Моника Вуд - Один на миллион

…

Мама плакала, если честно. «Будет ли так лучше для мальчика?» — сказала она. Потом Мод-Люси зашла в вагон. Я могла думать только о воронах.

…

Ты ведь знаешь, как они скачут, такие черные, и хлопают крыльями? Потом паровоз дал гудок перед отправлением. Я до сих пор слышу его.

…

«Ту-у-у», — гудел он. Да, именно так: «Ту-у-у». А у меня в голове звучало: «Будет ли так лучше для девочки?» Для меня.

…

В общем, я смотрела, как она уезжает, что тут добавишь? Я ведь сама была еще ребенком. Поезд удалялся, увозил Лаурентаса по рельсам в будущую жизнь, в ней будут науки, книги, горячие споры, в которых докапываются до сути, чтобы потом что-то записать, а что-то отбросить. Я была единственным человеком на свете, который понимал, как повезло Лаурентасу. Он уезжал и увозил с собой ее острый ум, ее горячую преданность, ее редкую независимость. Ее любовь ко мне.

…

Прости, что?

…

Нет, она больше не вернулась, даже за своим пианино.

Мальчик решил не оставлять все на произвол судьбы. В шестую субботу он принес ей список несчастных случаев, которые, по статистике, чаще всего сопровождаются летальным исходом, начиная со смертей при погружении в подводные пещеры («по причине потери ориентации, по причине нехватки воздуха, по причине нападения со стороны морских хищников») и заканчивая смертями у дверного проема («по причине зажатия между створками дверей, по причине сгорания заживо при пожаре из-за потери ключей, по причине падения с лестницы, не замеченной по другую сторону двери»). Всего в списке было пятьдесят два пункта.

— Обратите внимание на этот пункт, — предупредил он. — Не хотите же вы дожить до ста двадцати двух лет и ста шестидесяти четырех дней и вдруг умереть из-за того, — он заглянул в свой список, — из-за того, что поранились, разрезая рогалик.

— Да и сейчас не хочу, если честно.

После того как они изучили список смертей и увечий, он достал дополнения: комплексы упражнений для пожилых людей, обновленный список претендентов (женщина из Японии умерла, как и довольно сомнительная кандидатка из Гуама) плюс десять досье на кандидатов старше ста десяти лет, которые он бог весть где раздобыл. Она представила себе интернет как магический кристалл, который переливается новостями.

— Смотри-ка ты, — сказала Уна. — Эта женщина, Харли, до сих пор читает без очков.

Уна прищурилась за стеклами очков, перебирая листки. Среди кандидатов попадались наполовину слепые, или глухие, или выжившие из ума — этих она пропускала с содроганием, — но большинство было в норме.

— Этот парнишка, Вонг, сам подстригает газон. С ним у нас могут быть проблемы.

— Может, мы придумаем рекорд, который вы сможете поставить уже сейчас. Не дожидаясь ста двадцати двух лет, — сказал мальчик.

— Ты имеешь в виду, что я не дотяну до ста двадцати двух.

— Нет! Вовсе нет! — он широко открыл глаза.

Она поверила ему.

— Старейший парашютист известен. И старейший пилот. И старейшая артистка мюзикла. — Он нахмурился. — Все эти рекордсмены намного моложе вас. Как вы относитесь к тому, чтобы побить какой-нибудь из существующих рекордов?

— Для этого не потребуется пересадка костей?

Он вытащил список совершенно абсурдных номинаций — акробатические трюки на крыле летящего самолета, ходьба на ходулях, — но Уна не смогла придумать подходящей для себя номинации, разве что «старейшая женщина, которая умудрилась профукать семнадцать лет после смерти Луизы».

— Вы уже на тридцать шесть дней старше, чем в тот день, когда мы с вами познакомились.

— Точно.

Он посмотрел в окно и спросил:

— Слышите их?

— Нет, — печально ответила она. Она их видела — щеглов, которые затеяли перебранку, — но их голоса не попадали в доступный ей диапазон.

На его лице отразилось сочувствие. Он сказал:

— А мне не хватает еще шести птиц для значка.

— Весна уже на пороге. Подожди чуть-чуть. — Она улыбнулась, обрадованная тем, что испытывает симпатию к нему. Он совсем ребенок, за одно это его можно полюбить.

— Это ваша машина вон там? — спросил он.

— Конечно, это моя машина. Чья же еще?

Старый «релиант» Рэндалла.

Он перевел взгляд на нее, словно пригвоздил. Ему пришла в голову идея.

— Она исправна?

— Вероятнее всего, да. Я прохожу техобслуживание раз в году. Один человек из «Рыцарей Колумбуса» подгоняет ее на станцию техобслуживания вместо меня: в последний раз мне не удалось продлить права на вождение, а не могу же я заявиться на станцию техобслуживания с просроченными правами в бумажнике.

— Эх, черт подери, — сказал он.

— Я не употребляю такое выражение.

— Я-то думал, что вы водите. Водите машину.

— Разве я сказала, что не вожу? Я сказала только, что у меня нет действующих прав. — Она наклонилась к нему. — Потому что из-за возраста меня заставили пересдать экзамен, и этот шестнадцатилетний инструктор меня завалил.

— Возможно, тут он ошибся.

— Церковным дамам я сказала, что сдала. Соврала. — Она надеялась, что он ее не осудит.

— Я тоже врал в своей жизни, — ответил он. — Сказал папе, что мне нравится музыка. Но это неправда. Там очень много аккордов, и так трудно следить за пальцами, чтобы попадали куда надо.

— Ну-ка, послушай, — сказала она.

Она выпрямилась и напела ему несколько тактов из «Прекрасного мечтателя».

— Как красиво, мисс Виткус.

— Значит, тебе нравится музыка. Тебе не нравится, когда тебя учат музыке, и надо признаться, что я тебя понимаю. — Она коснулась рукой его трепетных пальцев. — В общем, я езжу на машине каждую неделю, проезжаю полторы мили до супермаркета и обратно одним и тем же маршрутом.

— Кажется, это вполне безопасно, — нежные очертания его рта смягчились.

— Скажи об этом той любопытной тетке, которая всюду сует свой нос. Ты знаешь, что такое риелтор?

— Человек, который продает дома.

— Ага, только этот риелтор — человек, который захватывает дома. По всему городу натыкаешься на ее портреты. Ядовито-зеленый жакет, рыжие лохмы. Ей до смерти хочется вырвать этот участок из моих дряхлых рук, и она следит за мной, как кошка за мышью.

— Это такая с красным лицом?

— Она самая.

— Ни за что не выпускайте свой дом из своих дряхлых рук.

— Да уж не сомневайся.

Его глаза поменяли цвет с серого на синевато-серый — одно из тех удивительных свойств, которое она заметила в нем с самого начала.

— Мистер Фред Хэйл, возраст сто восемь лет, гражданин США, зафиксировал рекорд как самый старый водитель автомобиля.

— Погоди-ка. Разве мистер Фред Хэйл не один из моих главных конкурентов? Возраст сто тринадцать лет. Или я что-то путаю?

— Мистер Фред Хэйл, возраст сто тринадцать лет, удерживает рекорд как старейший из ныне живущих мужчин. Еще за ним значится другой рекорд — старейший водитель автомобиля. Но этот рекорд он поставил в сто восемь лет. Не в сто тринадцать.