Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

— Тогда почему столбы называются воротами? Все вы усложняете. Но ты не проведешь свою старую маму. Она знает, каким молодцом ты был сегодня.

Мать наклонилась к нему, чтобы поцеловать в лоб, перед тем как уйти на кухню готовить жаркое. Почувствовав на себе ее тяжелые груди, он вспомнил ту «красную», круглолицую дамочку, к которой прижимался утром в машине. Неплохо было бы попробовать когда-нибудь такую бабенку. Это совсем другое дело, чем полуголодные клячи с улицы Даймонд, которым платишь два доллара за услуги. Вот бы сегодня вечером подцепить такую курочку да повезти ее в тюрьму кружной дорогой. Задал бы он ей перцу!

Услышав шаги отца, поднимавшегося по парадному крыльцу, Бэдди встал и отпер дверь.

— Ого, сынок, ты опередил меня!

— Привет, полковник. Я только что пришел.

Бэдди не хотел, чтобы отец подумал, будто он вернулся слишком рано.

— Ты выглядишь молодцом. А я, видать, старею.

Вот те на! Оказывается, старик тоже измотался. А ведь отец был на войне! В таком случае можно сознаться, что и он устал.

— Не так уж я бодр, как кажется, папа.

— Что, были неприятности? — спросил отец, садясь в свое широкое кресло, на подлокотнике которого лежала газета. Рядом, на столике, стояла коробка с сигарами. — Эй, Алиса! Бутылку пива! — крикнул он.

— А, папа! Я не слышала, когда ты пришел. Сейчас!

— Не могу понять, откуда такая усталость, — сказал Бэдди.

— Все дело в ответственности, — отозвался отец. — Чувствуешь себя офицером, который отвечает за жизнь солдат. Я всегда говорил, что на войне офицерам труднее, хотя обычно все жалеют только солдат. Это не значит, что солдату приходится легко, но у него меньше забот. Я охотно поменялся бы местами с любым солдатом.

— Понимаю, — сказал Бэдди, почувствовавший себя взрослым. — Мы отвечаем за весь город, отсюда и нервное напряжение.

— Да, да, именно это я хотел сказать!

Тон у отца был такой, словно Бэдди изрек что-то чрезвычайно оригинальное. Полковник взял пиво, не поблагодарив жену (видно было, что он привык командовать ею), и выпил залпом полстакана.

— Значит, никаких неприятностей?

— Да нет, ничего особенного. А у тебя?

— Тоже. Хотя… — отец замялся, словно вспоминая что-то. — Этот здоровенный негр — ты знаешь его? — пытался задирать меня.

Бэдди удивленно свистнул.

— Ты имеешь в виду того верзилу, что сломал руку мистеру Смиту?

— Да. Он хотел толкнуть меня, но я его опередил — и как трахну! После этого он уже не рыпался. Негры вообще трусы. Ударишь его, и он уже просит пощады.

Бэдди прекрасно знал, что полковник лжет, но такой уж сегодня день, что лучше не выяснять, правду тебе говорят или лгут.

— Я не разрешал им поднимать на меня руку, — сказал он.

— А как же иначе! Ты ведь сын своего отца.

— Черт возьми, если они что-нибудь задумают против меня, так я знаешь, что сделаю?

Бэдди выставил палец и издал звук, напоминающий выстрел, но тут же раскаялся. Уж слишком по-детски это у него получилось.

— А что? Конечно, сделаешь. Если придется.

— Будь уверен, сделаю, — выпалил Бэдди.

— Крепкие нервы нужны, чтобы убить человека, — сказал отец. — Но если тебе попалась грязная работа — делай ее, чего бы это ни стоило. Это и значит быть мужчиной. Бери, что тебе дается в руки, пусть другие сами о себе заботятся.

— Правильно.

Бэдди было приятно, что старик разоткровенничался и разговаривает с ним, как с товарищем по Легиону.

— Надо стараться во всем быть первым.

— Вот именно, Бэд. Это я и хотел сказать. Надо думать прежде всего о себе, пусть проповедники толкуют что угодно. Все эти басни о смирении да кротости — для баб, сынок. Ерунда! Думаешь, если ты о ком-то позаботишься, он тебя отблагодарит? Как бы не так! А вот если он поймет, что ты можешь ударить его раньше, чем он тебя, так он на колени падет перед тобой.

— Верно, — согласился Бэдди. — И нечего извиняться, что бы ты ни сделал. А если будешь извиняться да благодарить, люди подумают, что ты слабый.

Это уже был камень в огород отца, который постоянно унижал его, заставляя извиняться перед матерью и Белл за грубости. Но отец не понял намека. Сейчас он думал так же, как сын.

— Вот именно, — сказал он. — Не распускай слюни. Если кого обидели, так ему и надо, будет ему урок, пусть знает, как жить, как добиваться успеха. Черт возьми, на том ведь и стоит наша страна, Бэдди!

Сколько раз Бэдди уже слышал это!

— Ты думаешь, нашу страну создали люди, которые только и делали, что извинялись? Думаешь, они проложили железную дорогу, чтобы помогать индейцам? Черта с два! Их девизом было: «Только мертвый индеец хорош!» Они или мы — вопрос стоял так. И мы хотели взять верх.

— Чтобы разбогатеть, — заметил Бэдди.

— Да, разбогатеть. Ну и что? Плевать мне на слюнявые бредни тощих проповедников. Я не вижу в этом ничего плохого.

Полковник распространялся бы на эту тему до самого ужина, если бы из соседней комнаты не появилась Белл.

— А, это ты, дурень. Привет! — сказала она, морща нос, чтобы поправить очки.

— Брысь на кухню, — буркнул Бэдди, указывая ей на дверь.

Белл поцеловала отца в лысину, а Бэдди показала язык. Брат ответил ей презрительной усмешкой. Остановившись у двери в кухню, она сказала:

— Лаура-Джин спрашивала, придешь ли ты на свидание.

— А почему бы мне не прийти?

— Она подумала, не пойдешь ли ты вечером на дежурство.

— Она подумала! С каких это пор женщины стали думать?

— А разве ты не дежуришь, Бэд? — спросил отец.

Бэдди хотел пропустить вечернее дежурство, но теперь из-за этой Белл… Он едва сдержался, чтобы не ударить ее.

— Конечно, дежурю. Не могу же я подвести товарищей!

— А Лаура-Джин Мангин интересуется, не собираешься ли ты подвести ее, — сказала Белл и вышла.

— Когда ты дежуришь, сыпок?

— Бэтт обещал, что в десять кончу. А ты?

— С двух ночи до восьми утра.

Отец встал и тяжело вздохнул.

— Пожалуй, вздремну немного перед ужином.

— Значит, к твоему дежурству я успею пригнать машину, — сказал Бэдди.

Он твердо решил, что отныне так и будет. Он не станет больше просить разрешения. Просто поставит в известность, и все.

Отец положил руку на плечо Бэдди.

— Конечно, сынок. Я горжусь тобой.

Ого! Такие слова он слышит от отца впервые. Стараясь не выдать своей радости, он сказал:

— Благодарю, полковник.

Тяжело ступая, отец вышел. Бэдди набрал номер телефона Лауры-Джин. Он решил отменить свидание. Слишком трудный день выдался сегодня, черт побери. Кроме того, ему надоели ее уловки. Нельзя верить ни одному ее обещанию. Правда, девчонка она славная, настоящая женщина, но сколько можно болтать о луне и розах? Попадись ему во время облавы какая-нибудь пылкая дамочка, он бы предпочел иметь дело с ней. Оно вернее…