Люсинда Райли - Сестра тени [litres]

– Могу ли я расценивать вашу реакцию на мои слова как доказательство того, что и в вашей душе затеплился наконец огонек любви? А почему бы и нет? Получается, что дела сердечные заставили измениться не только Мышь.

– Орландо!

– Все! Молчу-молчу… Разве что скажу лишь еще одну вещь. Если грешник в чем-то кается и просит простить его, то, по-моему, мы должны это сделать, если считаем себя настоящими христианами. В конце концов, прощать – это наш долг. Вот я, скажем, так и поступил. Мой брат в целом очень приличный человек. Если бы не смерть Анни…

– С меня хватит! – рявкнула я, отворачиваясь от раковины с мокрой сковородкой в руке.

Орландо тут же шутливо прикрыл голову руками.

– Больше ни слова… Обещаю… И на устах моих печать… Пусть Мышь сам разбирается со своими проблемами.

– Именно так! – согласилась я с ним язвительным тоном. – Его проблемы, ему их и решать.

В последующие несколько дней Мышь исправно выполнял все наши договоренности.

Утром отвозил Рори в школу, во второй половине дня забирал его. Они приезжали домой на пару часов раньше меня. По пути покупали те продукты, которые значились в составленном мною списке. Списки я составляла каждое утро.

А вечером я привозила Орландо из Тентердена и начинала готовить ужин на нас четверых, попутно наблюдая за тем, как Мышь пытается наверстать упущенные годы, погружаясь в прошлую жизнь сына. После ужина он обычно купал Рори, а потом читал ему сказку на ночь. При этом сам Рори был в полном изумлении от того, как внезапно в Мыши открылся вдруг новый талант и он поразительно быстро научился разговаривать на языке жестов.

– У него получается лучше, чем даже у тебя, Стар. Он очень способный ученик, правда? Так быстро всему научился.

– Просто ему этого очень захотелось, потому что он тебя любит, – ответила я, целуя мальчика на прощание.

– И я его люблю. Спокойной ночи, Стар. И пусть тебя не покусают никакие блохи.

Я направилась к дверям, чтобы выключить свет. Получается, что все эти годы Мышь отлично владел языком жестов, подумала я, но тщательно скрывал свои умения. Ведь в свое время он выучил язык специально для того, чтобы лучше общаться с Анни. Остается лишь надеяться на то, что когда-нибудь, со временем, Рори тоже узнает про свою мать, которая любила его так сильно, что пожертвовала своей жизнью ради него.

В четверг Мышь сообщил мне, что звонила Маргарет, пока я отсутствовала дома, помогая Орландо в его магазине.

– Она сказала, что задержится во Франции, скорее всего, до начала декабря и постарается вернуться к тому моменту, как мы будем открывать магазин. Я сказал ей, что на выходных сам присмотрю за Рори. Вам ведь нужно съездить в Лондон, как я понимаю?

– О да, очень нужно, – согласно кивнула я головой.

Очень важно, подумала я про себя, чтобы Мышь проводил как можно больше времени с сыном без участия посторонних.

– Хорошо. Тогда завтра вечером я подброшу вас до станции, когда вы вернетесь из книжного магазина.

– Спасибо. Кстати, вы с Рори тоже могли бы помочь Орландо на выходных. Он хочет в это воскресенье перебраться уже в свою квартирку, которая на втором этаже магазина.

– Обязательно поможем. А пока спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Вечером, сойдя с поезда и усевшись в автобус до Баттерси, я увидела, что лондонские улицы уже утопают в рождественской иллюминации. И впервые задумалась над тем, а где же лично я буду встречать нынешнее Рождество. Сама мысль о том, что это может быть стерильно чистая, но совершенно безликая квартира Сиси, приводила в ужас. Я сразу же вспомнила все те великолепные рождественские праздники, которые обычно устраивались в Атлантисе. Или потом, уже странствуя по всему свету, как мы с сестрой отмечали Рождество где-нибудь на другом конце света, на берегу залива, при луне…

А как было бы здорово встретить Рождество в Хай-Уилд…

Но я тут же постаралась загнать эту внезапно появившуюся крамольную идею как можно глубже, в самые дальние закоулки своей души. В равной степени даже самой себе я боялась признаться в том, что когда смотрела на Мышь, держащего на коленях Рори и что-то терпеливо ему втолковывающего или читающего сыну книгу, то да… в эту минуту я невольно чувствовала к нему нечто похожее на приязнь. Или даже больше! Однако слишком рано… Слишком уж быстро все происходит. В любом случае еще не время открывать ему свою душу. Да я и сама боюсь всего того, что там откроется.

Мое возвращение Сиси встретила с восторгом. Мы тут же договорились провести вместе выходные.

– Мне нужно обязательно сходить подстричься, – тут же объявила она. – А то уже совсем обросла.

Я взглянула на Сиси и вспомнила ее маленькой девочкой с водопадом темно-каштановых кудрей, рассыпавшихся по плечам. Это было так красиво. А потом, когда ей исполнилось шестнадцать, она в один прекрасный день явилась домой с мальчишеской стрижкой, безжалостно уничтожив все свое богатство. Слишком много возни с этими кудрями, равнодушно пояснила она нам.

– А может, не надо стричься, Си? – осторожно предложила я, подумав, какая она сейчас хорошенькая в ореоле этих пушистых кудряшек, обрамляющих ее милое кареглазое личико. – Длинные волосы тебе к лицу.

– О’кей, – неожиданно легко согласилась со мной сестра. – Но мне еще нужно купить пару теплых вещей. А ты же знаешь, как я ненавижу ходить по магазинам.

– Я охотно прогуляюсь с тобой. Немного развлекусь.

На следующее утро мы направились прямиком на Оксфорд-стрит, главную торговую улицу в Лондоне, чтобы потолкаться в магазинах наравне с другими покупателями, ринувшимися к прилавкам за рождественскими подарками для своих близких. Я тоже раскошелилась и купила себе вечернее платье для предстоящего присутствия на концерте Алли. И даже уговорила Сиси купить себе красивую шелковую блузку в комплекте с облегающими брючками стального цвета, а к ним ботильоны на высоких каблуках.

– Нет, это точно не мой стиль, – сокрушенно вздыхала Сиси, разглядывая себя в зеркале примерочной.

– Однако выглядишь ты на все сто! Потрясающе! – воскликнула я, ни капельки не покривив душой, с восхищением разглядывая ее хрупкую фигурку. За последние несколько недель Сиси изрядно похудела, но раньше мне это как-то не бросалось в глаза. Возможно, потому, что она обычно ходит в просторных свитерах и мешковатых джинсах. К тому же в последнее время я так редко бываю дома.

В воскресенье я приготовила на обед традиционный ростбиф и, набравшись духу, наконец рассказала сестре о своей встрече с матерью.

– Боже мой, Сия! – воскликнула изумленная Сиси. – Но почему же ты раньше ни словом не обмолвилась о своих поисках?