес помнишь? — просил лейтенант.

— Показать могу, — кивнул Ленька, довольный, что его не терзают вопросами об убитых женщинах. — Частный дом на Вишневой балке.

Однако Дронов и не думал оставлять его в покое.

— Баб за что грохнули? — нажал он.

Ленька досадливо сморщился, махнул рукой.

— Со скуки, — сказал он. — Давать надо, когда просят.

— В Таньку кто стрелял?

— Пашка, — Ленька прижал руку к груди. — И Аньку тоже он, честное благородное!

— Ишь, рыцарь без страха и упрека. А Алку?

— А это Колька Армяшка, — вздохнул Виноградов. — Его Пашка заставил. Если бы Армяшка отказался, Пашка бы его точно замочил, как два пальца облизать. Уж очень он в этот вечер взволнованный был! Весь не в себе!

— Колька Армяшка, Пашка Кривой… — сказал Шарун. — Фамилии у них есть?

— Есть, — Виноградов даже заулыбался. — Как же без фамилий?

— Как фамилия Пашки?

— Боголапов, — сообщил Ленька. — Павел Николаевич, он вроде бы из Саратова, у него там родители живут.

— А армяшки? — спросил Дронов.

— Юсаев его фамилия. Николай. Этот местный, с Дар-горы.

— Вот как! А почему же Армяшка? — удивился Дронов.

— Поговорка у него такая, — вздохнул Виноградов. — Он все повторять любит, если что заваривается: «Покажем Яшке, что мы армяшки!»

— Заканчивайте с ним, — сказал Шарун, посмотрев на часы. — К начальству надо. Костя, оформи его в камеру, пусть до утра подумает. А ты, Дронов, пробей Юсаева по адресно-регистрационному столу, да и этого… Боголапова… Спецсообщение подготовь. Если данные имеются, объявляйте их в розыск, данных об их причастности выше крыши, а теперь вот еще и свидетель есть. Будешь свидетелем, Виноградов?

Ленька ухмыльнулся:

— Так лучше свидетелем быть, чем за мокруху отвечать. Только в пивной-то я был…

И хитро посмотрел на оперуполномоченного — мол, если я тебе так нужен, так, может, отмажешь?

— О пивной мы завтра поговорим, — пообещал Шарун. — Сдается мне, за вами не только пивная.

Совещание у майора Петракова было кратким и емким.

По оперативной информации ожидался ночной налет немецких бомбардировщиков. Им должны были подсвечивать ракетами немецкие агенты, заброшенные в город. Как следовало из донесений агентуры, немецкие лазутчики должны были выдвинуться в районы оврагов Долгий и Глубокий. С началом бомбардировки указанные овраги будут оцеплены войсками НКВД, а на оперативные группы возлагалась задача взять диверсантов с поличным. Разумеется, к работе привлекли и сотрудников управления милиции.

— Учтите, — сказал Петраков. — Немцы ведут активную разведку города. Готовятся взять город. Конечно, этого мы им не дадим, но я еще раз повторю — бдительность и еще раз бдительность. В нашем деле лучше переборщить, чем что-то упустить.

— Каждый раз они это говорят, — шепнул Дронов. — И каждый раз оказывается, что или ракеты пускают совсем из других мест, или вообще никого не обнаруживаем. Немцы просто так сваливают бомбы на город и уходят на свои аэродромы. А у наших ночных истребителей почти нет.

Шарун кивнул и сделал свирепое лицо. Петраков не любил перешептываний во время выступлений. Сотрудника, нарушившего тишину, ждал жесточайший разнос.

В группу, которую Петраков доверил возглавить Шаруну, вошли оба его помощника и два милиционера из первого отделения. После совещания Шарун нашел их в казарме политучилища, куда работники милиции собирались постепенно, чтобы не привлекать особого внимания и тем не выдать подготовку к операции. Милиционеры были уже в возрасте, и это немного успокаивало. В засадах всегда следует ориентироваться прежде всего на опыт. Он не подведет. Одного из милиционеров звали Владимиром Кузьмичом, второго Николаем Потаповичем. Оба были при оружии.

— Пустой номер, — сказал Дронов. — Диверсант не дурак, он в ловушку не полезет. А что такое овраг? Большой загон, из которого есть всего несколько выходов.

— Наше дело исполнять, — хмуро сказал Шарун. — Это у начальства должна голова болеть.

Милиционеры согласно покивали.

Выходили уже в сумерках. Овраг Долгий тянулся через пустыри мимо поселка Второй километр и примыкал к железной дороге. Отсюда можно было пустить ракеты в сторону Балкан, где располагались тюрьма и управление НКВД, обозначить метизный завод, маслосырбазу и железнодорожные пути, на которых скопилось несколько эшелонов с грузами.

Тяжелый гул самолетов говорил о том, что бомбардировщики немцев приближались к городу. Пока массовых налетов не было, все ограничивалось десятком машин, которые бомбили город беспорядочно и хаотично, ориентируясь на наземные источники света. Что и говорить, светомаскировка, несмотря на грозные приказы штаба обороны города, соблюдалась не всеми. Иногда, к счастью редко, это приводило к печальным последствиям.

Группе Шаруна досталось контролировать два входа в овраг со стороны железной дороги.

Было уже совсем темно, ориентировались друг на друга по дыханию.

Где-то в центре города глухо рванула бомба, за ней еще несколько взрывов практически слились в один. Из оврага, оставляя за собой белесый след, с шипением вылетела ракета, вспыхнула на высоте зеленым огоньком, медленно снижаясь по направлению к железнодорожному депо.

— Вот суки! — зло прошипел Дронов.

— А ты говорил, — вполголоса укорил Шарун. — А теперь смотрите в оба, если их солдаты пуганут, они аккурат на нас и выйдут.