Деб Калетти - Отдаю свое сердце миру

– Мама?

– С тобой все в порядке?

– Я в порядке, а ты?

– Звонил Сет Греггори.

Сердце ухает вниз, как сорвавшийся лифт, и разбивается на куски.

– Аннабель!

– Я здесь.

– Я думала, ты пропала.

Она не знает, что говорить.

– И чего он хотел?

– Убедиться, что ты не забыла про двадцать второе сентября. Он хотел напомнить нам, что дата зафиксирована.

Невыносимо думать о нем и сентябре. На душе тошно.

– Аннабель!

– Я здесь.

– Дедушка звонил. Он сидит в какой-то забегаловке, ест оладьи. Но у него уже опускаются руки. Он планирует развернуться и ехать домой. И я тут подумала… Ты там очень страдаешь, дорогая. Годовщина, этот чертов олень…

– Двадцать пять центов, – напоминает Аннабель вместо Малкольма.

– Я действительно думаю, что тебе стоит вернуться. Это будет правильно. Тебе не нужно быть так далеко. Дома придешь в себя, успокоишься за эти три месяца. Просто… отдохнешь .

– Отдых не успокаивает.

– Я кое-что сделала. Только не сердись.

– Что еще?

– Я заказала шапочку и мантию. На всякий случай. Давай, дорогая, возвращайся. Ты уже сделала достаточно.

Молчание.

– Разве не здорово было бы пойти на эту церемонию со своими друзьями, посидеть со всеми, поразмышлять о том, что вам пришлось пережить?

– Я не вернусь домой, – говорит Аннабель.

– Так много людей хотят тебя видеть. Я постелила тебе новые простыни. Твоя комната ждет тебя.

– Я собираюсь закончить. – К своему удивлению, она вдруг принимает решение.

– Ну, если настаиваешь. – Джина вздыхает.

Аннабель ловит себя на мысли, что вздох, пожалуй, слишком театральный. И слова Джины задевают самые больные струны. Аннабель задается вопросом, не является ли она жертвой психологии навыворот. Проклятие Аньелли – в стиле Джины. Что случилось с ее матерью? Неужели сейчас она каким-то святым, небесным чудом выступает адвокатом этого марафона?

– Ты правда заказала шапку и мантию? – спрашивает Аннабель.

– О, милая, мне надо идти… Тетя Энджи на другой линии. Прорвало трубу в офисе. Пей много воды, слышишь меня? И дедушка сказал, что теперь, поскольку лето, будет встречать тебя на полпути, хорошо? В такую жару тебе нужно пополнять запасы воды. И надевай яркую одежду. Под ослепительным солнцем видимость на дороге плохая.

Аннабель одевается. Она убирает в хвост уже отросшие волосы. Съедает два банана и чашку мюсли. Проверяет маршрут. Дедушке Эду она оставляет односложную записку: « Порядок».

Она выходит из фургона. Вау, как же тепло было в норке, думает она, когда ее обдувает свежим июньским ветерком. Она окидывает взглядом окрестности, приютившие их на несколько дней. Территория кемпинга утопает в тени деревьев. Впереди будет еще немало мрачных мест, но именно это она больше никогда не увидит.

Маршрут из города Лоретта пролегает по главной улице. Эй, вот и магазин одеял. А чуть дальше – гастроном Ника. И кафешка Эбигейл. Все те места, о которых она слышала от деда. И, вау, смотрите-ка. Дедушка Эд собственной персоной, сидит за барной стойкой, ковыряет вилкой стопку оладий.

Она бежит мимо. Машет рукой. Мгновение спустя она слышит его голос.

– Вперед, Белла Луна! Давай, давай, давай! – Она оглядывается через плечо. Он чуть ли не подпрыгивает в своих стариковских штанах и рубашке поло. Женщина в фартуке, Эбигейл, как будто вскидывает руку и ободряюще машет вслед.

Сразу чувствуется, что она провалялась в постели не один день: мышцы напряжены, суставы скрипят, как колеса старой телеги. Легкие пульсируют, но, может, это бьется сердце, побуждая ее мчаться вперед.

Двадцать второе сентября. Сет Греггори.

Какой-то дурацкий аквапарк с детьми в красных футболках? Подумаешь! Беседа с группкой студентов одного из лучших университетов страны? Велика беда. Интервью младшим репортерам и статьи в крупных газетах? Да практически день рождения. По крайней мере, в сравнении с настоящим ужасом, который ждет ее впереди. Она физически не может обогнать свое будущее, но телу этого не объяснить. Внутренние механизмы стары как мир. Мозг выстреливает порцию страха, и сердце ускоряется, кровь бушует. Наша древняя животная природа говорит: беги, когда почуешь приближение опасности; пригнись, когда видишь человека с ружьем; сигай через дорогу, когда на тебя летит грузовик.

Иногда и двух тысяч семисот миль мало.

Когда добрые люди из гольф-клуба «Силвер Спрингс» в Оссиане, штат Айова, узнают о том, что Аннабель Аньелли – девушка, которая пересекает территорию США после той ужасной трагедии в Сиэтле, – бежит через их город, они устраивают торжественный ужин в ее честь в ресторане «Бамбино». В «Бамбино» традиционно отмечают многие важные городские события – как печальные, так и праздничные. На сегодняшний вечер фургон избавлен от проблем с парковкой. Они могут остановиться в любом месте, где только пожелают: в гольф-клубе, возле почты, у ресторана «Бамбино». Они всюду желанные гости.

Едва заслышав родное слово Bambino , дедушка Эд радостно потирает руки в предвкушении каннеллони, домашней пасты и равиоли; канноли на десерт. По такому случаю он надевает выходную рубашку – черную в голубую полоску – и модные брюки.

Флюиды Acqua di Parma исходят от него порывами жаркого ветра в пустыне.

Аннабель нервничает, но старается следовать рекомендациям доктора Манн, с которой теперь общается раз в неделю по телефону: слышать то, что люди говорят, а не то, что она боится услышать; открывать в себе новые чувства помимо вины. И, словно ей в помощь, над входом в ресторан висит самодельный плакат с надписью, выведенной жирными маркерами: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, АННАБЕЛЬ! ОССИАН ЛЮБИТ ТЕБЯ!» Рядом зависает голубое облако воздушных шаров, сбившихся в кучку, словно смущенные школяры. Жители Оссиана пытаются сказать, что они переживают и болеют за нее , их волнует она, а не то, в чем она виновата. Что ж, пожалуй, можно выдохнуть. Аннабель выдыхает, и то, что она чувствует, похоже на… удовольствие.

Ресторан находится в кирпичном здании по соседству со службой пожарной охраны. Парковка забита машинами, но единственное свободное место огорожено оранжевыми столбиками и голубыми бумажными лентами. В окнах горят рекламные вывески Budweiser , а в самом помещении огромный витражный светильник с эмблемой Budweiser нависает над бильярдным столом. Дальняя стена украшена исполинскими картонными фигурами футболистов. Дедушка Эд бурчит от разочарования: ни тебе красно-белых клетчатых скатертей, ни запахов чеснока и сливочного масла, ни высоких стаканов с «Кьянти». Но хозяйка – миловидная блондинка с широкой улыбкой – встречает их у входа, и в обеденном зале полно народу: соседи-пожарники, худенький парнишка из газеты «Оссианская пчелка», президент сберегательного банка «Луана», сотрудники универмага «Кейси», строительного магазина «Беккер» и дизайнерского салона. Сплошь приятные лица. Аннабель похлопывают по спине, задают вопросы, на которые она не прочь ответить, говорят, что бог добра на ее стороне. Дедушка Эд повторяет любимую шутку, что в следующем году в марафоне через всю страну побежит он.