Моника Вуд - Один на миллион

— Мы же устроим для них вечеринку. Потом когда-нибудь, — ответила Белль. — Может, повторим церемонию.

Она просунула руку Теду под локоть, как когда-то поступала с Куином.

«О, Боже, — подумал Куин. — Так она любит этого парня». А почему бы и нет? Тед Ледбеттер мечтал устроить настоящую свадьбу, и созвать свою скрипучую матушку и очаровательных сыновей, и весь отряд номер двадцать три, и учителей из средней школы Кинга, и подруг своей ангелоподобной покойной жены, он хотел собрать всех на пляже, чтобы возвестить о своей любви под звуки чаек и виолончелей, но Белль не выносит сборищ друзей и любвеобильных родственников — не сейчас, а вообще, — поэтому Тед согласился произнести несколько шаблонных фраз перед вермонтским чиновником с ничего не выражающим лицом. Он обязуется взять на себя заботу об останках любимой женщины, которая искалечена горем, о судебном иске, который будет тянуться годами, о невестке, которая втянет его в пожизненные душеспасительные разборки, о тесте, который перемелет его в фарш и проглотит, не поперхнувшись.

Куин попытался отыскать в душе ревность или обиду, но вместо этого откопал сюрприз: восхищение этим парнем.

— Это займет минуть пять, не больше, — сказала Белль.

— Я с удовольствием, — ответил Куин, но улыбнуться не смог.

Тед шагнул вперед, от него пахнуло мятой, вчерашняя рубашка не имела ничего общего с тем свадебным смокингом, который уже несколько месяцев хранился в мешке из химчистки.

— Она не пожалеет, что согласилась, Куин, клянусь тебе.

В этом Куин и не сомневался, как бы ему того ни хотелось. Тед — тот самый мужчина, за которого Белль следовало выйти замуж с самого начала.

— Черт подери, — сказал Куин шепотом. — Да пойдемте уже.

Уна встала из-за стола.

— Я совершенно не одета, чтобы присутствовать на свадьбе, а тем более в ней участвовать.

— Я тоже, — сказал страстно влюбленный Тед. — Но даже это меня не остановит.

Оказалось, что гигантский веник состоит из двух букетов, и один из них Тед вручил Уне со словами:

— Почетной подружке невесты.

Улыбка больше не сходила с его лица, он, судя по всему, бросил переживать, и его счастье не могло омрачить ничто: ни присутствие Куина, ни отсутствие матери и сыновей, ни бюрократизм церемонии.

— Я принимаю ваше предложение, — заявила Уна, словно Тед просил руки у нее.

Куин бросил на нее грозный взгляд в наказание за то, что она так быстро переметнулась на другую сторону, но она только открыла глаза пошире, молча призывая его преодолеть очередное препятствие.

— Удачи вам, ребята! — крикнула старшеклассница, девушка в розовой бейсболке.

Куин заплатил по счету, Уна взяла его под руку, словно они присутствовали на официальном свадебном торжестве. Мак Косгроув вечно поучал Куина, что нужно общаться с «достигаторами целей», брать с них пример. И вот в эту самую минуту он сопровождает одного такого к машине, а Белль подкрасила губы и приятно пахнет.

— Ты настоящий джентльмен, — сообщила она ему, когда они выходили из дверей с жирными отпечатками на стеклах. — Ты поступаешь по-джентльменски.

Несмотря на возраст, немощь, неуклюжесть, Уна в красной блузке Белль, опираясь на локоть Куина, умудрялась парить над землей, как девушка, которой некогда была, и взгляды, которые она бросала на Куина, льстили ему. Он находил их чрезвычайно приятными. Она смотрела на него так, словно любовалась бриллиантом, и ему ничего не оставалось, как только занять место рядом с женихом и постараться блеснуть.

Говорит мисс Уна Виткус. Записываем ее воспоминания и фрагменты жизни.

Часть номер семь.

…

Мы говорили про Луизу. И про те ужасные слухи. Вскоре после этого Луиза впервые пришла ко мне домой.

…

Думаю, это было в октябре. Зима еще не наступала. Но почему-то мне это запомнилось так, словно она пришла посреди зимы, щеки у нее горели, как с мороза. Перед глазами встает как будто январский вечер, воздух похрустывал, как бывает зимой. Тебе знакомо это ощущение — будто воздух вот-вот расколется?

…

Вот как. Раньше климат был другой. Я только что приготовила вкуснейший ужин — и н а тебе, Луиза Грэйди на пороге.

…

Мясной пирог, к нему жареная капуста. Секретный ингредиент — тмин, если ты знаешь, что это такое.

…

Такие семечки. Наверное, я думала о своей маме. Она умерла тем летом, папа-то скончался задолго до этого. А мама вплоть до лета 1955 года жила на Уолд-стрит и в девяносто один год все еще выращивала петрушку. На грядку с петрушкой она и упала в своем саду в жаркий июльский день. Я тогда еще подумала: какая легкая смерть.

…

Тебе не кажется, что вся эта растительная дребедень должна успокаивать? Нарядная грядка с морковкой, она как будто говорит: «Не бойся смерти! Тут, под землей, так уютно и тепло!»

…

Согласна. Смешно. Так вот, Луиза и ее румяные щеки в октябре. Я пригласила ее поужинать со мной — деваться было некуда, ведь она стояла на пороге с явным намерением зайти.

…

«Ну, что вы, благодарю вас, мисс Виткус» — вот что она сказала, словно мое приглашение было нежданным подарком в праздничной обертке.

…

О, она любила поесть, наша Луиза. В те времена красивыми считались пухленькие. Костлявые вешалки в нижнем белье не разгуливали повсюду, как сейчас. На Луизе был ее алый костюм.

…

О, господи, нет, конечно. Я женщина, совсем не созданная для костюмов. Зато у меня был полный шкаф блузочек. «Что привело вас ко мне в такой холодный вечер, мисс Грэйди?» — так я спросила после того, как она принялась уплетать пирог.

…

Она сказала: «Мисс Виткус, мне нужна союзница». Для чего ей понадобилась союзница, я понятия не имела. Ученика, который распустил этот гнусный слух, отчислили. К несчастью, он был из бедной семьи, учился на стипендию, родители работали на консервном заводе.

…

Потому что Луиза поговорила с этим парнишкой прямо в присутствии всего семейства Хокинсов, и к концу разговора миссис Хокинс, вся в слезах, извинялась перед ней на разные лады. И мальчики тоже оба были в слезах.

…

Эта история закончилась, да, но Луиза не хотела рисковать. Как и у меня, у нее не было мужа, который оплачивал бы счета. «Как вы относитесь к тому, чтобы снова сесть за парту, мисс Виткус?» — спросила она.

…

«Я не сидела за партой с четырнадцати лет, мисс Грэйди», — ответила я. И поскорее прибавила, чтобы она не подумала, будто я какая-то недоучка, что у меня была блестящая учительница.

…

Именно! Мод-Люси Стоукс, которая обучала меня как графиню.

…

Луиза сказала: «Тогда вас обрадует возможность вернуться к учебе, мисс Виткус», и пригласила меня на свой литературный семинар для старших классов. По понедельникам с часу до трех вместо того, чтобы торчать на рабочем месте, я буду ходить на семинар, и мистер Валентайн не возражает. Ты себе даже не представляешь, до чего смелым было такое предложение в 1955 году.