Холли Борн - Манифест, как стать интересной [litres]

Коктейль Джессики опасно бултыхался в замысловато украшенном стакане.

– Не поймите меня неправильно, – сказала она, делая очередной глоток. – Сара, типа, одна из моих лучших подруг. Но иногда она меня беспокоит, понимаете? Она такая… доступная.

Девочки яростно закивали.

– Мне кажется, ей следовало бы вести себя построже. Она такая миленькая. Ведь миленькая?

– О-о-о да.

– Эффектная.

– Даже шикарная…

– О чем я и говорю. – Джессика осушила коктейль и с удивлением уставилась на пустой стакан. – Прямо супермодель. Но никакого достоинства, понимаете? Типа: «Привет. Я тебе нравлюсь? Здорово. Позволь раздвинуть перед тобой ноги, и добро пожаловать в мою вагину».

Девочки захихикали.

– То есть если бы я ее не знала… И если бы она не была одной из моих лучших подруг… Черт, я бы решила, что она полная шлюха. И так все и думают! Особенно парни. Конечно, она говорит, что не изменяет Этану, но что-то мне не верится. И это такой стыд, ведь мы типа подруги и мне не следовало бы ее судить, правда?

– Нет-нет, – все дружно замотали головами.

– Не знаю. Я ее люблю, но она такая шлюха…

Снова хихиканье.

Бри никак не могла уловить логику, по которой девушку записывали в шлюхи. По всей видимости, универсальное правило звучало так: «Любая девушка, у которой хоть раз был секс, автоматически считается шлюхой… Если только она не принадлежит к Идеальной Компании». Двойные стандарты из палаты мер и весов. Бри почувствовала тошноту.

Слово взяла Гемма:

– Ладно, будем честны. Сара, видит Бог, полная шлюха.

Исступленный смех.

– Но она хотя бы не поехавшая психопатка типа Натали! Вы видели, как она на меня сегодня накинулась? Эта идиотка зажала меня в угол после биологии и пообещала убить. Представляете?

Все в ужасе вздохнули.

– Знаю. Не моя вина, что у нее соски-оливки.

Девочки попадали со смеху. Бри почувствовала, что ее сейчас стошнит.

– Это послужит ей хорошим уроком за Дэнни, – заметила Джессика. – Я хочу сказать, она же прекрасно знала, что ты к нему чувствуешь, Гем.

У Геммы хватило отваги не скрывать свое огорчение.

– Знала… Сука, – добавила она после паузы.

До этого момента Бри удавалось уклоняться от участия в разговоре, попеременно кивая и качая головой и временами поглядывая на девочек, чтобы проверить, в каких местах кивать, а в каких качать. Иногда она вставляла что-то вроде «Ой, жуть» или «Ого, поверить не могу», но мозги при этом оставались в спящем режиме.

На самом деле она устала, была пьяна и находила весь этот опыт весьма неприятным. Бри опустила стакан с недопитым «Сексом на пляже» и сосредоточилась на том, чтобы сосредоточиться.

– А как насчет тебя, Бри?

– А?

Гемма смотрела на нее поверх розового стакана с мартини.

– Ты мне?

– Что-то ты притихла.

Бри была недостаточно трезва, чтобы расшифровать подтекст этих слов. Все, что она знала наверняка, – так это то, что скоро ей понадобится обняться с белым другом.

Она пожала плечами. Милый, безопасный жест.

– Ну, еще на той неделе ты была Целкой МакЛузер, а теперь потягиваешь с нами коктейли.

В чем заключался вопрос? Бри, как ни старалась, не могла отыскать там вопросительного знака.

Снова безопасное пожатие плечами.

– Меня пригласили.

Гемма залилась фальшивым смехом, но глаза ее при этом оставались холодными.

– Я в курсе, глупышка. Но что произошло? Откуда ты взялась?

– Мы с детства ходим в одну школу.

– Да, но обычно ты зависаешь с тем компьютерным гиком. Сэром Прыщом Лузердомским.

Все захихикали.

– Холдо?

– Ах да. Все время забываю его дурацкое прозвище. Как будто он читал «Над пропастью во ржи».

Холдо читал. По меньшей мере дважды в год, начиная с седьмого класса.

Мозги Бри отчаянно скрипели. Она не была уверена, какого ответа от нее ждут.

– А что с ним?

– Ну, у вас типа дружеский перепихон? Или как?

Круг подался вперед, сверкая глазами в полумраке. До Бри доносилось алкогольное дыхание девочек – приторное, гнилое, неотвратимое.

Она скорчила гримасу:

– Фу. Нет! Не хочу подцепить угревую проказу.

Ответ оказался правильным. Все запрокинули головы и зашлись в хохоте. Бри почувствовала укол вины. Впрочем, ее это не остановило.

– Наши родители дружат, вот и все. Боже, если бы вы знали, какой он гик! У него даже порно на компьютере рассортировано по папочкам в алфавитном порядке.

Снова смех.

Бри никогда не удавалось никого рассмешить. Тем более – полную комнату девочек. Наверное, она должна была почувствовать радость или гордость при виде округленного в хохоте рта Жасмин и ее дрожащих в темноте белоснежных зубов.

Но это оказалось вовсе не весело. Это оказалось ужасно.

Прости меня, Холдо, прости меня, Холдо, прости меня, Холдо.

ВЫПИВКА ЛИЛАСЬ РЕКОЙ. Бри экспериментировала с навыком «заглушить чувство вины алкоголем». Вопли девочек становились все громче. Фразу «угревая проказа» подхватили и несколько раз с хохотом повторили на разные лады.

Чем дальше продвигалась минутная стрелка на настенных розовых часах Жасмин, тем хуже становилось Бри из-за ее предательства.

Еще через два коктейля наступило освобождение.

Мама Жасмин – неожиданно «земная», в вязаном свитере и без макияжа – зашла в комнату и хлопнула в ладони.

– Пора по домам, мои сладкие девочки. Родители уже заждались.

Они отскребли себя от ковра, качаясь вперед и назад и бормоча маме Жасмин полупьяные благодарности.

Внизу Бри обнаружила, что сердечно обнимается со всеми на прощание. От этого ее тошнота еще усилилась. Бри до смерти хотелось выбраться на улицу, и она искренне обрадовалась, когда в лицо ей ударил холодный ночной ветер.

– Всем пока. – Она помахала нетвердой рукой.

– Пока, Бри, – откликнулись девочки хором.

К счастью, Джессика, Гемма и Эмили жили в противоположной стороне, так что Бри отправилась домой в компании своих мыслей.

В животе ворочался тяжелый камень тошноты. Бри захлестывала ненависть к себе. После потрясений сегодняшнего вечера все ее тело переживало спад. Она-то думала, что вернется с охапкой потрясающих открытий об Идеальной Компании. Наконец проникнет в алмазную суть их популярности. Но они оказались обыкновенными семнадцатилетними девушками – возможно, лишь чуть более удачливыми (и более злобными), чем их ровесницы.

Но, что хуже всего, Бри умирала от вины перед бедным Холдо.

Она целую вечность поднималась на свой холм. Тротуар предательски качался, и она несколько раз споткнулась на ровном месте. Было поздно, дорога пустовала – и слава богу, иначе Бри уже точно переехали бы.

Холдо…

Они через столько прошли вместе, и вот как она ему отплатила. Выкинула ради литературного каприза, словно картонного персонажа, отыгравшего свою роль. А теперь еще и осыпала издевками перед врагами – ради личной выгоды. Кто она теперь? Как сможет снова взглянуть ему в глаза?