Леонид Борисов - Под флагом Катрионы

– Ты богат, друг! Бог награждает тебя милостями и дарами! Возьми мое имя и дай мне взамен свое!

В каюту набилось много туземцев; пришел еще один вождь. Стивенсон сфотографировался с ними и обещал недолгое время спустя прислать им фотоснимки. Вожди обожающими, очарованными глазами смотрели на Стивенсона, спросили его, зачем ему усы и почему, при его богатстве, у него только одна жена. Капитан Отис стоял на пороге каюты, зорко следя за тем, чтобы Фенни не вошла в каюту, – милейший «начальник, судья и отец» не подозревал о том, что Фенни в своей каюте принимает не только туземцев, но и их жен и детей, выменивая фрукты на пуговипы и бусы, и в меру своих знаний учит гостей шитью и кройке, примеряет на них свои капоты и охотно дарит их, кому только они понравятся.

Стивенсона вожди назвали «Она», что означало владелец, богач, отмеченный богом. Вождь, по имени Паасуа, стал называться Робертом. Стивенсон с удовольствием прибавил к своим двум именам и третье – Паасуа. Для неименитых туземцев он приказал накрыть на палубе стол и каждому желающему подавать обед, вино, хлеб. Хлебу туземцы обрадовались особенно, – они ели его сами и давали своим детям, действуя руками, без помощи ножа.

– Денег им не давайте, пропьют, – шепнул капитан Стивенсону. – И вообще надо гнать эту публику!

Стивенсон распорядился раздать туземцам весь хлеб и часть сухарей из запаса кладовой. Капитан поморщился. Стивенсон заявил, что потребную для экипажа яхты провизию можно купить в любом порту.

– Вы действительно она , – усмехнулся капитан.

– И даже больше, – слегка кивнул головой Стивенсон…

На острове Хиваоа он познакомился с принцем и его матерью – королевой. Туземцы для пассажиров яхты устроили в своем поселении танцы. Они били в барабаны, кричали и пели, подражая голосу птиц и зверей. Стивенсон обратил внимание на то, что все туземцы истощены, грудь их покрыта струпьями, глаза слезятся. Королева на чистейшем французском языке призналась Стивенсону, что подданных у нее становится всё меньше: люди мрут от голода и болезней, администрация острова равнодушна к несчастья к туземцев…

«… Чувствую себя хорошо, – писал Стивенсон Кольвину. – Хожу вброд, ищу раковины. Климат здесь как поэма. Колониальная политика страшное зло. Трудолюбивые, талантливые туземцы гибнут от болезней, которые подарили им мы, европейцы. Я обяаан что-то предпринять, что-то сделать, как-то помочь несчастным. И я это сделаю…»

Двадцать дней плыли среди коралловых островов. Путь был необычайно опасен. Капитан признался, что у него нет карт этих мест, да их и ни у кого нет, даже в Британском морском штабе. «Каско» едва не налетела на один из островов; спас ее ловкий маневр, проделанный командой. «Смерть сидела у нас на плече и заглядывала в глаза», – говорил капитан, когда опасность миновала.

Стивенсона увлекла работа. Первая и вторая главы «Владетеля Баллантрэ» дались легко и вдохновенно. К третьей главе он приступил рано утром, когда все его близкие спали крепким сном, когда откуда-то справа неслись в каюту неразборчивые, пленительные голоса. Стивенсон высунулся в круглое окно, прислушался. Да, где-то поют, как это ни странно. Стивенсон поднялся на палубу. Слева темнела плоская масса; легкое розовое облачко, похожее па припухлую щечку ребенка, неподвижно стояло над этим темным пятном. Помощник капитана сказал, что это остров Туамоту, до него пять часов ходу.

– А кто поет? – спросил Стивенсон. – Слышите?

– Слышу, – ответил помощник капитана и, сделав серьезное лицо, ближе подошел к собеседнику и, словно сообщая нечто секретное, произнес: – В позапрошлом году они пели громче, сэр. Наш капитан – другой, не мистер Отис, – был большой чудак, он писал стихи и играл на флейте. Так вот, капитан обнажил голову и сказал: «Наука всё это объяснит, но волшебство всё же останется…» Слышите, сэр, – женских голосов больше, чем мужских.

– Да что же это! – нетерпеливо воскликнул Стивенсон и сию же секунду вскинул голову и снова стал вслушиваться в нежные, меланхолично напевающие голоса. Казалось, поет океан, воздух, а возможно, летящие под облаками духи…

– Кто же это поет? – спросил Стивенсон.

– Коралловые острова, – негромко проговорил помощник капитана и на несколько секунд закрыл глаза. – Мы называем их «островами голосов». Должно быть, волны, сэр, а может быть, течение… Всё это природа, а она, сэр, тайна…

Пение вдруг смолкло. Подул резкий, свежий ветер. Стивенсон зябко поежился.

– Достанется вам от супруги и мистера Отиса, – осторожно заметил помощник капитана. – Простите, сэр, но вам лучше уйти к себе…

Третья глава сама просилась на бумагу. Узел интриги был завязан: наследник имения, ставший под знамена потерпевших поражение Стюартов, долгое время считается убитым. На самом деле он только скрывается. Стивенсон перенес события романа в середину восемнадцатого века для того, чтобы их легче было украсить романтическим вымыслом. Необычность обстановки, в которой Стивенсон находился сейчас, почти ежечасная смена впечатлений, знакомства с людьми необычными, каких нигде до этого встречать не приходилось, высокая поэтичность путешествия и полный покой на сердце – всё это и многое другое, питаемое воображением, диктовало взволнованные, насыщенные фактами острого сюжета страницы. Голоса, что пели в океане, смолкли, но память о них, благодарное воспоминание о некоем волшебстве помогли художнику, взбодрили человека, на время притупили боль в груди больного.

– Мне хорошо, – шептал Стивенсон, – на Самоа будет еще лучше. Только бы ничего с нами не случилось, – не заболела бы мама, не затосковала бы Фенни, не потянуло бы к просвещенным европейцам Ллойда и его сестру с мужем…

Спустя несколько дней «Каско» бросила якорь у восточного берега острова Таити. С запада пришла гроза. Мрак накрыл океан. Казалось, что молнии и гром не только здесь, но и во всем мире. От удушающей духоты Стивенсон терял сознание. Он кашлянул. Из горла тонкой струйкой пошла кровь. «Не вернуться ли домой?» – пришло ему в голову.

Волны в ярости таранили яхту. Фенни и помощник капитана с риском для жизни сели в шлюпку, взялись за весла.

– Безумцы! – крикнул мистер Отис. – Вам захотелось сыграть с чертями в покер? Сию минуту поднимайтесь на борт!

– Мой муж умирает! – крикнула Фенни, осеняемая молниями. – Я еду за врачом! Ждите нас, сэр!

– Это не женщина, это… – рычал мистер Отис. – Это ангел во плоти, идеальная жена!.. Да сохранит вас бог! – крикнул он во тьму и грохот. – Немедленно возвращайтесь, черт вас возьми! Эй вы, мистер Дик! Вы мне ответите за эту женщину!

Гроза и буря продолжались недолго: вдруг, словно по приказу доброго духа, небо очистилось и на черном бархате засияли крупные бриллианты. С острова потянуло пряным ароматом растений. Помощник капитана вернулся один, без Фенни и врача. Он сказал мистеру Отису, что миссис Стивенсон находится в гостинице, куда надлежит доставить и мистера Стивенсона. Капитан выругался, его помощник пожал плечами и заявил, что необходимо делать то, что приказала жена первого и главного пассажира «Каско». На берегу ждут туземцы с носилками. Медлить нельзя.