Деб Калетти - Отдаю свое сердце миру

Она осмеливается взглянуть на комментарии после статьи в USA Today .

«Молодец, вот это смелость!»

«Вдохновляет».

«После того, что ей пришлось пережить…»

«Это видео на YouTube вызвало у меня слезы».

Никто ее не осуждает. Впрочем, они ведь ее не знают.

Она отваживается на большее. Просматривает посты друзей в соцсетях, размещенные в этот день, годовщину. Боже, как больно. Сердце крошится, рассыпаясь на мелкие осколки. Джефф Грэм выложил прошлогоднюю фотографию, на которой вся их компания в дружеских объятиях. На странице Зандера – общая фотография за столиком в ресторане «Бенихана», где официант заснял их в тот зимний вечер, когда они ужинали перед танцами. Она тронута, потому что Сьерра заменила свое фото профиля совместной фотографией с Аннабель, на которой они сидят на пляжных полотенцах на берегу озера Гринлейк. Тренер Кван достал старое фото их команды по кроссу. В постах масса эмодзи в виде сердечек, много слов любви и поддержки. Она не видит ненависти и упреков – впрочем, вряд ли их можно найти на страницах друзей.

Тем не менее это вдохновляет ее на еще более смелый шаг: она хочет посмотреть, что пропустила за это время. Робко заглядывает в профили ребят, прокручивая время назад. Неделя, две недели. Она изучает фотографии с вечеринки по случаю окончания учебы. Зандер и Ханна Келли держатся за руки. Аннабель даже не знала, что Ханна ему нравится. Дестини и Лорен К, должно быть, помирились, потому что позируют в обнимку на заднем дворе дома Лорен К. Зак Оу и Оливия. Они ни словом не обмолвились о том, что пойдут на вечеринку. Аннабель даже не спрашивала. Сейчас она злится на себя, самовлюбленную эгоистку.

Все выглядят красивыми, юными и полными надежд. Мелькают босоножки и замысловатые локоны, стильные узкие галстуки, широкие улыбки. Столы на заднем дворе дома Лорен К ломятся от еды. Прокручивая фотографии, Аннабель краем глаза выхватывает обрывки переписки, в которой много разговоров о колледжах, грядущем выпускном бале в «Ки-арене» [98] «Ки-арена» – многофункциональный спортивный комплекс в Сиэтле. и летнем турпоходе. Все выглядят так, будто двигаются дальше. И у всех есть будущее.

Спустя два дня после годовщины Аннабель все еще не может сдвинуться с места. Она отказывается покидать фургон. Дедушка Эд тихо кипит от злости и частенько срывается. В стотысячный раз он жалуется на то, что в радиусе пятидесяти миль не достать прошутто, хотя ежу понятно, что в радиусе пятидесяти миль его быть просто не может. Он все время ворчит и нарочно не надевает слуховой аппарат. Он столько раз наведался в местный магазин одеял, что хозяйка пригласила его к себе домой на ужин. За время этого путешествия Аннабель узнает, что ему нравится общество дам. Но, возможно, только одной дамы, потому что он отказывается от ужина у миссис Квакер, а вскоре после этого Аннабель случайно замечает открытую страницу его электронной почты, где мелькает единственное имя: Доун Селеста.

Аннабель хочет помочь деду, а для этого она должна завершить начатое дело, чтобы они все могли вернуться к обычной жизни, кто бы что ни вкладывал в это понятие. Но она не может пошевелиться. Не может – и все тут. Ее сердце как стальной барабан, заваленный набок. В ее жилах течет цемент. Ноги – опрокинутые железные столбы. Ей просто хочется спать.

– Белла Луна, мы должны двигаться вперед или назад. Мы не можем застрять на полпути.

– У тебя такой громкий голос, – ноет она. – Прямо по ушам бьет.

– Это потому, что ты сидишь здесь и слушаешь сверчков. Ты даже не прогулялась по окрестностям. Давай хотя бы сходишь со мной на завтрак к Эбигейл.

– Кхе-кхе.

– Если ты не встанешь и не побежишь завтра, я разворачиваю эту колымагу и еду обратно, capisce ?

– Ты и вчера это говорил.

– На этот раз я вполне серьезно.

– И вчера тоже было серьезно.

Той ночью она слышит, как он на улице разговаривает с Джиной по телефону. « Я не могу просто заставить ее! Мне что, силой тащить ее домой?» И потом: « Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Ты вечно ждешь от меня чего-то невозможного».

Она затыкает уши. И пытается напевать про себя названия всех государств и столиц.

На следующий день звонит Зак Оу. Она наконец-то отвечает, потому что это лучше, чем прослушивать пятнадцать голосовых сообщений, которые он оставил.

– Через две недели, после того как вы доберетесь до Рокфорда, найдете рядом городок Черри-Вэлли. Там есть аквапарк «Мэджик Уотерс». Тебе дадут четыре бесплатных билета. У тебя будет выходной и две ночи в отеле «Черри Вэлли».

Она ни за что не станет летать по водным горкам, когда Сет Греггори все ближе и ближе с каждой минутой. Это безумие.

– И с кем мне прикажешь туда идти? С дедушкой Эдом и двумя воображаемыми друзьями?

– Дело не в этом. Они считают, что ты заслуживаешь поощрения.

– Я не могу взять выходной.

– Странно слышать от тебя такое прямо сейчас.

– Ну, если я когда-нибудь решусь продолжить бег, мне надо будет наверстывать пропущенные дни.

– Там будут репортеры из Rockford Register Star ! [99] Ежедневная газета, выпускаемая в г. Рокфорде, штат Иллинойс. И ты не можешь подвести людей из «Мэджик Уотерс»! Они собираются за полцены продавать билеты старшеклассникам, которые придут в футболках с эмблемой «Бег за правое дело».

– В чем ?

Она слышит голос Оливии на заднем плане.

– Хорошо, хорошо! – кричит ей Зак. – Оливия говорит, не пугайся, но, когда ты доберешься до Питтсбурга, клуб Союза молодых феминисток одного из университетов приглашает тебя на встречу со студентами. Подожди, что? Скажи ей сама!

– Привет, Аннабель. – Оливия берет трубку.

– Постой. Какие студенты? Какой университет?

– Наблюдается растущая поддержка со стороны молодых женщин, – говорит Оливия.

– Растущая поддержка со стороны молодых женщин?

– Маркетинговое исследование, проведенное Заком и миссис Ходжес, показывает, что пятьдесят девять процентов доноров GoFundMe – женщины в возрасте до двадцати четырех лет.

– Ничего не понимаю.

– Зато я понимаю! И очень хорошо понимаю. Ты хоть представляешь себе, сколько молодых женщин пережили… ну, если не совсем то же, что и ты, но что-то вроде этого? Кто столкнулся с насилием и чьим-то желанием контролировать их или заставить молчать! Бессилие через запугивание! Разве этим женщинам не нужен свой голос?

– Я не хочу быть ничьим голосом. Я еще даже слова никому не сказала. Какой университет? Я не умею разговаривать со студентами.

– Еще как можешь. Каждый день, двигаясь дальше, ты что-то говоришь. Ты говоришь, что можешь продолжать.

– Если бы ты увидела меня сейчас, то поняла бы, что я не в силах выполнить то, о чем ты просишь. Только двести шестьдесят пять человек сумели пересечь страну бегом. Да кого я обманываю? Я не могу. У меня нет силы воли. Я не могу никому ничего сказать. Я не знаю, что вообще могла бы сказать. Я просто хочу спать.